– Бэйр! – прорычал рыцарь, обернувшись на меня. Глаза его ясно говорили, что как только мы останемся наедине, меня ждет пара ласковых слов.

– Домовой рассыпался от ее касания! – в ужасе всхлипнула женщина, прижимаясь к мужу. – Это демон, а не девица! Дурной знак!

Зная, что оправдываться бесполезно, я отошла от черепка подальше, но он неожиданно подскочил на полу и упал обратно, повернувшись глазницами прямо на меня, на секунду мне померещились в них огоньки.

«Возьми меня с собой, Бэйр, Ведьма с Равнин!» – раздался противный шепот. Сомнений в том, что говорил череп, у меня почему-то не было. – «Возьми, ведьма, я пригожусь тебе! Я помогу тебе!»

– И зачем ты мне?

– Бэйр, с кем ты говоришь? – спросил у меня рыцарь.

– Вы этого не слышали? – я указала на череп, сверлящий меня взглядом пустых глазниц.

Ответом мне было молчание.

«Ведьма, возьми меня, не оставляй здесь» – вновь прошептал череп, сверкнув огоньками глазниц.

Наклонившись, я взяла в руки темно-серый черепок. Он был теплым, даже горячим. Я поднесла его к лицу, заглянув в пустые глазницы. Когда наши взгляды встретились, в них зажегся странный коричневый огонь.

– Ты хотел меня убить, вообще-то! – сказала я так тихо, чтобы никто не услышал. К счастью, внимания на меня больше не обращали, Дейкстр вновь рассказывал паре о моем кошмарном детстве.

«Выкинуть всегда успеешь! Не губи меня, я всю жизнь людям верой и правдой служил, от всех напастей защищал! Теперь тебе послужу, не хочу помирать совсем! Домовой когда служить прекращает, помирает тут же!»

Голос черепка был таким жалобным и молящим, как будто его и правда ждала вечная смерть. Мне вдруг стало жалко его.

– Ладно, я возьму тебя с собой. Но учти: какая-нибудь шутка, и я тут же вышвырну тебя в ближайшие кусты!

«Ну совсем уж без шуток нельзя, как без них? Я ж домовой, как никак. Мне б крынку молока выпрашивать, гривы лошадям путать, коли чего не так!»

– Ты мертв, – напоминаю.

«Я не мертв, я потерял свое тело! Призрак мой в черепе находится, я когда захочу, тогда и выйду!»

– Ну и зачем мне призрак домового?

«Я ж помогать буду! Меня только ты чувствовать и видеть можешь, а так только высшая нежить и некроманты еще, и все! Как надо будет проследить за кем, найти чего, проникнуть куда, так я запросто!» – засверкал коричневой дымкой череп.

– Хммм… ну, хорошо. Ты полезен. А начнем совместную работу с малого. Как это ты умер?

«Не знаю, чес-слово не знаю! Ты швырнула в меня гадость какую-то, не разобрал, что такое. Меня всего защипало, зарвало, дрянь аж в душу мою въелась! Никогда о такой не знавал! Но… тут такая странная вещица… я последний месяц такой злой был… хозяйке все молоко попортил, хозяину топор сломал и сапоги продырявил. Сейчас вспоминаю, и понять не могу, что на меня нашло – я ведь тебя душить не хотел! Но, знаешь, после того, как я потерял тело, это все прошло. Старость, наверное»

– Ясно, – протягиваю. Больной домовой, бросающийся на ведьм? Интересно, этому стоит удивляться?

– Бэйр, милая, пойдем, я дам тебе твои порошки, и все будет хорошо!

Сюсюкая, рыцарь вывел меня из бани за плечи, виновато оглядываясь на хозяев и стискивая мою руку так больно, что едва не вскрикнула.

Мы пошли в избу к молодой паре, которая нас приютила. По дороге шаг рыцаря становился все тяжелее, а лицо – мрачнее. Сомнений быть не могло: когда мы дойдем, ничего хорошего со мной не произойдет.

Серьезный разговор начался, когда мы оказались на заднем дворе избы.

– Итак, ты сейчас мне все расскажешь, а потом я тебя повешу, – неожиданно спокойно сказал рыцарь, усевшись на бревно для колки и подперев подбородок кулаками.

