Пути и маски - Юлия Пушкарева

– Дорога Драконов? – в один голос спросили Гаудрун и Тааль: первая – недоверчиво, вторая – восхищённо. О Дороге Драконов – легендарной, в незапамятные времена проложенной тэверли – Турий мог говорить не умолкая. Она соединяла север материка с югом и Пустыней Смерти. «И именно сейчас по ней, возможно, везут пленных майтэ», – грустно подумала Тааль, отодвигая другую мысль: по ней идут, наверное, и войска тех, кого тэверли завлекли себе в союзники. Идут, чтобы увидеть их триумф, когда Врата Хаоса раскроются.

И чего же они ждут, чтобы раскрыться? ..

– Точно, – кентавр кивнул – явно польщённый тем, что его слушали. – По ней мы и шли в прошлый раз, когда услышали зов тауриллиан.

– Совсем не похоже, – сказала Гаудрун, сверля взглядом невзрачную тропку. – Ты расписывал её как что-то грандиозное…

– Так и будет, – кивнул Турий, – но южнее, когда лес закончится. Нам ещё долго идти.

– Кому идти, а кому лететь, – усмехнулась Гаудрун. Она считала, что Турий замедляет их, и не упускала случая ему об этом напомнить.

Кентавр с тоской в глазах склонил светловолосую голову.

– Без проводника мы давно сбились бы с пути или погибли, – твёрдо сказала Тааль. С рассеянной благодарностью Турий погладил ей перья.

– Ты права, Шийи. Придётся вам потерпеть бескрылого… А ещё вы бы не выжили без защиты – я ведь выбираю для вас безопасные места. В этих краях столько сторонников тауриллиан, что и представить трудно, – он указал на гладкие тёмные камушки, видневшиеся под папоротником у корней и, шагнув вперёд, брезгливо тронул копытом один из них. Дрогнув, камушек немедленно оброс членистыми лапками и выбросил жало. Тааль испуганно обхватила когтями плечо Турия, чтобы он скорее отошёл.

– Каменные скорпионы, – пробормотала она. – Так далеко в лесах… Совсем рядом с Великой Рекой.

– А южнее их ещё больше – целые колонии, – сказал Турий, покосившись на присмиревшую Гаудрун. – Это знак, что мы на верном пути.

«Хнакка», – вдруг явственно расслышала Тааль откуда-то снизу. Горячим шёпотом, полным злобы и раскалённого песка. «Хнакка, Хнакка, Хнакка».

Скорпион, клацнув жвалами, вновь съёжился и обратился в камень. Но Тааль успела понять, что слышала его голос – как бы нелепо это ни звучало. «Что же со мной происходит? .. »

И что такое «Хнакка» – имя какого-нибудь пустынного атури? Ругательство на скорпионьем языке? У Тааль голова шла кругом.

Турий двинулся вперёд по обнаруженной тропе, а Гаудрун, бесшумно вспорхнув, полетела поодаль. Тааль всё сидела на плече у кентавра, размышляя. Лучше, конечно, поделиться с ним своими опасениями, но позже, не при Гаудрун. Та или испугается, или поднимет её на смех – а неизвестно, что из этого хуже.

– Ты обещал рассказать об Обетованном, кентавр, – после нескольких минут молчания вдруг произнесла Гаудрун. Они уже углубились в новые заросли; в тени ветвей мелькнули и снова скрылись блестящие глаза какого-то зверька. Турий вздохнул.

– Что ты хочешь знать, Олгли?

– Не зови меня этим жутким именем, – Гаудрун поморщилась. – Как фальшивая трель… Ты уже говорил, что тэверли когда-то открыли землю за океаном для других бескрылых и указали им путь туда. И про название…

– «И была она так прекрасна и плодородна, и так манила к себе, и так жаждал её тот народ, что нарёк Обетованным», – процитировала Тааль. Она уже знала: эти красивые слова – не выдумка Турия, а то, что он помнил из каменных табличек своего садалака, испещрённых странными знаками. Всё-таки полезная вещь иногда эти знаки.

Турий улыбнулся и, одобряя, снова потрепал её перья. Тааль меланхолично отметила про себя, что даже не возмущается больше.

– Всё верно. Но я сам знаю мало, я никогда не бывал там… Как и все из моего садалака. Говорят, что в тех землях всё иначе. Что двуногие, или, по-вашему, бескрылые, захватили там власть силой огня и железа. Что магия для них – чудо, а не естественное свойство всего вокруг, и они боятся и убивают её. Потому там и нет подобных нам, а их вода, и земля, и воздух совсем лишены своих атури… – он помолчал, подбирая слово. – Бездушны.

– «Подобных нам»… – холодно повторила Гаудрун. Ей определённо не нравилось, что Турий смешал майтэ с «конягами». Тааль же волновало другое.

– Но что тогда хорошего в этом Обетованном? – спросила она, не заботясь о том, насколько наивно это может звучать. – Почему тэверли так рвутся туда, почему хотят править бескрылыми?

Она вспомнила существо из своего сна – мудрое, опасное, безобразно-красивое. Если все бескрылые подобны ему – что за удовольствие править ими? И вообще, возможно ли это? .. Пальцы острые, как совиные когти, и синие глаза с отблесками Хаоса в зрачках…

Даже на месте тэверли она летела бы от него сломя голову. Или? ..

– Тааль-Шийи, ты так поранишь меня, – шепнул Турий, мягко надавив ей на лапу. Тааль поняла, что, задумавшись, вцепилась в него почти до крови.

– Прости, пожалуйста. Я…

Договорить она не успела: Турий покачнулся и охнул от боли – уже другой.

Дальнейшее случилось слишком быстро. Гаудрун чёрной тенью бросилась вниз; Турий остановился, поджав окровавленную переднюю ногу, и копытом задней ударил по чему-то на земле; нечто небольшое и пушистое, похожее на жёлтую молнию, откатилось с тропы, не то тонко рыча, не то тявкая. Тааль сама не заметила, как взлетела и тревожно замерла в воздухе, глядя на поверженное существо.

– Просто лиса, – с облегчением засмеялась Гаудрун. – Тебя укусила лиса, кентавр.

И правда – отброшенный бесформенным комом, на папоротнике свернулся и жалобно скулил, зализывая место удара, маленький жёлтый лис. Ничего не отличало его от обычных лис, которые водились севернее, в местах у Высокой Лестницы, кроме примечательного цвета и необычайно острых зубов. Та же острая мордочка, уши торчком и изящные лапки – ничего особенного… Но всё-таки он был жёлтым – совершенно жёлтым, точно лимоны, которые притаскивал из полётов на юг дядюшка Тааль, заядлый путешественник.

– Нужен листок исцели-дерева, – заторопилась Тааль, взглянув на окровавленную ногу Турия. – Я сейчас поищу…

– Не стоит, – покачал головой кентавр, неотрывно и тревожно глядя на лиса. – Здесь не растут исцели-деревья…