Последняя - Ирина Кассета

– Уж я-то знаю, что такое любовь, – сказал мне воин. Сам он так и не рассказал ни о жене, ни о дочери. Я его за это не упрекала, еще придет время.

– Я боюсь, что заставляю его чувствовать это. Как разрушила любовь Весты и Эрридана.

– У Димитрия нет невесты, так что и рушить нечего. Сона, он сильный мужчина, которого даже шаманка не смогла одурачить. Не думаешь ли, что ты сильнее ее? – мужчина улыбнулся, а я игриво погрозила кулаком.

– Я не хочу, чтобы он страдал из-за моего дара, – сказала чуть тише.

– Позволь ему самому сделать выбор, – ответил мне на это рыцарь, а потом, подхватив за руку, повел смотреть тренировочный бой – одно из главных развлечений лагеря.

* * *

Разбудил меня Игнат:

– Сона, вставай, караван приехал. Тебе надо собираться, – я открыла глаза, кивнула, быстро умылась и вышла. В первую очередь заметила Димитрия, который разговаривал с купцами.

– Они уедут послезавтра утром, держат путь к эльфам. Скоро коронация наследника, хотят хорошо наживиться, – поведал мне Петро. – Димитрий договаривается с ними, чтобы они взяли тебя до Миритана, – я посмотрела на него ошарашенно. – Видно, он тоже понял, что тебе тут не место. Ты уже отхватила свою долю от войны, большего не надо.

Димитрий, поговорив с мужиками, двинулся к нам.

– Ты мне нужна, – смотря на меня, произнес он. – Пошли, – больше ничего не сказав, двинулся к речке. Мне пришлось следовать за ним. Мы дошли до берега, когда он заговорил:

– Послезавтра поутру ты уедешь.

– Хорошо, – я была растеряна, мне казалось, что у нас будет больше времени.

– Я не отпускаю тебя, – он подошел и, несмотря на мои протесты, обнял. – Не гоню, но и держать не буду. Вчера доставили послание: песчанники готовят нападение, мы должны их опередить. Теперь я знаю, что могу сражаться не только за Шалан, – он прижался к моим волосам. – Если нам и не суждено больше увидеться, то я не хочу быть этому причиной. Похитят тебя, ранят или убьют, все будет на мне.

– Обряд отречения? – пролепетала я.

– Нет, не хочу. Так просто я не отдам свою судьбу. За оборотня не волнуйся. С тобой поедет Игнат и отряд рыцарей. В столице эльфов тебе тоже боятся нечего, у них плохие отношения с оборотнями, и там шанс встретить его еще меньше, чем в пустыне.

– А ты? – вырвалось у меня.

– Ты сказала, что судьба уже связала нас, и все дороги ведут к тебе, – он отпустил меня, посмотрел в глаза. – Если это так, я тебя найду. Совсем скоро. Этот поход будет последним для меня, я уже отправил приказ на подпись. Три-четыре дня, и мы увидимся. Теперь ты – мой ориентир, – он достал из кармана шнурок и что-то серебряное. – Это первое, что я купил себе на жалование дворянина, – он продел шнурок через мужской серебряный перстень. – Возьми, он зачарован на меня. Теперь я точно тебя не потеряю.

– Зачем тебе это?

– Если я и не был первым, кого ты нашла, я хочу быть тем, кто первый сделает тебя своей. Этот перстень говорит, что ты моя. Тебе выбирать, друг я тебе, враг, муж или любовник. Я выбрал, – он крепко меня обнял и прошептал: – Не иди сейчас за мной, я еду на разведку. Мы не увидимся ни сегодня, ни завтра, иначе я тебя не отпущу, – убрав руки, он поцеловал меня в лоб и вернулся в лагерь. Рисунок впервые жег кожу, я поморщилась от боли.

Оставшиеся две ночи я провела в палатке Димитрия. Опять не спалось, снедало волнение и свербящее внутри чувство беспокойства. То, что, сказал он, заботило меня. Мне хотелось, с одной стороны, от стыда больше никогда его не видеть, с другой же – остаться в лагере и дождаться его приезда. Все путано и странно. Саита была права, когда рассмеялась на мои слова.

Я не любила рыцаря, но, как он и сказал, мы будто превратились в части жизни друг друга, без которых было уже совсем не правильно. Он ушел, оставив мне кольцо и обещание вернуться. А я, даже не признавшись в этом себе, буду его ждать.

* * *

Наутро, разбудив с первым лучом солнца, Игнат заставил меня помыться и ровно остричь волосы, ощутимо отросшие за полтора месяца. Дал новый красивый камзол и добротные кожаные сапоги, плащ да походную сумку.

– Димитрий приказал, – только и ответил он на мой вопросительный взгляд. Мол, с чего такие почести-то?

Сборы были быстрые. Лагерь тревожило отсутствие командира, и все ждали нападения или плохих вестей. Так что от нас все хотели избавиться поскорее. Купцы погрузили в обоз все, что не смогли продать, и тронулись в путь. Пожилой толстый торгаш запел звучным голосом походную песню:

– Опять уйду я на войну, прощай, моя любовь.

А я все жду, что ты придешь, все двери сторожу.

Не жди меня, я в землях тех обрел себе покой.

Моя любовь, я в бездну ту отправлюсь за тобой.

Тебя найду, к себе прижму и сердце одолжу…

Он завывал грустно и фальшиво. Мы отдалялись от лагеря, я смотрела, как рыцари убирают палатки и достают пушки из шатров. Грядет битва, и я молюсь всем богам, чтобы рыцари одержали в ней победу.

Пустыня скрылась из глаз, теперь вокруг одни леса. Голосов позади уже не слышно, мы отъехали очень далеко.

– Игнат, – позвала я. – Димитрий не просил мне что-нибудь передать? – спросила я неожиданно даже для самой себя.

– Он просил, чтобы я приглядел за тобой до его приезда, – воин усмехнулся. – И на старуху бывает проруха, – и затянул очередную песню вместе с купцами. Я же замолчала, дотронулась до перстня, висевшего на шее, и улыбнулась.

Дорога судьбы опять отправляет меня в путь, теперь к эльфам. Неужели самого наследника мне в женихи готовят? Аль короля? Засмеявшись от души, я подхватила мотив фривольной песенки и запела с остальными. Фиг с ними, с женихами этими, хоть день о них не буду думать!