Гринвичский год длился четыре месяца. В конце каждого месяца в городок наведывался один из праздников: зимой – Рождество, весной – Ландыш, летом – Колокол, осенью – Рябина. Рождество жители Гринвича особенно любили. Это был высокий, под два метра ростом горный еж. Из рукавов его голубого плаща сыпалась блестящая мишура, а в мохнатом воротнике-капюшоне чирикали синицы и копошились бурые мыши. Горожане встречали его наряженными елками, морковными и грушевыми пирогами и полными надежд карманами. Рождество раздавал каркулятам мишуру и конфеты, синицы заводили веселую песню про белые снежинки, а мышата подхватывали знакомый мотив, запевая про белые сугробы.

К приходу Рождества Эллис тоже тщательно готовилась: накрывала стол красной узорной салфеткой, клеила на окна и развешивала под потолком бумажные снежинки, ставила свечи в высокие серебристые подсвечники и украшала подоконники ватой и елочными игрушками. Но главной гордостью Эллис был праздничный венок. Она мастерила его из всего, что попадалось ей под руку. В ход шли кусочки парусины, бусины, пуговицы, колокольчики, вязальные нити, сушеные ягоды, цветная бумага и, конечно, еловые лапки, заранее перекрашенные в янтарно-желтый цвет.

Эллис подружилась с Рождеством еще каркуленком. Рождество заходил к Эллис без стука, задерживался дольше, чем у остальных гринвичан, и учил ее играть в шашки. Ему нравилось наблюдать, как Эллис, жмуря то один, то другой глаз, сосредоточенно смотрит на клетчатый лист, служивший шашечной доской, как тянется к черной пуговице на A5, а потом резко переводит взгляд на В6 и резво смахивает с листа белую пуговицу Рождества.

– Дамка! Дамка! У меня дамка! – пружинила Эллис на коротеньких лапках.

Рождество хватался за голову, изображая удивление, а потом они вместе громко смеялись и гримасничали. Но затем непременно возвращались к игре. Рождество был очень разговорчивым и за две партии умудрялся рассказать Эллис обо всех происшествиях в Блэквиче и Рэдвиче, а еще зацепить пару-тройку событий в Уайтвиче. Эллис слушала его вполуха, стараясь сосредоточиться на игре. С тех пор шашки стали их праздничной традицией. За годы лист-шашечная доска истрепался и стал почти прозрачным. Проводив Рождество, Эллис аккуратно подводила карандашом стертые линии, осторожно, почти не дыша, складывала лист между страницами толстой книги и ставила ее на полку до следующего года.

Рождество приходил в городок в последнюю пятницу зимы и обычно задерживался до понедельника. За это время гринвичане доверху наполняли записками Бочонок желаний, который Рождество носил за спиной в ежиных колючках. Судьбу этих желаний могла знать только Эллис. В рождественские дни маленькие и большие гринвичане выстраивались в очередь у парусинового домика, чтобы узнать, сбудутся ли желания, которые они загадали. Эллис никому не отказывала. Она садилась у квадратного окна и встречала каждого приветливой улыбкой и глазированными пряниками. Гринвичане заходили парами и по очереди задавали вопрос о своем желании. Эллис щурила левый глаз, широко открывала правый и пристально смотрела то на одного, то на другого. Те, кому Эллис предсказывала исполнение задуманного, благодарили ее и пулечками летели в город, чтобы сообщить хорошую новость родным и друзьям. И обязательно прихватывали на удачу мелочь из рождественского венка Эллис. Остальные же молча разворачивались, медленно шаркали по соломенному полу, бормоча что-то себе под нос, и непременно хлопали дверью на прощание. Так, к началу нового года от венка обычно оставались лишь проволочный каркас, пара лент и несколько осыпавшихся еловых лапок.

Пятничным вечером Эллис, как обычно, ждала Рождество в гости, как вдруг в дверь робко постучали. Эллис встрепенулась от неожиданности, подлетела к двери и прижала глаз к замочной скважине. На улице стоял Грэй, каркуленок лет пяти, сжимая под мышкой коробку в серебристой бумаге. Эллис торопливо открыла дверь и зажгла толстую красную свечу.

