Он приподнялся и уже хотел открыть окно, чтобы получше рассмотреть, но спустя буквально пятнадцать секунд струя иссякла, и внизу закрылась рама окна. Мальчишка успел заметить, что свет в этом окне не горел.

Через несколько минут показался знакомый Гвиону коридорный-буддист. Осмотрел лужу и ушел.

Жаль. Похоже, струю не заметил никто, кроме Гвиона и коридорного. Ее можно бы было вставить в какой-нибудь номер.

Сегодня во время завтрака он успел выяснить, что в восьмом номере жил тот самый усатый незнакомец, который чуть не сорвал представление. И вот он исчез… Очень подозрительно! Но в представление все равно не вставишь.

Конверты готовы. Завтра он понесет их на почту и по дороге постарается что-нибудь высмотреть.

В дверь номера постучали. Керридвен поднимается из-а стола, а Мирддин тут же пересаживается поближе к двери задней комнатки. Когда тетушка выходит, он не отрываясь от книги запирает дверь на защелку.

Если гость попытается ворваться в заднюю комнату и посмотреть на Агату-Авагдду, негодяя ждет отпор всеми средствами, включая боевую магию.

А Гвиону предстоит другая работа. Теперь очередь черной папки. Она настолько ценна, что если придут с обыском, Гвион должен кинуть ее в камин первой.

Несмотря на режим секретности, все содержимое папки обошлось в целых два фунта. Это шестипенсовые конверты с астрологическими предсказаниями. Керридвен пачками скупала их по букинистическим лавочкам в окрестностях Лондонского зоопарка.

Работа была такая: конверт разрезаем ножом, достаем прогноз. Все сколько-нибудь интересные предложения, которые имеют отношение к характеру, выписываем столбиком в гроссбух A. А все, что касаются будущего, – в гроссбух B.

Потом Агата заучит их наизусть. Получится готовое описание или пророчество. Останется привязать к нему ключ, и можно начинать выступление. Использованные фразы помечают на полях. Это не значит, что их нельзя будет использовать в другом городе. Просто тетушка Керридвен любит учет во всем.

Знак зодиака жертвы не имеет значения. Все эти фразы объединяет одно – они либо достаточно общие, либо настолько универсальные, чтобы описать любого человека. Каждый человек в ранней юности был неудачно влюблен, стоит на пороге важного решения, считает себя достаточно умным и уверен, что его не так-то легко обмануть. Если в ответи на какую-то из фраз клиент начинает дрожать или дергаться, Гвион это запомнит и поставит напротив удачной находки восклицательный знак.

Каждый раз Гвиону кажется, что в этот раз все сорвется. Но вот уже полгода они скитались по южным морям, и чтения Авагдду неизменно оказывались верны, а пророчества – весьма точными.

– Добрый вечер, мсье Шовен. Чем могу быть полезна?

– У меня к вам конфиденциальный разговор.

– Вы хотите признаться, что родились в Бретани и тайный кельт?

– Нет. Я хотел предупредить, что над вами нависла угроза…

– Заходите, присаживайтесь. Вот на этот стул. Хотите настойки?

– Не откажусь.

– Вот, пожалуйста. Так что это за угроза?

– Речь идет об одном человеке…

Когда с пророчеством закончено, его вкладывают обратно в конверт и кладут в папку. За вечер Гвион обрабатывает двенадцать штук. Мальчишка скрипит чернильным пером и почти хихикает.

После конвертов его ждет гроссбух D. Там кое-что особенное. То, что пригодится на специальном номере для сингапурских теософов.

***

Когда монах вернулся, Кроу уже сидел в кресле и чиркал карандашом в блокноте.

– Удалось получить аванс за розыск пропавшего постояльца, – сообщил сэр Саймон Алистер.

– У вас есть идея, как его искать?

