На обратном пути они задержались на два дня в Москве, и Лиза решила своё дальнейшее трудоустройство. С ней подписали новый договор до сентября 2020 года на прежних условиях, но перед этим предложили «принять» должность Ильяса Левинского. Лиза отказалась. «Елизавета Павловна, примите её на три недели, пока ваш муж будет в отпуске? Он рвётся к родителям в Израиль и не был в отпуске два года». «А как он сам относится к этому?» – улыбнулась она. «А его никто спрашивать не станет. Если хочет в отпуск, пусть принимает вашу кандидатуру. То, что он сам уволил Высоцкого, хорошо, а то, что не нашёл замену за это время – его проблема». Елизавета Аслан не сказала, что разводится с мужем, но согласилась на трёхнедельное руководство. «Незаменимых людей у нас нет, Ильяс Борисович. Я докажу тебе в очередной раз, что умею работать. А должность мне твоя нужна, как рыбе зонтик, хотя ты вряд ли это поймёшь», – думала она, гуляя с Камилой по Москве.

Вернувшись с хорошими новостями и подарками, Елизавета приступила к работе, «вернув» дочь в детский сад, а через неделю встретилась с Ильясом в загсе и получила развод. Кроме короткого приветствия, они не сказали друг другу ни слова. «Я свободна от семейных уз, от того, что подумают и скажут, от опеки турецкой семьи Аслан. Если мне удастся продать товар и решить вопрос с помещением, я буду абсолютно счастлива. Будет присылать Эмин Аслан деньги или нет, а от обязательств я их освободила. Если мне это по душе, то им приятнее вдвойне», – думала она, садясь в машину.

Лиза продолжала работать в двух местах по старому графику. Хотя магазин с началом весны работал на два часа дольше. Через пару недель Лиза встретилась с Софьей Аркадьевной в магазине.

– Вы решили изменить свой ассортимент продуктов? – Лиза приветливо улыбнулась соседке.

– Здравствуй, Лизонька. Расстроилась я, не могу в себя никак прийти, – грустно ответила соседка.

– Что случилось?

– Присядем и я тебе расскажу. Не с кем больше поделиться. Ты моего соседа сверху не знаешь. Он живёт здесь давно, разменяв квартиру в центре. Бывшая жена и дочь живут в Германии. Дочь года два назад приезжала, взрослая, лет двадцать. Он архитектор, лет сорока. Рано уходил в своё бюро, поздно возвращался и не доставлял мне неудобств. В мае его с работы увезли с инсультом. Месяц пробыл в больнице, потом восстанавливался дома. Его два друга навещали да я. Глазной нерв повредился, и веко опустилось на одном глазу. Работу Егор не бросил, работал дома, ходил в очках, помощницу я его видела часто, а вот друзей не видела. Два дня назад, слышу шум в квартире. Не то посуду бьют, не то мебель роняют. Я туда. Звоню, не открывает. Я пригрозила полицией. Открыл, а сам не в себе. Слепнет он, Лиза. Глаз то туман видит, то темноту, второй видит, но плохо, нужно поднимать веко, – она тяжело вздохнула. – Мало того, бумаги, с которыми работал, пропали из компьютера. Он в отчаянии. Я не знаю чем ему помочь, не знаю, кому позвонить, к кому обратиться. Продукты для него.

– У нас клиника микрохирургии глаза, кажется, на левом берегу, – говорила Лиза, войдя в интернет в поисках клиники Фёдорова. – Нашла. Сейчас мы запишемся на приём и дадим вашему Егору надежду. Фамилию его назовите, – Лиза говорила минуты три, прежде чем отключила вызов. – Завтра в восемь тридцать нас ждут в клинике. Отведёте Камилу в сад? А сейчас навестим вашего соседа. Давайте пакет, я помогу, а Камилу заберу позже.

Софья Аркадьевна открыла квартиру Днепровского Егора своим ключом, и Лиза вошла в квартиру.

– Егор, я пришла ни одна. Со мной Лиза с шестого этажа.

– Зачем она здесь? Я не хочу никого видеть, да и не могу, – он усмехнулся.

– Попробуйте меня не послушать, а услышать, – спокойно сказала Лиза, положа ему свою руку на плечо. – Я знаю, что такое отчаяние, что такое надежда. Завтра в восемь тридцать нас с вами ждут в клинике. Я не буду вас обнадёживать, но если доктор скажет что есть шанс, вы примите моё предложение, если нет – мы можем больше не встречаться. Софья Аркадьевна отведёт мою дочь в сад, а я за вами зайду в семь тридцать. Постарайтесь найти в себе силы, соберите все медицинские заключения и приведите себя в порядок. До свидания.