– Мои мама и братья ушли в гости к тете Гвен. А я остался дома с отцом. Он уснул, а я здесь, – не дожидаясь вопросов, выпалил малыш.

Эллис усадила его поближе к огню и протянула пряник.

– Я загадал Рождеству особенное желание. До этого я просил только сладости для мамы, очки для отца и игрушки для братьев. И ничего для себя. Ни разу. Я хочу, – малыш откусил кусочек пряника и стал жевать его, – стать ветерком. Хочу увидеть мир. Мама ни за что не отпустит меня дальше вон той рощи.

И малыш кивнул на круглое окошко справа от Эллис.

– А я так мечтаю увидеть море, горы, корабли, слонов и жирафов. Скажи, Эллис, мое желание исполнится?

– Посмотрим, – заговорщицки прошептала Эллис и пригляделась к Грэю правым глазом.

Вся жизнь каркуленка пронеслась перед Эллис коротким фильмом. Она была проста и понятна, как шашечная доска: гринвичская школа, работа в сапожной мастерской у Гирша, тихие вечера за чтением единственной гринвичской газеты, городские праздники с пирогами и пуншами, толстый фотоальбом, в котором нет ни одного жирафа.

Эллис быстро заморгала. Она увидела все, что должна была. Но этого ли хотел Грэй? Эллис сделала глубокий вдох и потянулась за пряником. Грэй следил за ней и не решался нарушить молчание каркульи.

– Твое желание сбудется! – как можно торжественнее прокаркулила Эллис и улыбнулась так широко, что в ушах у нее зазвенело.

Эллис впервые в жизни соврала. Грэй подлетел к потолку, закружился, словно юла, и шмякнулся на пол, хохоча.

– Эллис, я самый счастливый на свете! – кричал он. – Спасибо тебе!

Эллис смеялась вместе с ним, напрочь забыв о своем обмане.

Только утром она обнаружила, что коробка, которую принес с собой Грэй, так и осталась лежать у двери. На коробке детским почерком было нацарапано «Для Эллис». Эллис бережно разрезала бумагу и ахнула – в коробке были настоящие шашки! С деревянной лакированной дощечкой и идеально отшлифованными камушками-шашками. Впервые в жизни Эллис получила подарок. Да еще какой!

Рождество пришел к Эллис морозным субботним утром. Он с трудом протиснулся в дверь и сразу присел на низенькую скамейку, которую Эллис смастерила специально для него. Рождество был на удивление неразговорчив, синицы молча грелись рядом с мышами, за рукав цеплялся золотистый дождик. Новые шашки ждали на столе, в котелке закипала вода.

– Я так рада! Так рада видеть тебя! – затараторила Эллис и принялась заливать кипятком засушенные травы.

Рождество улыбнулся и сделал глоток ромашкового чая.

– Эллис, – мягко заговорил он. – За годы нашей дружбы ты ни разу ничего не попросила у меня. Я могу исполнить любое твое желание, только скажи.

Эллис опустила голову и принялась рассматривать свои коготки.

– Вчера ко мне приходил Грэй, сын Грэйс и Гордона. Он положил в твой Бочонок особенное желание. Он спросил, сбудется ли оно. И я… – Эллис замялась, – сказала ему… неправду. Он желает невозможного, а мне так хотелось утешить его. Исполни его желание для меня. Сделай его ветерком – вот что я загадаю тебе.

– Тебе придется помочь мне, Эллис. Исполнить такое желание не под силу мне одному. Только твои глаза могут сотворить такое превращение. Тебе лишь нужно взглянуть на свое отражение.

Не раздумывая, Эллис вытащила из-под кровати бабушкин сундук и отыскала в нем маленькое зеркальце. Она протерла его от пыли и, широко открыв оба глаза, впервые посмотрела на себя.

– Какая же я… – произнесла Эллис и, не успев договорить… исчезла.

Зеркальце упало на пол. Рождество положил его обратно в сундук, передвинул черный камушек с G3 на H4 и, плотно закрыв за собой дверь, направился в сторону притихшего после праздничного гудения Гринвича. Того самого городка, что на востоке от Блэквича, на западе от Грэйвича, на юге от Рэдвича и на севере от Уайтвича.

Был прекрасный зимний день, и только легкий Ветерок с благодарностью трепал подол длинного голубого плаща Рождества.

