– Прощай бикини, короткие топы и вырезы на платьях, – проговорила я, заметив, как Роджер расслабился после сказанных слов. Мне показалось, что в случае негативного ответа, он бы незамедлительно вырезал что-то ещё. Я оглядела кровавый шрам: Бруно постарался, чтобы он не выглядел уродливо, при этом он заносил нож так глубоко, что шанс на то, что шрам со временем исчезнет – сводился к нулю. – Теперь я не смогу выйти из дома. Раны будут долго заживать, – вспомнив, как длительно проходили синяки на моём теле, я ужаснулась, представив, как долго могли зарастать новые раны. Роджер коротко рассмеялся.

– Ты грозилась остаться тут на всю жизнь полчаса назад, – Бруно улыбнулся, разворачивая меня к себе лицом. Он аккуратно потрогал вырезанную подпись, едва прикасаясь к коже. – Заживёт до благотворительного вечера, – в руках неожиданно блеснул нож, и я инстинктивно отклонилась назад. Роджер заметил мою реакцию, усмехнувшись, после чего внезапно начал обматывать меня уже отрезанным куском простыни.

– Ты должен мне новое постельное бельё, – заметила со вздохом, стараясь сохранять спокойное лицо, иногда морщась от боли.

– Куплю, – широко улыбнулся Бруно, продолжая меня обматывать, но делая это уже несколько аккуратнее, наблюдая за эмоциями на лице. Закончив, он замер на несколько секунд, обдумывая что-то, и обхватил меня за плечи, заглядывая в глаза. Я непонимающе уставилась на него. – Ты должна понять, никто не может навредить тебе, кроме меня, – Роджер перестал улыбаться, становясь серьёзным. – Но я не хочу, чтобы ты меня боялась, – слегка нахмурившись, он притянул к себе и поцеловал. Его правая рука поднялась выше, осторожно обнимая за шею. Прервав поцелуй, я отклонилась, поймав обеспокоенный взгляд.

– С чего ты решил, что я боюсь тебя? – резко дёрнув ногой вперёд, я попала ему чуть ниже живота. Роджер согнулся пополам, радостно хохоча.

Дни медленно сменяли друг друга, сливаясь в один бесконечный поток. Я безвылазно находилась дома, постоянно перебинтовывая повязку на свежих шрамах и просматривая новости Блэкхоулла. Бруно, в свою очередь, не терял времени, решив оторваться перед благотворительным вечером: громил магазины, аптеки, бары. Он не брал большие точки, а действовал по мелочам, эффектно появляясь и также эффектно исчезая, что поначалу меня удивляло. Потом же я решила, что это были тренировки перед его большим выступлением на вечере.

Еда, принесённая Роджером, закончилась, а запасы в кухонных шкафчиках и холодильнике давно не пополнялись. Тоска безвыходного положения иногда начинала одолевать, но меня успокаивало, что уже на следующий день мне предстояло посетить благотворительный вечер, после которого всё должно было измениться.

– Завтра мы покончим с Байроном, и всё обязательно наладится, – уверенно сказала я отражению в зеркале, игнорируя причинно-следственные связи, обвиняя Карла Байрона в той ситуации, которой оказалась по собственной глупости. Сняв старую повязку и увидев уже покрытые корочкой шрамы, решила не перебинтовывать раны.

Сделав громкость в телевизоре громче, отправилась на кухню в поисках еды. Достав холодную бутылку минеральной воды из холодильника, закрыла дверцу. На меня уставились разноцветные магнитные буквы, которые Роджер успел налепить в свой прошлый визит, они игриво переливались на солнечном свету, образовывая слово Веселье.

– Городская безопасность требует повышенного внимания, заявил председатель промышленной палаты Блэкхоулла, Карл Байрон, – голос диктора заставил меня быстро допить воду и стремительно пересечь кухню и коридор. Едва зайдя в комнату, я увидела короткий фрагмент интервью с Байроном. Левая щека мужчины была заклеена пластырем и незаметно припудрена, что не утаилось от моих глаз. Усмехнувшись, я вдруг вспомнила, что в тот день, когда мы виделись с Карлом, у меня случилось лёгкое помутнение, и я, судя по всему, устроила хорошую взбучку мужчине.