О чём думали и разговаривали соседи, Лизу не интересовало, но в семь тридцать Днепровский был готов к «выходу в свет». Вчерашний неопрятный и взлохмаченный слепой превратился в опрятного, хотя и небритого мужчину лет сорока, чуть выше Лизы, в тёмных очках. Она помогла ему сесть в машину и, выехав со двора, заговорила:

– Мне с трудом верится, что работая на компьютере, вы не делаете копий документов. Так многие делают, особенно если есть конкуренты. У меня вошло в привычку сохранять всё на флешке, с тех пор как меня подвёл жесткий диск на ноутбуке в первый раз.

– И какие документы может хранить на флешке продавец в магазине? Ваш телефон звонит.

– Извините, – Лиза ответила на входящий вызов и перешла на английский: – Спасибо, Эмин. Я всё запомнила. Передай отцу мою благодарность и привет домашним. – Положив телефон рядом, она взглянула на Егора. – Если вас кто-то обидел или предал, не стоит в этом обвинять окружающих. Я лишь высказала предположение, и уж никак не виновата в ваших бедах и неприятностях. То, что я делаю, нужно мне не меньше чем вам. Обещание, данное Софье Аркадьевне, я выполню, не смотря на все ваши колючки. Имейте это в виду.

– Кто вы, продавец из магазина, говорящий по-английски?

– Решим ваши проблемы, а позже я отвечу на интересующие вас вопросы.

Лиза с нетерпением ждала заключения врача, осматривающего Днепровского.

– Операцию на левом глазу нужно делать срочно и это не обсуждается. У вас отслойка сетчатки. Что касается правого глаза, здесь нужно время, пока полностью не восстановится зрительный нерв, а веко не станет подвижным. Решение за вами.

– Будем делать операцию?

– Вы знаете, сколько это стоит?

– Доктор обещал нам помочь с фондом, а ещё с врачом, который довёл вас до такого диагноза. Подождите меня в коридоре. – Простите, я знаю, что сказала лишнее, но вы, сами почитав его карту, придёте к выводу, что потеря зрения – вина вашего коллеги, не сумевшего разглядеть отслоение сетчатки раньше. Если он не оплатит половину стоимости, я буду готовить документы для суда. Это ему будет стоить не только денег. От вас я хочу услышать стоимость операции и послеоперационного ухода. Деньги я внесу на счёт уже сегодня. Есть маленькая просьба: пусть для пациента Днепровского плательщиком останется фонд.

– Извините за бестактный вопрос: вы ему кто?

– Соседка, живущая двумя этажами выше. Мы знакомы второй день. Очень сложно в моменты отчаяния поверить в чьё-то бескорыстие.

Егора Днепровского прооперировали тринадцатого августа. Домой он попал в конце недели. Он перестал быть «колючим» и оказался очень весёлым и общительным. Лиза с Камилой навещали его, возвращаясь из детского сада, а шефство над ним взяла Софья Аркадьевна. В пятницу Камила рассказала новому знакомому о том, что завтра они уезжают к деду.

– У вас что-то случилось? – обратился он к Лизе.

– Пятнадцать лет назад погибли мои дедушка и мама. Мы каждый год навещаем их. К вечеру воскресенья будем дома, – ответила Лиза. – Вы постарайтесь не нарушать режим и не думать о компьютере.

Поездка к Кузнецовым немного расстроила Лизу. Отец скрыл от неё уход Ольги Николаевны с Лерой. Мать и дочь съехали в квартиру, доставшуюся им в наследство от матери.

– Пап, ты сильно расстроен? Почему она ушла?

– Всё к лучшему, Лиза. Я устал от бесконечных претензий. Мы живём не хуже других. Каждый год отдыхаем в отпуске. То ей не давали покоя твои украшения, оставленные в сейфе, то не дают покоя «чужие» деньги. Она договорилась до того, чтобы ты, продав магазин, направила деньги на обучение Сеньки и Леры, притом, что Арсений учится, а Лера валяет дурака. Девочка за последний год изменилась. Ольга так и не поняла, что ставить мне условия нельзя. Ушла и ушла.

– Почему, словом не обмолвились? – Лиза вопросительно посмотрев на отца и стариков.

– Беру пример с тебя. Ты развелась с Левицким, но мы узнаём об этом последними.

