– Не совсем понимаю я ваших подозрений, ваша светлость, – твёрдо смотря ему в глаза, сказал я, – я обычный подросток.

– Барон, давайте откинем словесную шелуху, – внезапно герцог выпрямился в кресле и опёрся рукой о стол, оказавшись ближе ко мне. – Я уже понял, что с вами нужно говорить по делу, так как вам совершенно безразлично, кто перед вами, а ведь многие, кого я приглашал сюда, начинали каяться во всех своих грехах ещё на подходе к этой комнате.

«Наверно, это потому, что я не знаю, на что вы способны», – подумал я.

Вслух я, понятное дело, ничего не стал говорить.

– Я просто не понимаю причин моего вызова сюда, – стараясь сохранять спокойствие, произнёс я, – всё, что я хочу, это поехать домой, у меня в феоде слишком много дел, чтобы тратить время на балы.

Герцог повернулся в кресле и сказал:

– Вы – не обычный подросток, барон, я бы даже сказал, не типичный. Все в вашем возрасте обычно любят только одно – охоту. Некоторые охотятся на диких зверей, некоторые за юбками, некоторые ищут иных развлечений, но все охотятся.

– Ваша светлость, давайте говорить начистоту, что вам от меня нужно? – спросил я его. – Скоро начало бала, и не хотелось бы, чтобы королю доложили о моём отсутствии, я не для этого покупал костюм за десять кесариев, чтобы ходить в нём в своём замке.

«Маска» герцога дала небольшую трещину, и уголок его рта пополз вверх.

– А давайте так, барон, если вы мне скажете, зачем я мог вызвать вас к себе, я, так и быть, раскрою все свои карты, – с усмешкой ответил герцог, – если вы действительно настолько хороши, как мне про вас докладывали, то не думаю, что это составит для вас проблему.

«Старый лис, – усмехнулся я про себя. – Привык, когда говорят другие, а ты больше слушаешь. Так ведь можно всё что угодно тебе выболтать, но нам не привыкать. Получи, что хотел».

– Лично я считаю, что вы вызвали меня, потому что хотите как‑то при моем посредстве устроить пакость герцогу Наригу, – озвучил я наиболее вероятное предположение и стал объяснять: – Думаю, не секрет, что я считаю убийцей барона Крона людей герцога, а также то, что я оскорбил его в присутствии вассалов. Также не секрет, что герцогу по какой‑то причине необходимы бывшие земли барона, которые стали теперь моими. Ну не может такого быть, чтобы всесильному господину провинции просто так понадобился именно мой небольшой кусочек земли, ведь её у герцога полным‑полно. И это не считая феодов его вассалов.

Валенса посмотрел на меня с интересом. Я понял, что он ждёт продолжения.

– У меня не было времени проверить все свои земли, но мне кажется, что они таят нечто настолько ценное, что, во‑первых, герцог очень хочет прибрать эти земли к рукам, а во‑вторых, ему необходимо, чтобы это произошло по возможности тихо, без всякой шумихи.

Если прикинуть логически, то всё сводится к каким‑либо залежам полезных металлов или драгоценных камней где‑то на границе моих владений с другим феодом, потому что горы, окружающие мои земли, абсолютно пусты.

Так что я считаю, что вы вызвали меня к себе, потому что знаете или догадываетесь, что находится в моих землях, и хотите щёлкнуть герцога Нарига по носу, используя меня как пешку в своих играх.

– И на основании чего вы выстроили такую цепочку рассуждений? – спросил меня герцог, маска которого дала трещины, и из‑за этого он стал выглядеть удивлённым.

– Ну, предпосылкой послужила моя уверенность в том, что Наригу нужно, чтобы мои земли отошли к нему относительно честным путём, а все остальное следует из моего вызова к вам. Я не настолько значимая фигура, чтобы меня вызывал к себе глава Тайной канцелярии, ведь кроме противостояния с герцогом мне нечем похвастаться.