– Мы прерываем нашу программу, чтобы показать вам специальный репортаж, полученный из здания городского вокзала, где менее часа назад произошло чрезвычайное происшествие. Убедительная просьба – убрать беременных и несовершеннолетних лиц от экранов ваших телевизоров, – я с интересом присела на край кровати, ожидая увидеть очередное представление от Бруно, но запыхавшийся голос диктора и погаснувший на несколько секунд экран убедили меня в ошибочном ожидании.

Сначала появилось изображение репортёра, он вещал что-то в камеру, но звук был отключён. Затем на несколько секунд экран помутнел и будто подпрыгнул. Сообразив, что по ту сторону камеры что-то взорвалось, я напряжённо подвинулась ближе к телевизору. Изображение вновь стало чётким. Оператор, словно приклеенный, не выпускал камеру из рук, но при этом крутил ею по сторонам. Неожиданно появился звук, послышалось прерывистое дыхание репортёра и нарастающая музыка в зале вокзала. Я прищурилась, это не было похоже на проделки Роджера. Оператор тем временем сменил локацию, подошёл к лестнице. Теперь зрителям открывался отчётливый вид на всю площадь помещения вокзала. В середине зала на неосвещаемом участке стояла одинокая мужская фигура. В углах зала собрались люди, не успевшие вовремя эвакуироваться, они прижимались к полу, кто сидя, кто лёжа, стараясь не привлекать внимание того, кто стоял в центре, почему-то боясь его.

– Знаете, что запускает механизм поведения толпы? – фигура неожиданно заговорила, щёлкая пальцами в сторону камеры. Свет над мужчиной резко загорелся, и я увидела Лоуренса в новеньком тёмно-синем костюме с широкой улыбкой на лице. Он поманил к себе оператора, отчего камера немного затряслась и сместилась ближе к Элиоту. Я удивлённо выдохнула. Лоуренс заявлял о себе на весь Блэкхоулл. – Воздействует на рецепторы, отвечающие за страх, панику, радость и грусть? Циркулярная реакция. Она представляет собой нарастающее эмоциональное заражение людей. А где реальнее всего её получить? – он коротко рассмеялся, доставая пистолет. Оператор, приближающийся к Лоуренсу, остановился, увидев оружие. Элиот пригласительным жестом вновь поманил оператора. – В точке притяжения наиболее внушаемых людей, составляющих толпу. Например, в здании вокзала Блэкхоулла, – Лоуренс махнул пистолетом и посмотрел прямо в камеру, обнажая ровные белые зубы в фальшивой улыбке, становясь злым. – Вы считали меня слабым, глупым, наивным. Но посмотрите сейчас на меня и на себя, кто поддался влиянию толпы? Кто утратил собственное я и потерял свою личность, слившись в единую бесформенную массу? Я единственный, кто смог очнуться от сна деиндивидуализации. Это то, кто я есть, – он ткнул себя в грудь, отвлёкшись на пару секунд и посмотрев в сторону. Я улыбнулась, с интересом глядя в экран, понимая, что Лоуренсом вновь управлял его невидимый собеседник. – И да, это убивает некоторых людей, – с неохотой добавил он, соглашаясь со своим собеседником. Люди, что пытались до этого момента вжаться в стены или пол, чтобы стать максимально незаметными, издали испуганные возгласы. Я поджала губы в невесёлой улыбке; для обычных горожан чьё-то признание в убийствах было слишком пугающе и ненормально. Неожиданно монолог Лоуренса прервал внешний шум, отчего тот радостно улыбнулся и повернулся к входу в здание. Камера повернулась следом.

– Дамы и господа, добрый вечер, – протянул проникновенный уверенный голос Роджера. Я закрыла глаза. Городской вокзал пользовался чрезвычайной популярностью в этот час.

– Это место уже занято! – выкрикнул Лоуренс, заставив посмотреть в экран телевизора. Две мужские фигуры стояли друг напротив друга. Бруно театрально зевал, прикрываясь ладошкой и смотря на невидимые наручные часы, пока Элиот истерично потрясывался и выразительно кричал на Роджера, размахивая пистолетом и указывая в камеру. Лоуренс явно был недоволен появлением конкурента, но меня несколько озадачило, кого он так радостно ждал, когда поворачивался к дверям вокзала.

