– Машина Антона стоит на стоянке у дома? – спросил Виктор Николаевич. – Я приглашаю вас на дачу к Стрельниковым – это недалеко от города. Буду ждать вас на въезде в посёлок часов в десять. Здесь прекрасный воздух и хорошо кормят, – говорил он весело. – Я даже рад, что ваш отдых провалился.

Отдых на даче, где они провели шесть дней и встретили Рождество, понравился. Вернувшись домой девятого января после обеда, Максим задал Ксении вопрос:

– Ксюша, а как мы объясним, что брали машину?

– Думаешь, заметит? Скажем: ездили к Смирновым в деревню.

– Это правильно. Он не будет звонить Кате, и спрашивать её. Почему он её не любит?

– У них, Максимка, взаимная нелюбовь. Катя его не любит ещё больше. Давай ужинать и ложиться спать.

Звонок раздался в шесть тридцать утра. На пороге стоял Антон.

– Привет! – закрыв дверь, сказал он, коснувшись губами щеки жены.

– Привет, – ответила Ксения. – У тебя новая подружка или старая сменила духи?

– Не говори глупости. Я чертовски устал. Свари мне кофе, – снимая куртку и проходя на кухню, говорил он. – Как отдохнули?

– Как ты и говорил: «Кто на что учился». Мы вернулись в тот же день, устав от сервиса. Длинный барак с комнатами на две кровати и общим санузлом. Почему ты не сказал, что там не кормят и нужно привозить продукты с собой? Максим попросился домой, устав отдыхать.

– Всё настолько плохо? Я даже не подумал об этом.

– Ты в следующий раз поезжай сам и проверишь на себе. Да, я брала твою машину. Мы ездили в деревню к Смирновым, – сказала Ксения, ставя на стол чашку с кофе и присаживаясь напротив. – Нам нужно поговорить. Извини, я устала терпеть твои похождения. Тебе не нужно напоминать о том, что у нас давно нет семьи, и ты живёшь от нас в параллельном мире? Определись, работать мне в компании или нет, сними нам с Максимом квартиру, а пока я перестаю быть для тебя домработницей, женой и подаю на развод.

– Ты так осмелела, пообщавшись с любимой подругой?

– Катя ничего не знает о разводе. Это решение я приняла, когда открыла тебе дверь и вдохнула аромат чужих духов. Мы с тобой взрослые люди. Оба знаем, что попытка создания семьи у нас не получилась. Зачем лгать и изворачиваться? Расстанемся и забудем друг о друге.

– Хорошо. Будем предельно честными. В понедельник напишешь заявление по собственному желанию. Я сниму квартиру, но только до конца учебного года. Думаю, к этому времени нас разведут. Как ты всё объяснишь Максиму? Ты же понимаешь, что я тебе его не отдам? – говорил Антон, глядя пристально на жену.

– Максим через год может сам сделать выбор. Заявление я напишу, а вот за Макса мы с тобой ещё повоюем в суде.

– На что ты надеешься? Для суда у тебя не будет ни работы, ни жилья. Кто тебе доверит ребёнка?

– Я что-нибудь придумаю. Чем быстрее ты снимешь квартиру, тем быстрее мы съедем.

– Дура, ты дура, Ксения Березина. Ты мне нужна была ради Макса. Он моя гарантия благополучия. Я его, кому попало, не доверю. Ты хорошо справилась с этой ролью, но раз уйдёшь, найду другую.

– Не будем делить шкуру неубитого медведя. Опеке вряд ли понравится твоя занятость собой и отношение к сыну. Считаешь его ребёнком, а он свидетель нашей счастливой семейной жизни и к его мнению прислушаются.

– Пока ты ещё моя жена, разбери чемодан и не забывай, кто в доме хозяин. Я в душ и спать.

День прошёл быстро. Ксения осталась на ночь в комнате Максима. Утром за завтраком Антон предложил отвезти сына в школу.

– Спасибо, мы по привычке доберёмся сами. Ты не забыл о квартире для нас? Я зайду с заявлением прямо с утра.

– Не передумаешь? Я могу сделать вид, что вчерашнего разговора не было.

– Антон, разговор был. Ты в очередной раз напомнил мне, что я никто и согласен на развод. Не будем друг другу ставить условия. Держи кольцо.