– Я буду искать его как угодно долго. Хоть до конца эона. А вообще – к черту постояльца! Я наткнулся на золотую жилу. Если дело выгорит, вам, почтеннейший, уже никогда не придется собирать рис. Я уже все подсчитал, слушайте. Итак – в отеле «Бингли» живет как минимум один шпион. А за пойманного шпиона правительство Британии платит десять тысяч фунтов. Я уже все проверил, и из моих расчетов неопровержимо следует, что нам достаточно поймать всего лишь каких-то трех шпионов, и денег будет достаточно, чтобы выкупить поместье, возвести там храм Гора, обустроить подземелье для мистерий Митры и, разумеется, расплатиться с кредиторами. Не беспокойтесь, буддистскую ступу мы там тоже поставим.

– Но сначала нам надо поймать шпиона, – уточнил монах.

– Разумеется. Потом еще одного и еще. Их тут более чем достаточно. Посудите сами, этот город – Гибралтар южных морей, прямо сейчас здесь возводят укрепление, и на оборону идет до двадцати процентов городских доходов… Да шпионы должны тут просто кишеть! А если выгорит, мы замахнемся на большее и будем ловить зловещего доктора Фу Манчу!

– Я не знаю, кто это. Но помню, у вас с ним были личные счеты.

– Этот человек возглавляет одно из самых страшных китайских тайных обществ. Но когда мы натренируемся на шпионах, схватить будет не так сложно, как кажется. Во-первых, у Фу Манчу, как известно, зеленые глаза. Китайцев много, но зеленоглазых среди них почти нет. Так что мы легко узнаем его при встрече. Во-вторых, его ищет полиция США, Британской империи и отдельно – детективное агентство Пинкертона. Поэтому нам не придется лично штурмовать его логово. В-третьих, доктор Фу Манчу претендует на звание самого опасного и испорченного человека нашего времени. Но даже лондонские газеты знают (вы их, к сожалению, не читаете): самый опасный и испорченный человек нашего времени – это я! И вот в этом – уж поверьте! – я конкуренции не допущу!

VI. Совратитель и лжепророк

Француз держал бокал, словно стеклянную розу.

– Меня заинтересовала одна деталь вашего представления, – сказал он.

– Я знаю.

– Откуда?

– Авагдду говорит намного меньше, чем ей удается прочитать. Иначе представления продолжались бы много часов и заканчивались дракой.

– Однако может быть и так, что вы заблуждаетесь. То событие, о котором я хотел вас спросить, произошло уже после того, как девочка меня прочитала.

– Имеете в виду пропавшего усача?

– Вы угадали.

– Я не угадывала. После обеда приходил управляющий. Он тоже хотел знать.

– И что вы ему сообщили?

– Все, что знаем.

Француз достал из внутреннего кармана перстень и показал. Перстень был серебряный, с циркулем на фоне бордового креста.

– Национальная масонская ложа Французский Белый Отряд. Шотландский устав.

– А вы в иллюминатах или розенкрейцерах вы не состоите?

– Нет. Мы серьезные люди.

Лицо ведьмы осталось совершенно невозмутимым.

– Поэтому со мной вы можете быть откровенны, – продолжил француз, – я давно в ордене и видел разное. Насколько я понял, про исчезновение этого человека вы не подозревали. И узнали, что его больше нет, от мсье Субботина.

– Допустим.

– Я бы хотел узнать, что именно увидела Авагдду. То, что колокольчик наделен великой силой, очевидно и для меня. Но что именно она в нем увидела? Что она увидела такого, что не смогла сказать?

– Зачем вам это?

– Это имеет отношение к делам ложи, в которой я состою. Для нас крайне важно, чтобы этот предмет не попал в неправильные руки.

– Она увидела великую силу, которая скрыта в колокольчике. Это чудесно, но неудивительно. Тибетские монахи, в отличие от ирландских, не растеряли связь с родной землей. Они величайшие маги и до сих пор хранят немало тайн, до которых нет дело так называемым академическим ученым.

– Как эта сила выглядела?

– Как выглядела сила?

– Да.

– А как выглядит физическая сила?

– Например, была ли эта сила светом? Или молнией? Или похожа на дым?

– Не говорите глупостей! Авагдду – ясновидящая, а не сумасшедшая. Она не страдает галлюцинациями.

– Но она же смогла увидеть силу!