Я стояла перед ним, как провинившийся ребенок, и понятия не имела, что сказать, чтобы не чувствовать себя еще более виноватой. И это при том, что и вина была не на мне, а на погибшем засранце-домовом.

– Ну, Бэйр? Я слушаю твои оправдания. Рассказывай с самого начала, с тех пор, как ты вышла с чертового порога этого дома! – рыцарь сорвался на крик, но быстро успокоил свой голос. – Я слушаю тебя.

Собравшись с духом, рассказываю ему все до последней детали, вплоть до дощечек с женщинами в подвале старика.

Когда рассказ был закончен, Дейкстр тяжело вздохнул.

– Значит, теперь ты еще и с нечистью говоришь?

– Я же ведьма, – пожимаю плечами. – Наверное? Я не знаю.

– Допустим ты говоришь с нечистью, – рыцарь оборвал меня взмахом ладони. – Не смей говорить с ней при всех, понятно?

– Хорошо, – я кивнула. Неужели это все? Просто отеческое наставление?

– Но не думай, что тебе сойдет это с рук, ведьма! – поднявшись, рыцарь пригрозил мне, как будто услышав мои мысли. – Если из-за тебя нас теперь запомнят в этой деревне, и вместо туманного «какие-то охотники за нечистью» жители скажут «мужик, возящийся с проклятой черномазой ведьмой, убивающей невинных домовых»!… Ты знаешь, что нас не должны запомнить. Но в этом всем есть и моя вина. Больше ты из избы не выйдешь.

– Мне всю неделю здесь сидеть!?

– Будешь помогать хозяйке, учиться готовить и стирать, и хватит с тебя!

После этих слов рыцаря грубо взял меня за плечо и отвел в избу, где толкнул в чулан и запер. Потом из кухни послышался его разговор с хозяйкой: он велел ей никуда меня не выпускать и завалить работой, какая найдется.

Пока можно было посидеть в одиночества, я решила заняться черепом.

Нужно было обвязать его кожаным шнурком, одним из тех, которые вместе с ремешками и маленькими мешочками продавались с походной сумкой. Продев шнурок через глазницы, я завязала на нем мешочек, как чехол. Всю конструкцию я устроила у себя на поясе рядом с кинжалом.

Вскоре хозяйка позвала меня чистить картошку, потом послала собирать куриные яйца, потом мыть пол, а потом, поняв, что руки у меня для нормальной работы не приспособлены, дала мне прясть. Наверное, в последствие она ни раз пожалела о своем решении, но, чую, рыцарь велел ей занять меня чем угодно, пусть даже во вред хозяйству – уж не знаю, чем он ее таким припугнул или подкупил, что она дала мне переводить целый моток шерсти.

Хозяйку, кстати, звали Мишей. Девице было всего шестнадцать, и замуж она вышла совсем недавно, и месяца не прошло, как выяснилось. Мужа она не сама выбирала, но не жаловалась: не бьет, в бабьи дела со своей указкой не лезет, и то хорошо.

Первые часы Миша молчала, хотя и кидала на меня любопытные взгляды: не каждый ведь день видишь живую ведьму, ругающуюся за пряжей. Позже она, не сумев справиться с любопытством, попыталась заговорить со мной, расспросить про Дейка и про наши с ним отношения, про путешествия и вообще. Подумав, что рыцарь уже наверняка что-то рассказал и вряд ли это что-то имело хоть какую-то связь с реальностью, я решила промолчать, чтобы наши истории не расходились. Нескольких грозных взглядов в сторону хозяйки заставили ее оставить меня в покое.

Так день прошел часов до семи вечера, а потом к нам вдруг пожаловал гость. В дверь постучал Али ибн Дамьяр и, хотя Миша была не слишком-то рада присутствию в избе постороннего мужчины, он остался у нас.

Узнав, что я под домашним арестом, сказочник решил развеять мою скучную работу историей своей жизни, а за одно и историей одной из войн.

Мне уже действительно хотелось выть со скуки, потому его появление было как нельзя кстати.

