Иван-чай (страница 5)
Мне хотелось посмотреть на Николая и почувствовать его поддержку, но я этого не сделала, а продолжила смотреть на Антонину. Вдох-выдох, разворачиваюсь и иду к выходу.
– Мама, как ты можешь! – слышу я за своей спиной. Сейчас мне хочется выбежать из этого дома быстрее, но я иду. Слышу, как за мной быстрым шагом идёт Николай. Я быстрее: нет, он не должен меня остановить. Я выхожу во двор и закрываю за собой дверь. Пару шагов, дверь за моей спиной открывается, и выбегает Ник.
– Саша, нет, постой. Так нельзя. Не хочу просить прощения за свою мать, это её слова и её вина. Но я не хочу, чтобы ты уходила. Я верю тебе и за эти пару месяцев могу с уверенностью сказать, что знаю тебя. Тебе некуда идти. Я поговорю с матерью, она одумается. Прошу тебя, не делай опрометчивых поступков.
– Ник, я здесь лишняя.
– Ты не можешь быть лишней. Не просто так ты сюда попала. Поверь, я знаю.
– Откуда тебе знать? Звёзды не так сошлись, вот и всё.
– Нет. Уверяю тебя: ты нужна здесь и сейчас. Останься, тебе некуда идти.
– Может, и найдётся куда.
– Саша, нет.
– Ну что ты всё заладил «нет-нет». Откуда тебе знать?
– Просто поверь мне.
– Я пойду прогуляюсь.
– Уже очень поздно и темно. Ты можешь заблудиться.
– А мне плевать. Я не хочу оставаться в этом доме.
– Верни, пожалуйста, своё благоразумие. Это сейчас не ты. Ты уверенная и сильная.
– Ты меня плохо знаешь.
– Я знаю тебя достаточно.
– Окей, уговорил, я иду в свою комнату спать. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи. Надеюсь, «окей» – это хорошее слово. Ты его очень часто говоришь.
– Это обычное слово. Английский надо было учить.
И я открываю входную дверь, за которой стоит Антонина. Конечно, куда же без неё. Ишь, как глазёнки выпучила. Оттого что услышать пыталась всё, наверное. Я задрала голову, чтобы не смотреть на неё, прошла до лестницы и поднялась в свою комнату.
И здесь я просто рухнула на кровать и почувствовала всю усталость, накопившуюся за весь день. Я не хочу раздеваться, но всё же стаскиваю с себя одежду и кидаю на пол. Сейчас бы в душ, но это надо выходить из комнаты, чего никак не хотелось. Я забираюсь под одеяло, сворачиваюсь в клубочек и засыпаю.
Здесь мы прожили весь сентябрь. Я, Николай, его мать, сестра и друг Андрей.
Мы никуда не прятались, свободно гуляли по городу, семья Николая неплохо знала финский язык, поэтому мы спокойно слились с местными жителями. Узнать, чей это дом, мне так и не удалось. Лиза не знала и сама была удивлена. С Антониной Петровной мне было боязно заводить этот разговор. А Николай всячески уходил от ответа. Он рассказывал, что где-то рядом есть один туннель и наша главная задача туда попасть.
Мать Николая была против этого и всячески это высказывала. Она хотела, чтобы её семья уехала как можно дальше в Европу и забыла всё это. А если и спускаться в туннель, то только мне, пришелице из будущего. Мы с ней практически не встречались. Она вставала раньше меня и готовила завтрак, всячески игнорируя мою персону. Её завтрака мне не хватало.
Я, проснувшись, ускользала в лес, пока она суетилась на кухне. В лесу я медитировала, занималась йогой. В общем, почти как у себя дома. Но когда я выходила из леса, я возвращалась опять в то прошлое, в которое прибыла.
И почему это досталось мне? Я никогда не любила историю. И не учила её практически. А судьба или что там закинули меня сюда. Я, вообще-то, по будущему специалист. Компьютеры там, роботы, нанотехнологии и всякая электроника. А тут. Даже посудомойки нет. И почему я вспомнила именно про неё? Да тут ничего нет. А в машине едешь и отбиваешь себе всю пятую точку.
