– Ты не хуже меня знаешь, что в жизни не так все просто. Мне тоже очень больно, что все это происходит именно с тобой. Не кори себя. Я не понимаю ни мать Ильи, ни его самого, ни Милену. Чего им всем не хватало? Может, Дениска был прав, и Илья женился из-за чувства вины? А может из-за интереса к тебе другой? Молодой доктор, ни студентка первокурсница. Я теряюсь и недоумеваю от событий прошлого года и сегодняшних. Борис переживает, какой бы Илья не был, но он его сын. Мальчишки оба страдают, они не маленькие, все понимают. Думаешь, им легче твоего? Мне страшно представить, что творится в душе Родиона. Там Виктор Степанович приехал. Они с Борисом разговаривают. Я возьму из шкафа вещи Ильи?

– Тебе помочь? – спросила Марина мать. – Все на плечиках и полках. Я должна позвонить Морозову.

– Лежи, дочка, я все сделаю сама. Позвоню, Саше Третьякову, а он передаст все твоему Морозову. Ты прими таблетку, постарайся не думать о том, что произошло, не вини себя. Ты дала ему шанс дважды, но он им не воспользовался. Если, мужчина уходит к другой женщине, то неизвестно, кому из двоих повезло больше.

– Мам, попроси Виктора Степановича поговорить с Родионом. Пусть расскажет то, что знает. Ему тяжело, он во всем винит мать, ему трудно принять то, что произошло. Борису Романовичу дайте если не успокаивающего, то коньяк. Если буду кому нужна, вы не стесняйтесь, я все равно не усну.

Илью Невского похоронили через день рядом с матерью, умершей год назад, двадцатого октября. Организацией похорон занимался отец Милены. Саму Милену Марина на похоронах не видела. С понедельника для всех начались хмурые будни. Звонок смартфона Марины раздался тридцать первого октября после полудня. Звонили из школы, сообщив, что Родион Невский избил одноклассника Костю Орлова, с которым еще год назад дружил, а его отец требует присутствия родителей Невского в школе для разбора инцидента через полчаса. Марина Егоровна, отпросившись на час, поехала в школу, позвонив Варваре, и поинтересовалась: «знает ли она подростка? « Еще как знаю», – ответила она и рассказала о дружбе Родиона и Кости. Родион ждал ее у входа.

– Я не пойду туда, – сказал он, не глядя на Марину. – Он получил за дело, и я не считаю себя виновным.

Марина на лестнице встретила одноклассников Родиона, у которых и поинтересовалась, что произошло в классе. Ребята, не скрывая эмоций, чуть не хором доложили, что « Родька не виноват. Костян сам выпросил, назвав Вашего сына ублюдком, а Вас хищницей, ну и еще кое-как. Родион ему врезал. Он упал и головой стукнулся. Там и крови капля всего, а шум подняли, будто голову разбили». Она поднялась в кабинет директора, где ее уже ждали.

– Невский где? – спросила классный руководитель.

– Не знаю, – ответила Марина. – Но отчитывать своего сына, не узнав, что произошло, я вам не позволю. Где здесь у нас разбитая голова? – спросила она подростка, оглядывая ссадину в зеленке. – Может, сам расскажешь, что произошло? Молчишь, тогда я начну, а ты меня поправишь, если совру. Еще год назад ты дружил с Родионом и дружил года четыре-пять. Ты бывал у него довольно часто дома и тебе это нравилось. Единственное, что тебя напрягало, это то, что его мать не работала и очень часто бывала дома, а твоя работала сутками, при этом вы жили намного скромнее Невских. Я ничего не перепутала? Ты чувствовал ее неприязнь к себе и стал испытывать то же самое к ней. Но тебе очень хотелось быть похожим на Родиона, а лучше оказаться на его месте. Ты не учитывал одну маленькую деталь. Родион никогда в дружбе не искал выгоды для себя. Он или дружил, или ходил в приятелях. Занимался тем, что ему нравится и не хотел больше того, что имел. Год назад твоя мама вышла замуж и ты, обретя состоятельного и влиятельного отца, почувствовал себя «на коне». Зачем дружить с лидером, если можно самому им стать? Но ты опять упустил из виду маленькую деталь: дружбу нельзя купить. И пока ты менял друзей, угощая их сигаретами и напитками, Родион поддерживал хорошие отношения с ребятами без денег. Ты знал о нем многое и ждал удобного момента, чтобы сорвать свою злость, за то, что у тебя не складываются отношения в класс. Вам по семнадцать лет и вы не можете не понимать, что подло играть на чувствах, когда в семье беда. Возрази мне, если это не так. Ты ненавидел его мать, а что я со своим сыном, которого ты назвал ублюдком, сделала тебе плохого? Мы с тобой даже незнакомы. Тебе, вообще, какое дело до того, что происходит в нашей семье? Тебе повезло, что Родион ходит на хоккей, а не на бокс, а будь я на его месте, ты не отделался бы одним ударом.