В подполе

Как оказалось, Али начал свою карьеру очень необычным образом. Четырнадцать лет назад, когда Али проходил службу в армии, у Тангея возникли какие-то трения с Охмарагой. Кажется, убили посла сенари прямо на приеме, и живые стихии этого терпеть не стали. Корабли с их лучшими воинами прибыли к берегам Тангея и разносили портовые города один за другим, отчаянное сопротивление народов гигантам со стихиями в крови было все равно что легкий ветер. Нападением командовала сама царица, первая в их роде сенари тени. Она и подобные ей могли исчезать в темноте, а за их плечами стояло войско кровожадных теневых призраков, и каждый убитый немедленно пополнял их армию – если днем города могли оказывать сопротивление воинам сенари, то ночью все они становились беззащитны. Она разрушала порты один за другим, но один город все-таки сопротивлялся целых три дня, это и был город, где находился Али. Какое-то время их спасало то, что к нему на помощь успели прибыть колдуны из магической академии Тангея, знавшие кое-что о слабых сторонах теней. Они смогли дать отпор армии живых стихий, однако, сопротивление длилось недолго, в конце концов город пал к ногам царицы, тщетно надеясь на пощаду жителей. Тех, кого нельзя было оставлять в живых, она обратила в теней, а остальных отправила в рабство на Охмарагу. Среди плененных был и Али. Он стал рабом воинов, против которых сражался, но однажды его заметил юный царевич, которому тогда было только шестнадцать. Мать-царица взяла сына на войну, чтобы он мог испробовать свои знания на практике и увидеть мир за пределами родного материка. Заметив парня своего возраста, царевич Кудеяр взял Али к себе в услужение, и вместе они провели всю оставшуюся войну, сильно подружившись. Когда же пришла пора возвращаться на родную Охмарагу, царевич даровал свободу всем своим личным рабам. Однако, Али некуда было возвращаться, потому он решил отправиться на Охмарагу вместе с Кудеяром. Дни на материке сказочник вспомнил, как самые счастливые.

Али жил в дворце и единственной его обязанностью было развлекать царевича, быть ему другом. На Охмараге прошла вся его молодость. Когда же Али вырос и захотел на волю, его не стали удерживать и отпустили, дав ему с собой целое состояние.

– Бывает же!

– Да уж, смерть какого-то посла изменила жизни тысяч людей, – вздохнул Али. – А мою судьбу так, как мне и не снилось. Войну тяжело вспоминать, но то, как сенари обращались с нами, когда все закончилось, делает им честь.

– Какой он, этот царевич?

– У него непростая судьба, – Али развел руками. – Это очень долгая и запутанная история, но, если коротко, он единственный в мире сенари полукровка. Он соединяет в себе тень и ветер, и ему приходится очень нелегко. Чтобы стать достойным наследником, ему пришлось учиться всю свою жизнь, но даже сейчас родители им недовольны. Они отправили его сюда, на материк, чтобы он прославил свое имя подвигами. Но какие сейчас подвиги? Во время Войны Богов героем мог стать каждый третий, а теперь везде тихо и мирно. Я хочу найти Кудеяра и путешествовать с ним: ведь каждой восходящей звезде нужен тот, кто будет распевать о ней на базарах и знакомить народ с новым героем. Без моих стараний Кудеяр не найдет славы… так вот! Я ведь в эту глухомань и сунулся, потому что подумал, что, мало ли, вдруг царевич тут со зверем воюет… А тут ты с рыцарем.

Али еще долго сидел со мной, рассказывая то об одном, то о другом. Кроме Охмараги мне стало интересно узнать о белых совах, но стоило мне спросить об этом ордене, как сказочник замолчал и посоветовал мне не слишком-то интересоваться белыми совами: они этого, мол, не любят.

– Никто точно не знает, почему они так себя назвали, но поговаривают, что совы – это их слуги, глаза и уши, – тихо прошептал Али, как будто где-то в этой избушке могли быть их шпионы. – Так что лучше помалкивать об этом ордене и вообще ничего о нем не говорить. Ни хорошее, ни тем более плохое.

Так вышло, что мое нескончаемое любопытство нашло отклик в неуемном желании Али болтать. Не замечая ничего вокруг, мы сидели на кухне и самозабвенно чесали языками, пока нас не выперли во двор хозяева, которым в этом охотно помог Дейкстр.

Во дворе мы со сказочником просидели до глубокой ночи, он рассказал мне о народах и о магии, о волшебных существах. Но о чем бы сказочник ни говорил, он всегда возвращался к царевичу.

– Эх, жаль, что ты с рыцарем! Я бы позвал тебя с собой искать Кудеяра, – распинался Али под конец.