По вечерам, когда Антонина Петровна крепко спала, мы собирались внизу и обсуждали, как нам добраться до туннеля и спуститься туда. Для Николая и его друга это было смыслом жизни, они хотели всячески оградить нас с Лизой от этого дела. Но я не хотела оставаться в стороне, возможно, это то, ради чего я сюда попала. Лиза тоже от меня не отставала и вызывалась везде первой, так как она была маленькой и худенькой и могла везде пролезть. Это были её главные аргументы. Подозреваю, что Ник с Андреем всё же обсуждали некоторые детали без нас.
Решено было назначить дату спуска на раннее утро 2 октября, пока спит Антонина.
Как-то утром я проснулась, как обычно, очень рано. В это время было ещё очень темно, но я встаю и иду во двор прогуляться. Режим есть режим, не хочу его нарушать.
Через какое-то время вижу, как открывается входная дверь и выходит во двор Антонина Петровна.
– Доброе утро! – говорю я ей.
– Доброе, доброе, – слышу в ответ. – Хотела с тобой поговорить, чтоб не при всех. Не такая я глупая, как вам кажется, вижу, как вы перешёптываетесь за моей спиной и собираетесь, когда думаете, что я сплю. Собрались лезть туда, не смогу я вас отговорить, но для меня главное – мои дети. Пообещай, что вернёшь мне их целыми и здоровыми. Не знаю, кто ты и что тебе нужно. Но я думаю, если ты пообещаешь, то слово сдержишь, даже ценой своей жизни.
– Почему вы думаете, что я буду вам что-либо обещать? Что мне от этого? Я иду туда, потому что надеюсь получить ответы на вопросы. Что там и как всё сложится, я не знаю. Я дорожу Николаем и вашей семьей. Они мне стали родными. Я не буду давать лично вам никаких обещаний. Но я надеюсь, мы все будем живы и узнаем, что там.
– Чёрт с тобой, – старуха сплюнула и пошла обратно в дом.
Не знаю, она осталась удовлетворена моим ответом или нет. Мне это неважно. Понятно, что она мать. Каким бы взрослым ни был её ребёнок, он всегда будет для неё ребёнком. А тут целых два.
Я не стала никому рассказывать о нашем разговоре. Больше Антонина разговоров со мной не заводила, и я старалась держаться от неё подальше.
Так незаметно прошли дни до октября.
Октябрь 1952 года
2 октября
Утро, довольно тёплое и безветренное. Я просыпаюсь самая первая. Что нас сегодня ждёт, доживём ли мы до вечера – в голове крутятся эти мысли.
Хорошо, что есть время побыть одной. Начинает накрапывать дождь, но он мне совершенно не мешает. Мои мысли где-то далеко. Там, где дом.
Надо собираться в путь, все проснулись и собрались во дворе. Андрей оставался в доме, чтобы отвлекать Антонину Петровну.
Я знаю, что Антонина не спит, занавеска в её комнате чуть подрагивает. Но все остальные думают, что она спит.
Садимся в машину и отъезжаем очень тихо. Как Николаю удаётся ехать незаметно для всех, меня до сих пор удивляет.
Подъехали к горам, где расположена пещера. Заходим внутрь, всё так же, как и в прошлый раз в Петербурге.
Белый круглый зал, а посередине – дыра с желеобразной лавой.
Тут же моя татуировка начинает чесаться, наверное, ещё и цвет меняет, но я не стала смотреть и рассказывать об этом.
Мы начали спускаться. Первой полезла я. Лава, что покрывала дыру, на самом деле была не горячей, как казалось, и она как бы парила в воздухе. Под ней ничего не было. То есть, конечно, было, но там можно было свободно дышать. И лава не оставляла никакого следа на одежде. Как такое могло быть? Если бы сюда современные лаборатории.
