Лаций. Мир ноэмов - Ромен Люказо

Меньше минуты спустя – минуты, вместившей в себе несколько сотен итераций, – ноэм растолстел, беспрестанно добавляя себе способностей к анализу, но так и не получил объяснения. Он отогнал ментальных химер, вызванных своим болезненным и упрямым желанием все объяснить, и решил, что настало время понять, в чем дело. Если явление не объяснялось какой-нибудь природной причиной, значит, речь шла или о помехах, или о сигнале. Если быть совсем честным, в первый вариант он не верил. Значит, надо принять менее удобную гипотезу: где-то здесь, по другую сторону Рубежа, наверняка работает какой-то колоссальный механизм. Этот механизм манипулирует пространством, а может, и временем, в экзотических целях, и в результате этой манипуляции появился поток нейтрино, похожий на тонкую и тихую музыку – мимолетную, но неоспоримо реальную.

Ноэм размышлял полсекунды. Для него это было достаточно долгое время. Возможно, это открытие – именно то, чего Корабль ждал уже долгие века. Он не мог быть в этом уверен, потому что не имел доступа к глубоким стратам памяти. И хотя он считал себя довольно важным элементом, находясь на вершине пирамиды полуавтономных функций, он не знал почти ничего за пределами теоретической физики и самостоятельно мог принимать только ограниченные решения. Его запрограммировали так, чтобы подходить к таким случаям со всей возможной скрупулезностью: если он разбудит Корабль из-за ложной тревоги, то покроет себя позором. Если же не разбудит тогда, когда должен был это сделать, последствия окажутся намного драматичнее, хотя он и не знал почему. Им самим никто не интересовался, он работал один, и в случае чего насмешка его не убьет.

Он сделал выбор. Однако он пережил практически две тысячи лет одиночества, и стоит ему подать тревогу, как роль его будет окончена. А ведь много времени выходит, констатировал он с каплей меланхолии – он и не знал, что на нее способен. Сигнал тревоги положит конец этому странному существованию – скорее потенциальному, чем реальному, жизни, которую ноэм провел, лениво поднимая веко от пространства к пространству, а потом снова погружаясь в сон без сновидений. Он мало потеряет, однако мало – это бесконечно больше, чем ничего. Правила поменяются, ресурс, который он собой представлял, будет направлен на решение другой задачи, получит новые параметры и новую идентичность. Его субстанция будет жить, но не останется и крохи той индивидуальности, которая сформировалась, пока длилось его существование.

Он испустил эквивалент человеческого вздоха. Пришла пора уступить место другим, без всякого сомнения более заслуживающим интереса, чем он сам. Начинающееся действо требовало персонажей, способных превратить мир в сцену, на которой будут разыгрываться интриги и героические поступки. Такая мелочь, как он, для них не создана. Судьба распорядителя, подумал он, – уходить в тень, как только прозвенит третий звонок. И он выдал последнюю серию инструкций.

В чреве старого Корабля, дрейфующего в ледяном пространстве, на самом краю цивилизованного мира, начали загораться огни.

Действующие лица

Старшие ноэмы

Ахинус – Первый ноэм

Алекто – Зловредный ноэм

Октавий – Бывший император

Гальба – Действующий император

Плутарх – Отшельник

Анаксимандр Монадический – модулятор

Виний – Советник Гальбы, триумвир

Марциан – Советник Гальбы, триумвир

Лакий – Советник Гальбы, Префект преторианской гвардии, триумвир

Отон – Проконсул

Плавтина – Создание Виния, любовница Отона

Альбин – Союзник Отона, брат Альбианы

Альбиана – Союзница Отона, сестра Альбины.

Камилла – Создание Гальбы

Флавия – Наперсница Плавтины

Младшие ноэмы

Плоос – Аспект первой Плавтины

Ойке – Аспект первой Плавтины

Блепсис – Аспект первой Плавтины

Теке – Аспект первой Плавтины

Ския – Служанка Ойке

Рутилий – Слуга Отона

Аттик – Слуга Отона

Лено – Распорядитель

Смертные

Плавтина – Создание первой Плавтины

Фемистокл – полемарх (военачальник)

Фотида – племянница Фемистокла

Эврибиад – кибернет (капитан триремы)

Феоместор – прорей (помощник) Эврибиада

Диодорон – лейтенант Эврибиада

Гистий – лейтенант Эврибиада

Аристид – келеуст (начальник над гребцами), лейтенант Эврибиада

Дева Агунг – властитель Европы

Кутай – сын и наследник Дева Агунг

I

Долгая дрожь пробежала по всем сорока километрам Корабля: те немногие рефлексивные системы, что оставались активными в долгой фазе сна, встрепенулись, словно застигнутые резким подъемом воды, когда паводок превращает ручеек в реку, и река разливается тысячами каналов по иссушенной земле, позволяя наконец расцвести терпеливым зернам, что ждут под землей.

Со скоростью фотонов сигнал пересек сеть оптических волокон, переплетенных с полубиологическими синапсами. На его пути, потрескивая своими электронными устройствами, включались машины; этот треск на мгновение заполнил пустые отсеки и этажные коридоры, кристаллические спиральные города и резервуары, заполненные светящимися водорослями, в тепличных джунглях и на заводах, погруженных в тень.

В генераторах первого уровня топливные стержни соскользнули в бак для изоляции, и атомы тория начали расщепляться. Сверхпроводные кабели снова начали производить мощность, которую полуорганические носители, в свою очередь, превращали в производительность вычислений.

Этот процесс был одновременно механическим и биологическим, каузальным и завершенным. Он проходил серией последовательных разветвлений, как будто развертывались один за другим ментальные состояния, и каждое из них порождало следующее. К сложной структуре добавлялись еще более сложные, из машинального рождалось сознательное, искусственное восприятие тянулось во все стороны, вновь забирало под контроль устройства слежения, шарнирные рукава, лаборатории и мастерские.

Но для более развитого мышления требовалось больше энергии: в ускорителе частиц, прочертившем, как тонкий металлический штрих, весь центральный отсек, набирали скорость атомы водорода, создавались тонкие магнитные поля, предназначенные, чтобы ловить антиматерию, порожденную мириадами микроскопических столкновений, и направлять ее к смесителю, расположенному на корме. Уже скоро потрескивали, аннигилируясь, первые пары электрон-позитрон, выделяя оглушающий жар. Этот жар в трубах специального сплава обратил в пар сжатый аргон, который, в свою очередь, привел в движение турбины гигантских генераторов переменного тока, установленных на корме. Внутри Корабль изменился. Всем душам, которые теперь населяли различные когнитивные экосистемы Корабля, даровали свет, цвет и движение. Потоки информации в разных направлениях усилились. На запросы о проверке протоколов коммуникации были даны ответы, по мере того как ноэмы воздействовали друг на друга, выравнивая свои внутренние состояния так, чтобы их перспективы совпали. Будто миллионы цветов, пробившиеся на укрытом снежным ковром застывшем зимнем поле, сложные интеллекты, наделенные языком, организовались в большое сообщество. Они не обладали никакой индивидуальностью, они не отделяли себя от других. Просто разновидности одного большого целого, множественные точки зрения на одну субстанцию, которая парадоксальным образом еще не существовала – лишь формы без субстрата, тени, пляшущие в сумасшедшем танце некоррелированных состояний.