– Ты можешь его продать. За него дадут хорошие деньги.

– Они тебе самому пригодятся и очень скоро.

Антон переступил порог кабинета, который занимал больше двух лет, и замер. За столом сидел Каменский.

– Виктор Николаевич, Вы?

– Я, Антон Иванович. Не ожидал? Это потому, зятёк, что не интересовался мной. Тебе было удобнее считать, что я покинул этот мир. Присаживайся и отойди от шока, – Каменский говорил спокойно, хотя это спокойствие давалось ему с трудом. Он готов был вцепиться в горло своему бывшему зятю, но не мог позволить себе такую «роскошь». – Я предложил бы тебе коньяк, но не могу. Через час здесь будет прокуратура. Мне нужно задать тебе много вопросов, тебе дать на них исчерпывающие ответы, а времени у нас мало. Отдышался? Я помню о том, что ты любил жить хорошо, не напрягаясь при этом. Ответь мне на самый главный вопрос: чего тебе не хватало, что ты решил избавиться от меня таким способом? Расскажи, может, я сумею изменить своё мнение о тебе. Говори всё, что посчитаешь нужным, а выводы я сделаю сам. – Он был уверен, что Антон ни за что не скажет правды, не станет оправдываться, и постарается реабилитироваться опекунством над Максимом. Глядя на своего сотрудника, Каменский отметил, что тот стал выглядеть солидно, в разговоре появляются «нотки превосходства», которые не спрячешь, если говоришь таким тоном изо дня в день. Виктор Николаевич слушал Антона, который так и не ответил на вопрос. Это был короткий доклад подчинённого отсутствующему шефу. – Меня не было больше двух лет, и я хочу знать, что ты без меня наруководил. Срок доверенности заканчивается через полгода, но я намерен вернуть свою должность раньше. Сейф открой.

– Там нет ничего для вас интересного.

– Антон, не будь ребёнком. Это мой кабинет, моя компания, я хозяин. Я многое знаю, о многом догадываюсь, мне есть, что тебе сказать. Ты должен понимать, что я пришёл не с пустыми руками. Мне вызвать слесаря?

– Не надо. Я открою.

– Знаешь, я не удивлён твоим отношением к себе, но упечь меня в дом инвалидов вместо реабилитационного отделения было жестоко даже для тебя. Ты не мог помочь мне за мои же деньги? Как я после этого должен поступить с тобой? За бессердечность и подлость нет статьи, но тебе не избежать наказания.

– О чём вы? – спросил Антон, набирая код сейфа.

– Я не мог двигаться, не мог говорить, но я слышал, и голова у меня работала. Ты сказал, увозя меня в дом инвалидов: «Настало моё время». Теперь настал и мой час. Удобнее и дешевле было тебя убить, но это было бы просто. Ты должен мне слишком много, а я не намерен прощать эти долги, – сказал Каменский, поворачиваясь в кресле к сейфу. – Да ты у нас богатый Буратино, – говорил он, разглядывая содержимое сейфа. – Конверты с деньгами на моё имя. Ты думаешь, я поверю в эту глупость?

– Они законные. Это прибыль за прошлые годы.

– Ты же не хочешь убедить меня в том, что ждал моего возвращения? – усмехнулся Каменский. – Держи. Это тебе что-то вроде выходного пособия, – сказал он, посылая через стол корешок долларов. – Следующий разговор будет после аудиторской проверки, тогда же решится и твоя судьба. А пока ты не уволен, являйся на работу вовремя. Ничего личного. Всё в пределах закона. Я хочу вернуться к должности без чужих грехов и долгов. О своих счетах на время забудь. Твоя жена, которую ты пристроил на работу, в доле с тобой?

– Ксения работает в компании полгода. У неё определённые обязанности и зарплата, согласно штатному расписанию. Мне её упрекнуть не в чем, но она собиралась сегодня написать заявление на увольнение.

– Пусть зайдёт. Я хочу с ней познакомиться и увидеться с внуком. Я не спрашиваю, как живётся Максиму потому, что правды от тебя не услышу. Моя машина с водителем где?

– Машину продали, водителя уволили. Я сократил штат сотрудников, – сказал Антон. – Вы можете пользоваться моим авто. Оно служебное, а не личное.