– Откуда Вы все знаете, если не видели Невского? – спросил отчим Орлова. – И что это за угрозы?

– Родион не стал бы оправдываться. Я поговорила, по дороге сюда, с ребятами из класса, да и Варвара Степановна рассказала по телефону много интересного. – Ты хорошо ее помнишь, Костя? Единственное, что тебя реабилитирует в глазах одноклассников, это извинение, чтобы не менять школу в конце обучения. Он знает, о чем я говорю, а если осталась совесть, сделает из сказанного правильные выводы.

– Извините, пожалуй, остальное мы разберем дома, – сказал отчим Орлова, вставая из-за стола. До свидания.

– Подростки в этом возрасте бывают очень жестокими, – говорил директор школы. – Хорошо, что все разрешилось мирным путем. Вы извините, Марина Егоровна, что выдернули Вас с работы.

– О мире говорить рано. Если Костя или его отчим не поймут, что парень сделал маленькую подлость, он, даже извинившись, может начать затянувшуюся войну за лидерство, а противником может стать не обязательно Родион.

Марину, вернувшуюся с работы на час позже обычного, дома ждал сюрприз.

– Дочка, даже не знаю с чего начать, – говорила Ольга Сергеевна. – Родион пришел из школы один и раньше Дениса, а через час Павел нашел его пьяным в саду, Динар помог. Мы ему желудок промыли, под холодный душ сунули. Он сейчас в твоей комнате. Что с ним?

– Мне из школы звонили. Подрался он.

– Ты разобралась в том, кто виноват?

– Внесла некоторую ясность, но с ним не разговаривала. Что он сам говорит?

– Ничего. Молчал все время, но делал то, что говорили. Ты думаешь, у нас начнутся проблемы с ним?

– Мам, ты его будешь ругать? – спросил Денис. – Родька, мам, переживает, я подслушал минут пять назад.

– Я вас просила не делать необдуманных поступков, а он меня не понял. Поговорю, Дениска, как сумею, а воспитывать его уже поздно, если сам не поймет, что поступил глупо. Я говорю не о том, что случилось в школе, а о последствиях, – ответила мать и пошла в свою комнату. – Не спишь? Тебе алкоголь помог? Может, мне тоже попробовать и гори оно все синим пламенем? – спрашивала она Родиона, присаживаясь на кровать.

– Не надо пробовать. После него плохо не только физически. Будете меня воспитывать? Что сказали в школе? У Кости отчим крутой.

– Не все крутые должны быть глупыми. Уму-разуму тебя учить поздно, а с алкоголем ты начал водить дружбу рано. Зря я поверила в дружбу с тобой. Там где нет доверия, как правило, она заканчивается. Ты, извини, завтра у меня трудный день. Передай, что я не буду ужинать, и иди к себе.

– Я не уйду, пока Вы меня не простите.

– Зачем тебе мое прощение? Ты ведь еще у школы все для себя решил, не подумав о том, что бросаешь меня одну, сбежал. Чего теперь сотрясать воздух пустыми разговорами? Знаешь, в чем твой просчет? Как бы тебе не показалось это странным, но мне, как и тебе, когда-то тоже было семнадцать лет, и мне тоже казалось, что меня не понимают, хотя я делаю и поступаю правильно. Ты думал о себе, о том, как плохо тебе, и не подумал, а какого мне после беседы. В противном случае, ты бы меня дождался. Я не хочу больше толочь воду в ступе. У тебя есть «спасатели», к которым ты можешь обратиться с извинениями, – сказала Марина, направляясь в ванную комнату.