– Прости. Мне не хотелось вас расстраивать. Больше у меня не будет от вас секретов. Сейчас мы с Софьей Аркадьевной и Камилой взяли шефство над соседом. Егору лет сорок, живёт один. Едва оправился от инсульта, как начал терять зрение. Да, хочу немного вас порадовать: три недели сентября буду руководить банком Ильи, пока он будет в отпуске. – Сень, позвоню тебе, когда получу новый товар, и ты в выходной приедешь сам. Я, мои дорогие, не знаю, когда смогу приехать в следующий раз. Пятидневка в банке и два выходных в магазине займут всё моё время.

Вернувшись от Кузнецовых, Лиза с дочерью зашли проведать соседа и застали Егора в подавленном состоянии. В их отсутствие его навещала помощница, покаялась в содеянном и рассказала, что защита назначена на тридцатое число.

– Они списали меня со счетов, не вспомнив, кто был автором проекта. Я раньше времени и ослеп, торопясь быстрее закончить работу. Галя знала, как это для меня важно, но деньги своё дело сделали. Получается, всё зря.

– Почему она так поступила? Должна быть причина.

– Галя как тот флюгер. Куда подует денежный поток, туда она и повернётся. Я это понял, когда мне второй раз нашли замену. Мы расстались, но она не хочет это признавать. Работали мы вместе, но между нами года два ничего нет.

– Егор, вы всегда такой пессимист?

– А вы предлагаете мне бороться? Как?

– А почему нет? У всех начинаний есть автор. Кто, как ни он, знает о своём детище больше других? Есть в проекте, что-то такое, особенное, о чём знаете только вы? Возможно, вы предусматривали одно, а потом решили по-другому. Какие мотивы были при выборе решения. Всё это мелочи, но на них всё и строится. Вы сможете детально ответить на все вопросы, касающиеся проекта? Когда, где, почему, зачем и т.д.?

– Могу с закрытыми глазами, – усмехнулся он с досадой. – Но, толк, какой в этом.

– Вот и отлично, – Лиза набрала номер телефона Аркадия. – Это Лиза. Как дела у Миланы? – она выслушала абонента. – Скажи, у тебя были дела по защите авторских прав? – Лиза выслушала ответ. – Нужна, если не помощь моему соседу, то консультация. Спасибо. Будем ждать. – Аркадий – муж моей подруги. Он адвокат, а квалифицированная помощь вам не помешает. Даже если у вас что-то не получится, вы пытались, а это уже полдела. Я позвоню знакомому программисту, и он точно скажет, есть ли возможность восстановить ваши документы. Пословицу вспомните: «Кто не стучит, тому не открывают»?

Появление Днепровского Егора Алексеевича в зале вызвало у некоторых недоумение. Что может делать здесь слепой? Задав после презентации несколько дежурных вопросов, комиссия уже готова была принять решение, когда слово взял Ларин.

– Я не знаю нюансов в архитектуре, но изучив весь проект на стадиях разработки, сомневаюсь в авторских правах господина Березина. Любой материал в компьютере оставляет свой след, а удалённый файл, можно восстановить с жёсткого диска. Что мы и сделали. – Аркадий говорил уверено, представляя веские доводы. Он задал всего три вопроса «автору» проекта и тот «сел в лужу». Днепровский ответил развёрнуто и аргументировано, Волошина честно призналась в «краже». – Мой вам совет: не доводите дело до суда и признайте авторство Егора Алексеевича. Для вас не было секретом, что изначально это был его проект. Его никто в бюро не дорабатывал, кое-кто и забыл, а через три месяца он неожиданно «всплыл» готовый. Ладно бы присвоили, указав его в соавторстве, но подлость – удел слабых. Признать соавтора, значит выдать себя. – Возможно, слова Ларина никто не принял всерьёз, но в зале была пресса, а факт плагиата был очевиден. – Надеюсь, ты понимаешь, Егор, что работать тебе в этом бюро не дадут? – усмехнулся Ларин.

– И не надо. Я сам уволюсь, как только закрою больничный лист. Спасибо вам и Лизе. Как нам отметить маленькую победу?

– Извини, Егор, у меня дела ещё в суде. Я получил сегодня свою порцию славы. Будут вопросы – звоните.

– Вам придётся возвращаться домой с Софьей Аркадьевной. У меня мало времени. Вечером мы зайдём с Камилой на чай, купив торт, – она подмигнула соседке. – Я вызову вам такси.

У Елизаветы Павловны действительно было мало времени. Уходя в отпуск на три недели, Левинский передавал ей свои дела. Работа в банке её не утомляла, но свободного времени оставалось меньше. Пять дней с 9 до 17 – банк, выходные – магазин. К соседу они наведывались с Камилой по вечерам. Как-то перед работой занесли ему лёгкий завтрак в виде блинов и увидели в квартире Галину. Днепровский перезвонил ей через час.

– Это не то, что вы подумали, – оправдывался он.