Это был он – Грэй!

Его желание сбылось! Да так неожиданно, что ему даже не пришлось собирать свои вещи и застилать постель.

– Это чудо! – кричал он, поднимая ворох снежинок. – Это настоящее чудо!

А Эллис?

Никто не знал, куда она пропала. И только Рождество загадочно улыбался и повторял:

– Она вернется. Обязательно вернется.

Ирина Кирюшкина. «Новогодние приключения Звёздочки»

В районе Великого Устюга, там, где пушистый снег окутывает высокие ели, есть необычная вотчина: там никогда не бывает скучно и рады всем. В окнах дома там всегда можно увидеть тёплый свет, а в мастерской, когда ни загляни, кипит работа. И чем ближе Новый год, тем больше спешка и дружнее зайчики – помощники Дедушки Мороза. Они торопятся собрать подарки для детей, чтобы в праздничную ночь каждый получил свой новогодний сюрприз.

Вот и сейчас Звёздочка лежала неподалёку от мастерской и слушала песню, которую так дружно напевали зайчики, запаковывая подарки в красивые блестящие упаковки. Звёздочка была жеребёнком и родилась в конюшне, что стояла неподалёку. Она была одной из лошадей, которой посчастливилось в будущем возить повозку Деда Мороза.

Как она была рада узнать, что будет помогать в этом важном деле! Да вот только чем старше Звёздочка становилась, тем больше понимала, что не дано ей исполнить своё предназначение. Лошади дедушки должны быть смелыми, быстрыми, сильными, выносливыми и находчивыми, чтобы доставить подарки в срок и проехать в самые труднодоступные места. А наша Звёздочка, увы, такой не была.

Взять, например, тот случай, когда жеребята ночью на спор бегали в лес. Ой и перепугалась она тогда! Ведь помнила слова родителей, что в лес одной ходить опасно. Отказалась участвовать в этой игре и была названа трусишкой. Друзья до сих пор ей припоминают тот случай.

Или когда все жеребята прыгали через широкий ручей, а Звёздочка отказалась. Поняла она, что не хватит сил допрыгнуть до другого края. Сосед по деннику её тогда начал поддразнивать, что она слабовата для саней дедушки, не вытянет по сугробам их тащить.

А однажды и вовсе лошадка потерялась, когда все шли с водопоя домой. Перепугала она тогда своих родителей и получила строгий выговор. До сих пор стыдно ей за тот случай.

«Ох, как бы я хотела быть достаточно сильной и смелой!» – думала она, смотря на тройку «избранных». Именно им выпала честь в эту ночь развозить подарки.

Звёздочка не первый год провожала взглядом сани Дедушки Мороза, и каждый раз у неё замирало сердце при виде золочёной сбруи. Надетая на лошадей, она красиво переливалась от света ночных огней и завораживала взгляды прохожих. Звёздочка не раз представляла такую сбрую на себе и воображала, как гордо ступает по земле, а потом отталкивается и везёт сани уже по воздуху. Конечно, лошади Деда Мороза умели передвигаться по воздуху, иначе просто невозможно было бы успеть доставить все подарки в срок. Отталкиваясь от невидимой дорожки, они выпускали из-под копыт снопы искр, словно бенгальские огни.

«У трусишек не бывает волшебства, – вспомнила Звёздочка слова своей подружки. – Только самые достойные могут взлететь».

Она тяжело выдохнула горячий воздух из широких ноздрей и грустно покачала головой.

– Скорее! Скорее! – послышался голос главного зайчика, который выбежал на улицу и контролировал, как остальные складывают подарки в сани. – Всё готово, дедушка!

Кони встрепенулись, взмахнули своими идеально вычесанными гривами и стали бить копытами по земле, готовые в любую секунду сорваться с места и помчаться вдаль. Каждую из них дедушка погладил, каждой что-то сказал на дорожку и только потом забрался в сани, помахал всем и сообщил, что можно отправляться в путь. Помчалась тройка быстро, оставляя на заснеженной дороге свежие следы.

Смотрела Звёздочка им вслед, пока они не скрылись за ближайшим поворотом. Улыбнулась она, поднялась на ноги и пошла в сторону конюшни… А тут глядь – подарок на дороге!

«Как же так, дедушка? Неужели забыл?!»