Собор у моря (страница 25)
В течение многих дней Бернат бродил по улицам в поисках места для себя и сына. Сначала, когда он заканчивал работу в конюшнях Грау, Томас шпионил за ним, даже не пытаясь прятаться, но прекратил делать это, поскольку баронесса поняла, что не может влиять на ремесленников, мелких торговцев и строителей.
– Едва ли он что-нибудь найдет, – попытался успокоить ее Грау, когда супруга набросилась на него с криком, жалуясь на «этих мерзких селян».
– Что ты хочешь сказать? – спросила она.
– Он не получит работу. Барселона страдает от последствий своей непредусмотрительности.
Грау никогда не ошибался в оценках, и баронесса решила выслушать его.
– Урожаи последних лет были ужасными, – продолжал объяснять ей муж, – сельская местность перенаселена, и те крохи, которые там собирают, не доходят до города. Крестьяне съедают свой урожай сами.
– Но Каталония большая, – перебила его Изабель.
– Ты права, дорогая. Каталония очень большая, это так, но уже много лет сельские жители не занимаются выращиванием зерна, а именно хлебом живут люди. Теперь они выращивают лен, виноград, оливки или фрукты, но не зерно. Обмен обогатил сеньоров в сельской местности, и нам, торговцам, было хорошо, но ситуация становится критической. До сего времени мы получали зерно с Сицилии и Сардинии, однако война с Генуей мешает нам снабжать себя мукой. Бернат не найдет работу, но у всех, включая и нас, будут проблемы, и все это по вине четырех знатных бездарей…
– Как ты можешь так говорить? – воскликнула баронесса, почувствовав себя задетой.
– Дорогая… – серьезно ответил Грау. – Мы посвящаем себя торговле и зарабатываем много денег. Часть этого заработка мы вкладываем в собственное дело. Сейчас мы не плаваем на тех кораблях, какие были у нас десять лет назад, поэтому продолжаем зарабатывать деньги. Но знатные землевладельцы не вложили ни гроша в свои земли и в полезные изобретения. Вследствие этого они продолжают использовать те же орудия для вспашки и те же способы обработки земли, которые применяли еще римляне. Римляне! Земли должны оставаться под паром раз в два-три года. Если за ними хорошо ухаживать, этот срок можно увеличить в два и даже в три раза. А этих знатных собственников, которых ты так защищаешь, будущее не интересует. Единственное, чего они хотят, – это легкие деньги. Тем самым они ведут графство к разорению.
– Но это ненадолго, – возразила баронесса.
– Ты знаешь, сколько стоит квартера пшеницы? – Изабель не ответила, и Грау, покачав головой, пояснил: – Примерно сто суэльдо. А знаешь, какова ее обычная цена? – На этот раз он не стал ждать ответа. – Десять суэльдо немолотая и шестнадцать молотая. Стоимость квартеры выросла в десять раз!
– Но мы-то сможем обеспечить себя зерном? – спросила баронесса, не скрывая возникшей у нее озабоченности.
– Ты не хочешь меня понять, дорогая. Мы сможем заплатить за пшеницу… если она будет, но я допускаю, что наступит момент, когда ее просто не будет. Если этот момент уже не наступил. Проблема заключается в том, что, несмотря на рост цены пшеницы в десять раз, люди продолжают зарабатывать столько же.
– Значит, у нас не будет недостатка зерна, – перебила его Изабель.
– Нет, но…
– И Бернат не найдет работы.
– Не думаю, но…
Устав от его объяснений, баронесса вздохнула.
– Это единственное, что меня беспокоит, – заявила она, прежде чем покинуть комнату.
– …скоро наступит нечто ужасное, – договорил Грау, но жена уже не слышала его слов.
«Плохой год». Бернат устал выслушивать эту отговорку всякий раз, когда просил работу. «Я вынужден распустить половину моих подмастерьев, а ты хочешь, чтобы я дал тебе работу?» – говорил ему один. «Очень плохой год, мне нечем кормить даже своих сыновей», – объяснял другой. «Ты что, не знаешь? – возмущался третий. – Сейчас плохой год, я уже истратил больше половины моих сбережений, чтобы прокормить семью, в то время как раньше мне бы хватило и двадцатой части».
«Мне ли не знать», – с горечью думал Бернат и продолжал поиски, пока не пришла зима и не наступили холода. Именно тогда в городе появились места, где он даже не осмеливался спрашивать о работе. Дети голодали, родители постились, чтобы прокормить своих отпрысков, а еще – оспа, тиф и дифтерия, которые донельзя обострили ситуацию.