Я замолчал и посмотрел на Валенсу, на его лицо снова вернулась маска, но в этот раз живыми остались его глаза. Герцог внимательно смотрел на меня, словно о чём‑то раздумывая.

– На удивления трезвые и логичные рассуждения для подростка, – наконец сказал он, – и настолько близко к истине, что я стал подумывать использовать вас по‑другому, не так, как планировал вначале.

– Ваше обещание в силе, ваша светлость? – очень вежливо спросил я его.

– Я сам решу, что у меня в силе, а что нет. – В голосе герцога прозвучал металл.

Молчание опять затянулось. Герцог, видимо, принял решение относительно моей судьбы и поэтому начал говорить:

– Хорошо, в общем ваши предположения, барон, верны, на севере ваших земель и чуть дальше в земли покойного графа Шарона уходит богатая жила серебра. По оценке мастеров‑рудознатцев Нарига, очень богатая жила. Поскольку вы навряд ли в курсе открытых на настоящий день месторождений серебра, то я проинформирую вас о текущем состоянии дел. Хоть все наши герцогства чеканят монеты, но месторождения серебра находятся только в двух из них: Туране и Гванделанде. Трём другим герцогствам приходится закупать серебро у нас для чеканки своих монет.

Я внимательно слушал герцога, так как всё, что он мне рассказывал, я не мог узнать ни у кого больше, а уж тем более в таком объёме.

– Поскольку чеканка золотых монет находится в ведении только короля, то чеканка сестерциев может служить большим аргументом в распределении первенства провинций? – спросил я его.

Маска герцога опять треснула, и уголок его рта снова приподнялся.

– Быстро схватываете, барон. Именно поэтому был разработан целый план, чтобы не допустить Нарига к этому месторождению. Потрачены немалые деньги для склонения барона Крона к сотрудничеству со мной, Нариг же использовал прямые методы убеждения. – Герцог немного презрительно скривился. – Ваше появление немного испортило общий план, и поэтому, я в отличие от Нарига, решил сначала посмотреть на вас, мне не нравятся «тёмные лошадки».

Я наблюдал за попытками Нарига уничтожить вас, но у него мало что получилось, большей частью из‑за того, что он не хотел привлекать внимание к вашим землям.

Тогда я принял решение поговорить с вами, ведь, в конце концов, Нариг на своём уровне не смог на вас воздействовать, а это было мне на руку. Всё, что мне осталось сделать, это узнать, что он задумал, и дождаться вашего приезда.

Слушая герцога, я всё больше обалдевал, я жил спокойно в своём замке и даже не подозревал, что вокруг меня кипят такие политические интриги и что я окажусь в самом их центре.

Тем более что последние слова Валенсы мне очень не понравились.

– Вы хотите сказать, что герцог Нариг решил действовать через короля, чтобы заполучить мои земли? – спросил я его, выделив главное для себя из его речи.

– Не только решил, но уже сделал, – ответил мне с усмешкой герцог, – поэтому я и разговариваю сейчас с вами, поскольку в свете нашего знакомства я изменил свои первоначальные планы и теперь готов предложить вам сделку со мной.

– Я слушаю, – с волнением ответил я.

– Нариг много рассказывал королю о несовершеннолетнем юноше, который совсем не следит за своими землями, и по ним спокойно ездят таронские наёмники, которые не только причиняют вред окружающим землям верных вассалов герцога, но и даже убили графа Шарона, – продолжил герцог. – Трудность в том, что юноша несовершеннолетний, а его отец был вассалом секундусом его величества. По закону герцог ничего не может сделать с этим юношей до его совершеннолетия, но поскольку ситуация в баронстве критическая, то нужно, чтобы вмешался король. Так что сегодня на балу король предложит вам, барон, одно из двух: либо вы соглашаетесь на опекунство герцога на срок до совершеннолетия, либо соглашаетесь принять обязанности и права совершеннолетнего и дать клятву верности герцогу Наригу со всеми вытекающими отсюда последствиями, – закончил герцог, внимательно посмотрев на меня.

