Одним лайком меньше - Эллери Ллойд

– Я так понимаю, Дэн, вы пишете романы, – говорит женщина из «Санди таймс», ставя фотографию на место. Она даже не пытается сделать вид, будто знает мое имя или читала что-то из моих произведений.

Со сдержанной улыбкой выдавливаю нечто вроде «типа того» и указываю на книжную полку. Там стоят экземпляры моего романа – в твердом переплете, в мягком переплете, а также в переводе на венгерский. Журналистка вытаскивает книгу в твердом переплете, бросает беглый взгляд на обложку и небрежно ставит обратно.

– Угу… И когда он вышел?

– Семь лет назад, – говорю я. И тут же понимаю: не семь, а восемь. Восемь лет назад – кто бы мог подумать! Я был неприятно удивлен, когда Эмми тактично заметила, что мне не стоит использовать фотографию с задней сторонки переплета в качестве аватара на «Фейсбуке». «Фотка хорошая, – ободряюще сказала моя жена, – просто ты малость изменился». «За столько лет», – этого она не произнесла.

Фотограф спрашивает, о чем был роман. Писатели ненавидят этот вопрос, а словечко «был» – как последний поворот скальпеля. Раньше я ответил бы так: если б я мог упаковать основную мысль в одно-два предложения, то не стал бы изводить бумагу. Или отшутился: мол, содержание книги – двести пятьдесят страниц, семь фунтов девяносто девять пенсов. Хочется верить, что с тех пор я малость поумнел. О мужчине, который женился на креветке, говорю я. Он смеется. Как ни странно, я начинаю испытывать к нему расположение.

В свое время роман неплохо приняли. Хвалебная рецензия Луи Берньера на обложке. «Книга недели» по версии «Гардиан». Очень мягкая критика в «Лондонском книжном обозрении», одобрительный отзыв в литературном приложении «Таймс». Права на экранизацию проданы. На задней обложке – фотография: я в кожаной куртке курю, прислонившись к кирпичной стене. У меня вид человека, перед которым открывается светлое будущее.

Через две недели после выхода книги я познакомился с Эмми.

Миг, когда я впервые ее увидел, можно назвать поворотным моментом в моей жизни.

Дело было в четверг вечером. Наш общий друг открывал свой бар на Кингсленд-роуд. Стояла такая жара, что почти все гости выбрались на улицу. Тем, кто пришел к самому началу, досталось бесплатное вино, но я задержался и был вынужден лицезреть ведра с растаявшим льдом и пустыми бутылками. В баре свободных мест не оказалось. Денек у меня выдался тяжелый, на завтра было запланировано много дел. Я искал хозяина заведения, чтобы засвидетельствовать свое почтение и тут же откланяться, сославшись на занятость, но вдруг заметил за столиком у окна Эмми в брючном костюме и топе с глубоким вырезом. Тогда, до появления в нашей жизни розовой краски для волос (хорошо смотрится в «Инстаграме»), Эмми была более или менее натуральной блондинкой. Она ела куриное крылышко. Я решил, что узрел самую прекрасную женщину на свете. Эмми подняла глаза. Наши взгляды встретились. Она улыбнулась, не то загадочно, не то недоумевающе. Я не увидел на ее столе напитка, поэтому подошел и спросил, что ей принести. Остальное – уже история. Тем вечером она ночевала у меня. Через три недели я предложил ей переехать ко мне, а через год попросил ее руки.

Как потом оказалось, Эмми почти ничего не видит без контактных линз. Она призналась, что в тот вечер сняла их – глаза щипало то ли от пыльцы, то ли еще от чего-то, – поэтому ее улыбка предназначалась расплывчатому розовому пятну, которое она приняла за представителя модного дома.

Позже выяснилось, что у Эмми был парень. Его звали Джайлз; он уехал в командировку в Цюрих и очень удивился, обнаружив, что больше не является ее единственным мужчиной. Я удивился не меньше, узнав о его существовании. Через две недели после того как мы с Эмми начали встречаться, он позвонил. Я взял трубку и велел не приставать к моей девушке, а он ответил, что они уже три года вместе. Неловко получилось.

У Эмми всегда были сложные отношения с правдой.

Наверное, мне следовало встревожиться. Вероятно, некоторые пары восприняли бы подобную ситуацию как плохое начало знакомства. Не помню, чтобы нас это беспокоило. Мы преподнесли друзьям звонок Джайлза как забавный случай, и вскоре он стал коронным застольным анекдотом, где у каждого из нас были свои реплики.

– На самом деле, – всякий раз говорила Эмми, – как только я увидела Дэна, то сразу поняла: вот мужчина, за которого я хочу выйти замуж. Поэтому прежние отношения стали совершенно несущественными. Мысленно я уже порвала с Джайлзом. Он ушел в прошлое, просто я не успела ему об этом сказать. – Она конфузливо пожимала плечами, покаянно улыбалась и бросала на меня пылкий взгляд.

Скажу откровенно: все это казалось мне ужасно романтичным.

В те времена мы были просто невыносимы – что поделаешь, типичные влюбленные.

Хорошо помню, как заявил по телефону маме (я бродил по квартире с мокрой головой, в одном полотенце, с сигаретой в руке, в поисках зажигалки), что нашел свою вторую половину.

Эмми разительно отличалась от других. Она до сих пор разительно отличается от других. Моя жена не только самая прекрасная, но и самая веселая, умная, проницательная, амбициозная женщина на свете. Она из тех, на кого хочется равняться, чьей похвалы мечтаешь добиться. Такие люди понимают тебя с полуслова и будто по мановению волшебной палочки затмевают собой все вокруг. Уже через пару часов после знакомства ты раскрываешь им душу, меняешь свои взгляды на жизнь. На выходных мы половину времени проводили в постели, половину – в пабе. По меньшей мере три раза в неделю устраивали «выходы в свет» – ужинали в небольших забегаловках, подающих ближневосточные закуски, или в современных барбекю-ресторанах, которые не бронируют столики. По средам тусили на дискотеке, по воскресеньям – в караоке. Ездили в туры выходного дня – в Амстердам, в Венецию, в Брюгге. Утром с похмелья устраивали забег на пять километров, а потом хохотали и толкали друг друга в бок, когда один из нас сдавался. Если вечером никуда не ходили, то часами нежились в ванне с книгами и бутылкой красного, периодически подливая то вина в бокалы, то горячей воды в ванну.

– Лучше быть не может. Дальше будет только хуже, – шутили мы.

Как давно это было…