– Делай что хочешь, – расплываясь в улыбке, вставил фразу Бруно, только сильнее разозлив и до того рассерженного Элиота. Лоуренс сделал шаг к своему противнику, как на фоне вдруг послышались громкоговорители с призывом сдаться. Бруно подпрыгнул от удовольствия и громко усмехнулся, повернувшись к камере, намереваясь обратиться к зрителям. Лоуренс затравленно посмотрел в сторону своего невидимого собеседника и поднял пистолет, направляя его на отвернувшегося Роджера. Моё дыхание ощутимо участилось. Заметив крадущихся по залу полицейских, я перестала понимать происходящее.

Лоуренс нажал на спусковой крючок. Послышался выстрел. Камеру заляпало кровью, отчего изображение стало расплывчатым и красным. Оператор резко присел, и теперь эфир вёлся практически с пола. На экране был виден только Лоуренс. На мужчину накинулись двое полицейских, отчего тот вновь выстрелил, попав в одного из служащих, другой успел отпрянуть от Элиота, который посмотрел прямо в камеру с милейшей улыбкой.

– Думаю, на этом можно закончить наше знакомство. До скорых встреч, Блэкхоулл! – проговорил Лоуренс, исчезнув из поля зрения.

Послышались выкрики полицейских и чьи-то барахтанья.

– Эй! Мы поймали одного! Здесь раненый, нужна медицинская помощь! – от возгласа одного из полицейских я резко поднялась на ноги. До начала репортажа ведущая упомянула, что происшествие случилось час назад, я усиленно соображала, с каким опозданием могли пустить в эфир срочный выпуск и где в это время мог находиться Роджер.

Долго думать не пришлось. Входная дверь в квартиру тяжело хлопнула, и я ринулась к ней, выглядывая в коридор.

Сползая по стене, оставляя кровавую дорожку, Бруно широко улыбнулся.

– Привет, детка. Смотрела новости? – он прижал руку к раненному правому плечу.

Возмущённо громко выдохнув, проигнорировав его вопрос и обращение, я поспешила к парню, подняла его на ноги и аккуратно водрузила на свои плечи. Мои колени согнулись под тяжестью тела, и я громко задышала, стараясь двигаться медленно, чтобы не уронить нас двоих. Бруно, видя мои старания и страдания, попытался перенести основную массу тела на свои ноги. Стало немного легче. Так, вдвоём, мы доползли до комнаты, где я осторожно скинула Роджера на кровать.

Сняв одежду, пропитавшуюся кровью, парень облегчённо выдохнул, вновь улыбнувшись, и сел удобнее. Я молча осмотрела рану. Пуля попала со стороны лопатки, но со стороны груди не было выходного отверстия, из-за чего я пришла к выводу, что пуля находилась внутри тела. Кровь переставала течь, начиная загустевать вокруг раны.

– Пуля осталась внутри, а кровотечение практически остановилось. Я не стану рисковать и доставать пулю из раны, – проговорила я, смотря сверху вниз на Роджера, надеясь отыскать в его глазах понимание происходящего. Он вновь улыбнулся, потянувшись и обняв за талию.

– Мне нравится, что ты заботишься обо мне, – прижавшись, Бруно крепко сцепил руки за моей спиной. Недавний шрам, образующий подпись на границе груди и живота, мгновенно напомнил о себе, неприятно кольнув. Потянувшись, чтобы избавиться от объятий, я вдруг почувствовала, как сильно парень нуждался в них, прижимаясь ближе, игнорируя своё ранение. И вместо того, чтобы скинуть его руки и тщательно обработать плечо подручными средствами, я лишь запустила одну ладонь в рыжие волосы, а второй аккуратно накрыла свежую рану, останавливая едва бегущую кровь. Роджер расслабленно выдохнул.

– Как ты сможешь всё провернуть? – поинтересовалась я, нарушая утреннюю тишину. Бруно поднялся с кровати, направляясь к зеркалу. Я лёжа наблюдала за ним. Если бы не скопившаяся кровь на плече, можно было подумать, что Роджер был вполне физически здоров. Он с интересом осмотрел своё ранение и активно пошевелил рукой, проверяя способность двигать плечом.