– Содержать машину за счёт компании, которая находится под собственной задницей – это на тебя похоже. В приёмной парень из моей охраны, передай ему ключи, а сам займись документами для проверки.

– Что с Ксенией Березиной? Увольняем?

– До окончания проверки мы никого не увольняем, а тебя от руководства я отстраняю. Занимайся текущей работой, не принимая решений. Свободен. Я просмотрю содержимое твоего ларчика.

Антон вышел из кабинета и только в коридоре перевёл дух. Он не был готов к встрече с человеком, которого считал трупом. Ему стоило обдумать свои дальнейшие действия. Он направился в кабинет, который занимала жена.

– Ты хотел напомнить мне о заявлении? – спросила Ксения. – Я заходила в приёмную, но сказали, что ты занят. Кто этот человек?

– Охранник Каменского. Шеф просил тебя зайти к нему, – ответил растеряно Антон.

– Не поняла. Откуда он взялся и почему ты мне не говорил о нём раньше?

– Это конец, – не слыша вопросов жены, говорил Антон, меряя шагами кабинет. – Ни денег, ни работы, а в перспективе тюрьма. И всё из-за какого-то старого козла, который исчез, а потом появился, как приведение. Радуйся, твой муж нищий уголовник.

– Чему радоваться? Хотя, если тебя посадят, я получу развод, и Максим останется либо со мной, либо с дедом.

– Дура! О чём ты думаешь? Нашла время издеваться. У нас прокурорская проверка, а дальше аудиторская.

– Это ты дурак. Я тебе говорила, что доиграешься, но ты не хотел слушать. Если в компании нет финансовых нарушений, чего ты боишься? Жди результатов проверки, а мы будем готовиться к переезду.

– Переезд временно отменяется. Будете ждать результатов вместе со мной.

– Ошибаешься. Я прямо сейчас познакомлюсь с дедом Макса и попрошу взять внука временно под свою опеку, а сама сниму комнату.

– Делай что хочешь. Можешь поставить в церкви свечку. Ведь если меня посадят, ты, действительно, получишь и Макса, и развод. Что я не предусмотрел? Как мог допустить такой финал?

– Я получу и то, и другое, даже если тебя представят к ордену, – ответила Ксения и направилась в кабинет Каменского Виктора Николаевича. – Что мне делать дальше? – задала она вопрос.

– Собирай вещи, и переезжайте с Максимом в мою квартиру. Ты её видела. Места хватит всем. Будешь готова – позвони. Олег за вами приедет.

– Максим ваш внук, а я вам чужая. Зачем переезжать мне?

– Ты мать моего внука, а значит член семьи. Мне глубоко наплевать, что по этому поводу будут говорить в компании или соседи. Ты теперь мне, как дочь. Смирись, – грустно сказал он.

Жизнь в квартире Антона, теперь напоминала «извержение вулкана». Он приходил после полуночи, нетрезв, злой на весь белый свет и засыпал ближе к утру. Через два дня Ксения с Максимом переехали в квартиру деда, забрав только свои вещи. Антон не возражал. Он понимал, что «бороться» с Каменским больше нет смысла. Через три недели проверка закончилась, Антона взяли под стражу. Ксения навестила его в изоляторе.

– Спасибо, что пришла. Сестра присмотрит за квартирой и сделает всё, что нужно. Столько хотел сказать, а сейчас растерял все слова. Максима не бросай, дед не вечен, и прости меня за всё, – говорил он грустно, но она не верила в искренность сказанного. Этот тон разговора напомнил ей осень две тысячи шестого, когда они только познакомились. Это была очередная роль жертвы.

По решению суда, который состоялся в феврале, Антону дали три года колонии. Заседание было открытым, но Ксении на суде не было.

Глава 4

Ксения с Максимом уже месяц жила в квартире Каменского. Перед тем, как переехать по новому адресу, она поговорила с хозяином квартиры.

– Виктор Николаевич, единственное, о чём я вас прошу – это не баловать Максима. Есть вещи, которые он хотел бы иметь, но они бесполезные и ненужные. Он об этом знает, но не хочет отставать от друзей. Мы с этим «боремся». Есть свои обязанности, и перекладывать их на кого-то не нужно. Парень он у нас с вами самостоятельный, обязательный, и мне бы не хотелось, чтобы он стал безответственным лентяем.