Антоний и Клеопатра - Колин Маккалоу

– Поскольку Фульвии больше нет, я думаю, он надеялся обеспечить третьего мужа своей сестре. Существует ли лучший способ скрепить союз, чем брак? Бедный Либон! Мои шпионы говорят, что он закидывал удочку и так и эдак. Но рыба не ловилась, и Либон отправился обратно в Агригент разочарованный.

– Хм… – Золотые брови соединились, густые светлые ресницы закрыли удивительные глаза Октавиана. Вдруг он ударил себя по коленям, что-то решив. – Меценат, собирайся! Ты отправляешься в Агригент к Сексту и Либону.

– С какой целью? – спросил Меценат, недовольный поручением.

– С целью заключить перемирие с Секстом, которое позволит Италии покупать зерно этой осенью по разумной цене. Ты сделаешь все, что необходимо, чтобы выполнить поручение, это понятно?

– Даже если встанет вопрос о браке?

– Даже если.

– Ей ведь за тридцать, Цезарь. Есть дочь, Корнелия, уже достигшая брачного возраста.

– Мне все равно, сколько лет сестре Либона! Все женщины сделаны одинаково, так какая разница, сколько им лет? По крайней мере, за ней не тянется репутация шлюхи, как за Фульвией.

Никто не прокомментировал тот факт, что после двух лет брака дочь Фульвии была отослана обратно матери нетронутой. Октавиан женился на девушке, чтобы умиротворить Антония, но не прикоснулся к ней. Однако с сестрой Либона так обойтись нельзя. Октавиан вынужден будет делить с ней ложе, и желательно с результатом. В половом вопросе он был таким же ханжой, как Катон, так что стоило вознести молитву, чтобы Скрибония не оказалась безобразной или распущенной. Все смотрели в пол, выложенный плитками в шахматном порядке, делая вид, что они глухие, немые и слепые.

– Что, если Антоний попытается высадиться в Брундизии? – спросил Сальвидиен, чтобы сменить тему.

– Брундизий очень хорошо укреплен, он не пропустит в гавань за заградительную цепь ни одного транспорта с войском, – сказал Агриппа. – Я сам наблюдал за укреплением Брундизия, ты это знаешь, Сальвидиен.

– Есть другие места, где он может высадиться.

– И несомненно высадится, но не со всеми своими войсками, – спокойно заметил Октавиан. – Однако, Меценат, я жду тебя обратно из Агригента как можно скорее.

– Ветер неблагоприятный, – уныло ответил Меценат.

Кому хочется проводить часть лета в такой помойной яме, как сицилийский Агригент Секста Помпея?

– Тем лучше, скорее вернешься домой. А что касается дороги туда – гребите! Возьми шлюпку до Путеол и найми самый быстрый корабль и самых сильных гребцов, каких сможешь найти. Заплати им двойную цену. Давай, Меценат, давай!

Итак, гости разошлись. Остался только Агриппа.

– Сколько легионов, по твоим последним подсчетам, мы должны выставить против Антония?

– Десять, Цезарь. Но это не имеет значения, если бы даже у нас было три или четыре. Ни одна сторона не будет сражаться. Я все время повторяю это, но все глухи, кроме тебя и Сальвидиена.

– Я услышал тебя, потому что в этом наше спасение. Я отказываюсь верить, что меня побьют, – сказал Октавиан. Он вздохнул, улыбнулся печально. – Ох, Агриппа, я надеюсь, что эту женщину Либона можно будет выносить! С женами мне не везет.

– Их выбирали для тебя другие, исходя лишь из политической целесообразности. Придет день, Цезарь, и ты сам выберешь себе жену, и она не будет ни Сервилией Ватией, ни Клодией. И думаю, ни Скрибонией Либоной, если сделка с Секстом состоится. – Агриппа кашлянул с нерешительным видом. – Меценат знал, но предоставил мне сообщить тебе новость из Афин.

– Новость? Какую?

– Фульвия вскрыла себе вены.

Октавиан долго молчал, только пристально смотрел на Большой цирк, и Агриппа подумал, что он пребывает где-то в другом мире. Цезарь весь состоял из противоречий. Даже мысленно Агриппа никогда не называл его Октавианом и первым стал обращаться к нему как к Цезарю, хотя сейчас это делали уже все его сторонники. Октавиан отличался холодностью, жесткостью, даже жестокостью. Но, глядя на него в эту минуту, было понятно, что он горюет о Фульвии, женщине, которую презирал.

– Она была частью истории Рима, – наконец проговорил Октавиан, – и заслуживала лучшего конца. Ее прах доставили домой? У нее есть гробница?

– Насколько мне известно, нет.

Октавиан встал.

– Я поговорю с Аттиком. Мы с ним устроим достойные похороны, подобающие ее положению. Ее дети от Антония совсем маленькие?

– Антиллу пять лет, а Юллу – два.

– Тогда я попрошу мою сестру присмотреть за ними. Своих троих Октавии недостаточно, она всегда присматривает еще за чьими-то детьми.

«Включая твою сводную сестру Марцию, – мрачно подумал Агриппа. – Я никогда не забуду тот день на вершине Петры, когда мы шли навстречу Бруту и Кассию, не забуду, как Гай заливался слезами, скорбя об умершей матери. Но она жива! Она – жена его сводного брата, Луция Марция Филиппа. Еще одно противоречие: он может горевать о Фульвии и в то же время делает вид, что у него нет матери. О, я знаю почему. Она лишь месяц проносила траур по отцу и завела роман с пасынком. Это можно было бы замять, если бы она не забеременела. В тот день в Петре он получил от своей сестры письмо, в котором та умоляла его понять трудное положение их матери. Но он не захотел понять. Для него Атия – шлюха, аморальная женщина, недостойная быть матерью божественного сына. Поэтому он принудил Атию и Филиппа уехать на виллу Филиппа в Мизенах и запретил им появляться в Риме. Он так и не смягчился, хотя Атия больна и ее малышка постоянно находится с детьми Октавии. Когда-нибудь все это будет его мучить, но он не понимает этого. К тому же он никогда не видел своей сводной сестры. Красивая девочка, светлая, как все в роду Юлиев, хотя ее отец такой смуглый».

Затем из Дальней Галлии пришло письмо, которое вытеснило из головы Октавиана все мысли об Антонии и его умершей жене и отложило дату свадьбы, которую организовывал для него Меценат в Агригенте.

Досточтимый Цезарь, сообщаю тебе, что мой любимый отец Квинт Фуфий Кален умер в Нарбоне. Конечно, ему было уже пятьдесят девять лет, но он ничем не болел. И вдруг упал замертво. В один миг все было кончено. Как его старший легат, я теперь отвечаю за одиннадцать легионов, расквартированных по всей Дальней Галлии: четыре легиона в Агединке, четыре в Нарбоне и три в Глане. Сейчас галлы спокойны, мой отец подавил восстание аквитанов в прошлом году, но я боюсь думать, что может случиться, если галлы узнают, что теперь легионами командует такой неопытный военачальник. Я счел нужным сообщить тебе, а не Марку Антонию, хотя Галлия находится в его ведении. Он очень далеко. Пожалуйста, пришли мне нового наместника с необходимым военным опытом, чтобы сохранить здесь мир. Лучше скорее, поскольку мне хочется самому привезти в Рим прах отца.