В дыре под лавой было просторное помещение, от которого шло несколько разветвлений. На вид помещение было обычной пещерой, но земли там не было, стены были сделаны из чего-то каменного, я думаю, из мрамора. Но так как я ничего не понимаю в горных породах, хотя в школе с географией всё было в порядке, то точно сказать, из чего сделаны стены, не могу. От чего-то в помещении было очень светло, но никаких источников света я не видела.
За мной спустился Николай и его сестра. Минут пять мы просто стояли и озирались вокруг, решая, куда же двигаться. Разделяться не хотелось, притом что как раз было три направления, куда можно было двигаться.
Решили двигаться прямо, туннели были достаточно широкими, и источником света были как раз стены: они излучали свет, очень комфортный для глаз. Как такое было возможным – не понятно. После такого задумываешься о реальных пришельцах или другом разуме.
Шли мы очень долго, пока не наткнулись на развилку. Сделать выбор в такой ситуации очень тяжело. Мы пошли налево. Туннель казался бесконечным, и страх внутри нарастал, как в случае опасности действовать. Прошли уже больше двух часов и вышли к огромному кратеру, в центре которого была машина в виде пирамиды. Она издавала разные звуки – то пищала, то чвакала, то гудела с определённым интервалом. Невозможно было разглядеть, что было внутри.
На потолке над нами возвышался огромный вентилятор. Он быстро крутился и втягивал в себя мелкие частички пыли. К вентилятору было направлено несколько лестниц, также и к пирамидальной машине тянулись лестницы из различных направлений. Всё это напоминало большой лабиринт – найди правильный путь. Нам ничего не оставалось, как идти наобум.
Как же я не люблю лестницы. На них меня сковывает такой страх, который мне сложно контролировать. Хотя я, наверное, боюсь больше самого страха – когда тебя сковывает и ты психологически не можешь пошевелиться. И назад идти страшно, и вперёд.
На удивление здесь мой страх ушёл, испарился, я не могла никого подвести. У меня было чувство, что за мной вся наша планета, все эти миллионы людей, зверей, птиц, за которых я в ответе.
По пути мы несколько раз натыкались на тупики, и приходилось возвращаться обратно. Наконец мы дошли до этой огромной машины. В ней находилась мутная жидкость, сквозь которую трудно было что-либо разобрать.
Настораживало, что здесь никого не было, кто-то же должен всё это стеречь.
У машины было несколько дверных отсеков.
Казалось, что ты попал в фантастический фильм, а не находишься в 1952 году.
– Надо попробовать открыть и посмотреть, что там, – предложила я.
– Давай ты те попробуешь, а я эти, – сказал Николай.
Пробую все двери, они не поддаются, какой-то непростой механизм.
Я пытаюсь понять, как открыть, и мне удаётся открыть одну из дверей, просмотры фильмов не прошли даром. Не надо было прилагать силу, а всё всего лишь правильно нажать и потянуть. Почти как баночку витаминов в безопасной для детей упаковке.
Когда дверь открылась, меня обдало волной непонятной жидкости и отнесло к стене. Быстро прихожу в себя, по всему телу неприятное ощущение от той слизи, что меня облило. Но это ничего, всё можно смыть, вроде бы ничего не болит и не жжёт.
– Я в порядке, что там внутри? – Подхожу первой и заглядываю.
О боже, на крюках висит тело человека. Глаза закрыты, не понятно, дышит он или нет. Это мужчина средних лет. На теле никаких повреждений, даже родинок нет, на левой руке знак-татуировка, она мигает синим цветом. Она действительно мигает, как электронная. Пытаемся открыть другие двери, какие-то поддаются, какие-то нет. Везде тела – мужчины, женщины, дети. Замечаю, что тело мужчины из первой двери дрогнуло, и открылись глаза. Все остальные тоже заметили, что тела начали подавать признаки жизни. Первый начал активно барахтаться, глаза выражали ужас и страх. Мы хотели помочь, но он нас не подпускал. Наконец нам удалось его снять, в ту же секунду его глаза стали стеклянными, и он накинулся на меня и начал душить. Он знает, на что нажать, и я моментально теряю сознание.