Это был настоящий удар под дых. И в том и другом случае я мог всё потерять, и не только землю, но и свою жизнь. Опекунство было худшим вариантом, так как я признавался несовершеннолетним и не мог производить никаких действий без разрешения своего опекуна, не говоря уже о том, сколько я проживу при таком опекуне.

Второй же вариант был лучше для меня, но и в этом случае я сначала мог потерять феод. Так как по местным правилам сеньор мог потребовать у вассала вернуть феод, поскольку фактическим владельцем земли вассалов был именно сеньор. Он также распределял феоды между вассалами, и если линия потомства вассала прервалась, то сеньор мог передать феод другому своему вассалу. В моём же случае герцог мог потребовать вернуть ему феод, и тут мне оставалось сделать два выбора: первый – согласиться на это и сразу остаться без земли или же отказаться повиноваться, объявив, что клятва верности расторгнута.

За это пришлось бы поплатиться, поскольку очень скоро к замку восставшего дворянина обычно подходил отряд сеньора для усмирения и почти всегда это заканчивалось убийством как самого восставшего, так и членов его семьи, хотя были случаи, когда замок был слишком хорошо укреплён и тогда, чтобы не вести длительную осаду, сеньор мог согласиться на требования восставшего. Но такие случаи были чрезвычайно редки.

Мой же замок смог бы продержаться в осаде не более нескольких минут, и герцогу об этом было прекрасно известно. В любом из этих случаев я лишался феода, ведь герцог мог и не дать мне феод в другом месте или дать небольшой клочок земли размером с корыто.

Всё это я прекрасно понимал, и, что самое главное, выхода из этой ситуации у меня действительно не было. Теперь осталось узнать, что придумал Валенса.

– Что вы хотите, чтобы я сделал? – спросил я его настороженно.

– Вы согласитесь признать себя совершеннолетним, но клятву верности принесёте мне, – уголком рта усмехнулся герцог, – а также отдадите без слов мне свой феод.

– И что я получу за такой, мягко говоря, самоубийственный поступок? – иронично поинтересовался я. – Думаю, я не успею выйти из дворца, как буду уже мёртв.

– Получите две вещи, – спокойно ответил герцог, – жизнь и моё расположение.

– При всём уважении к вашей организации, – усмехнулся я, – я очень хорошо усвоил, что от случайностей никто не застрахован, даже Господь Бог.

Валенса зло усмехнулся и сказал:

– Не разочаровывайте меня, барон, а ведь могу приказать придушить вас где‑нибудь в тихом уголке, а уж с королём могу сам договориться о вашем феоде. Вы торгуетесь, а это уже показатель того, что вы реально оценили, что без моей помощи вам не выпутаться из этой ситуации.

– Ну почему же, – спокойно ответил я. – Есть несколько вариантов.

– Это каких же? – саркастически усмехнулся герцог.

– Первый вариант: я признаю опекуном герцога Нарига и уеду куда‑нибудь подальше, а по истечении трёх лет вернусь и потребую феод назад.

Герцог, оскалившись, ответил:

– В этом случае вы приобретёте не одного врага, а целых двух.

– Но вам от этого проще не будет, – улыбнулся я.

– А второй? – зло спросил герцог.

– Иду к брату Антонию и предлагаю ему сделку: я предоставляю Ордену серебро моего феода, защищать который, естественно, станут паладины. Думаю, церковь не откажется от месторождения серебра, а противостоять Священному Ордену паладинов вы ведь не посмеете?

Герцог впервые за вечер показал своё истинное лицо и оскалился в злобной гримасе:

– Не забывайтесь, барон, вам ведь ещё нужно выйти из моего кабинета, а палач легко сможет заставить вас подписать нужные бумаги.

Я сразу заткнулся, на герцога было страшно смотреть.

Герцог опять нацепил на лицо маску и сказал:

– Но вы правы в одном, это существенно удорожит мои планы по приобретению земли, что мне чрезвычайно не нравится, хотелось бы обойтись менее расходными вариантами.