– Она смогла ее прочитать. Это разные вещи.

– То есть она не видела силу, а просто определила, что она есть?

– Именно так.

– Как это выглядело?

– Это похоже на понимание слова, – тетушку Керридвен было непросто вывести из терпения, – Например, gath fach². Я понимаю, что это значит, а вы – нет.

– Таким образом, вы не знаете, как использовать силу, сокрытую в колокольчике?

– Разумеется. Я не обязана это знать.

– А знает ли это Авагдду?

– Авагдду – ясновидящая, а я – ее антрепренёр и ассистент. За знания у нас отвечает многоуважаемый Эмброуз Аурелианус.

– Спасибо за пояснения, – Шовен спрятал перстень, – это очень важно. Теперь, если позволите, я тоже поделюсь моими знаниями.

– Бесплатно?

– Мадам, я достаточно обеспечен, чтобы не зависеть от перепродажи чужих знаний.

– Прошу прощения. На мне как антрепренёре лежат все обязанности, связанные с деньгами.

– Сегодня за ужином вы беседовали с одним примечательным человеком. Он называет себя сэр Саймон К. И иногда, для разнообразия, спиритуалистом.

– Спиритуалистом при мне он себя не называл.

– Разумеется. Он знал, что имеет дело с людьми образованными. И, насколько мне известно, ваш консультант имеет честь быть с ним знакомым.

– Почтенный Эмброуз Аурелианус посвятил свою жизнь собиранию крупиц древнего кельтского знания, уцелевших после христианского террора. Он знаком со многими выдающимися учеными, бардами и путешественниками.

– И какого он мнения о сэре Саймоне К.?

– Исследования сэра Саймона не входят в круг его научных интересов.

– Почтенный мсье Мирддин – настоящий ученый и готов промывать тонны руды, чтобы найти крупицы подлинных знаний. Но я полагаю, что вам, антрепренеру, важно знать с кем вы имеете дело и чем может обернуться помощь со стороны этого «спиритуалиста» в цилиндре.

– Рассказывайте.

– Я не буду пересказывать биографию этого проходимца – он сам ее изложил и даже ухитрился издать. Я листал первый том, там немало остроумного бесстыдства. Если совсем вкратце, этот человек с самой ранней молодости интересовался тайными науками. Я удостоверился, что он успел побывать во всех магических орденах Британии. Насчет Уэльса не уверен. И отовсюду его выгоняли. Не за разглашение тайных знаний, не мечтайте. В основном за своеобразное чувство юмора. И разгильдяйство. Один раз он во всеуслышание предложил позвать на собрание ложи… продажных женщин! Хотя все уставы запрещает любой женщине появляться на собрании ложи. Даже горничным.

– Дальше.

– Начитанность и большое наследство позволили ему проникнуть в некоторые масонские ложи. Сначала Шотландский устав. Долго не продержался. Потом Йоркский устав, он мягче. Тоже не продержался. Наконец, нашел ложу устава Мемфис-Мицраим. Он очень либерален, туда даже социалистов принимают. Не скрою, когда я был студентом, тоже начинал с Мемфис-Мицраим. Но даже там наш сэр Саймон не нашел себе места. Его вышвыривали из самых либеральных лож. Что же делать? Тогда этот совратитель и лжепророк накропал несколько книжек и основал свой орден. Чтобы его точно выгнать не смогли.

– Дальше.

– Никаким реальным могуществом он не обладает. Его так называемые ритуалы – мешанина из древнегреческих слов, которые он недоучил в Кембридже. Его идеал – не благородное служение человечеству, а вино и непотребные женщины. Именно этот ложный идеал и не позволил присоединиться ему к достойному обществу вольных каменщиков. И до сих пор он постоянно учит лжи. И главнейшая его ложь – что можно быть беспутным гулякой и все равно оставаться великим магом.

– Дальше.

– Неужели вы не понимаете, как это опасно?

– Мы не собираемся учиться у него магии. Нам достаточно знаний почтенного Эмброуза Аурелиануса и чудесных способностей Авагдду.

– Но вы поддерживаете с ним отношения?

– Да.