Она не была уверена, что говорит и поступает с Родионом правильно. Прошли двенадцать дней со дня похорон Ильи и, возможно, надо было быть с парнем мягче, но с другой стороны, парень наказал обидчика и совсем не подумал о том, что своим поведением сам обижает ее гораздо сильнее. Марина приняла душ и прилегла на кровать. Спать ей не хотелось, как не хотелось видеть никого вообще, просто побыть пару часов одной. Включив ночник с наступлением сумрака, она слышала, как вернулся с работы Борис Романович, встречаемый радостным лаем Динара и подумала: « Невскому старшему место в посольстве. Из него бы вышел отличный дипломат. У него получается это как-то само собой. Не пройдет и часа с того момента, когда он обо всем узнает, ко мне явятся послы и состоится примирение даже тех сторон, которые не имеют к сегодняшнему событию даже косвенного отношения». Она улыбнулась и посмотрела на часы. Через сорок минут, приоткрыв дверь, Денис тихонько спросил:

– Мам, к тебе можно? Ты ужинать не будешь из-за Родьки? Мам, ему и так досталось. Дед назвал его трусом, говоря: – «Ты должен был быть с ней рядом, виноват был или нет, а ты ее оставил одну на растерзание». Родька извинился и перед бабушкой и перед Павлом, прости и ты его. Меня дед за тобой прислал.

– Хорошо, идем, – сказала Марина, поднимаясь с кровати. – Как дела в школе? Ты сам не готовишь мне сюрприза? – спросила она, обняв его за плечи и поцеловав в макушку.

За столом, Борис Романович, дождавшись пока Марина и Денис займут свои привычные места, продолжил начатый с Родионом разговор.

– Помнишь окончание девятого класса? Тебе поверили и простили любопытство. Ты пойми, парень, одно: в нашей ситуации органы опеки не отстанут, будут перестраховываться и матери тебя не доверят, как могут отказать и Марине. А ты уверен в том, что с таким твоим отношением, она на это пойдет? Я тебя не пугаю, а предполагаю. Скажи на милость, а зачем мне нужна головная боль на старость лет даже на один год? Я не буду и не хочу заниматься оформлением опеки, добровольно суя голову в петлю. Давай мы договоримся так: либо ты с нами, либо сам по себе. Либо мы живем дружно, как жили, либо расходимся, как в море корабли. Решать, дорогой внук, тебе.

– Нечего здесь решать. Я остаюсь с вами, и мы будем жить, как раньше, если Марина простит мне мою выходку. Подобного больше не повторится, я обещаю, – глядя на мачеху, сказал Родион.

К концу ужина обстановка за столом перестала быть напряженной, а через сутки, Родион рассказал о том, что Костя извинился перед ним в присутствии всего класса. Всем членам семьи хотелось быстрее забыть историю о «пьяном протесте».

Прошло сорок дней со дня смерти Ильи, прежде чем члены семьи начали приходить в себя после случившегося. Жизнь семьи постепенно входила в привычную колею. Борис Романович спасался работой. Мальчишки, помимо учебы в школе, посещали тренировки. Марина брала все возможные дежурства и большую часть времени проводила в клинике. Так ей было проще. О том, что ее мужа убила бывшая жена, коллеги знали, но вопросов по этому поводу не задавали.

Утром 30 ноября до обхода к Марине подошел Морозов.

– Марина Егоровна, вчера мне Воронцов звонил. Он хочет поговорить с тобой. Мне кажется у него проблемы. Позвони ему.

– А о моих проблемах Вы ему рассказали? – спросила Марина. – Я к тому, чтобы не повторяться и не вникать в детали.

– Доложил в общих чертах, не вдаваясь в подробности.

– Я обязательно позвоню, – сказала она, заметив, как смутился заведующий, и догадалась, что, о ее истории Воронцов наслышан. – Разница в часовых поясах позволит мне и обход провести и истории на завтра посмотреть. Спасибо.