– В коридоре подсобных помещений убит грузчик. Ума не приложу, чем он кому-то не угодил. Безобидный, исполнительный мужичок.

Руденко часто видел погибшего. Труженик и тихоня. Было ему на вид лет пятьдесят.

– Действительно, кому мог мешать этот человек. За что лишили жизни? – подумал Николай Игнатьевич и попросил разрешения у Левченко на минутку взглянуть на место происшествия.

– Без работы скоро останемся, Николай Игнатьевич, с вашей помощью, – отреагировал следак на просьбу сыщика, – за дверью бедолага…. Там мой помощник.

Убитый полулежал на полу коридора метрах в пяти от выхода во двор, рядом с входной дверью в торговый зал.

– Три ножевых удара, – произнес помощник Левченко, – два в грудь и один в шею. Шансов выжить было мало, хоть и вовремя обнаружили.

– Похоже, что убийца зашел за ним в этот коридор, сделал свое дело и выскочил во двор, а затем на улицу. Неужели никто не видел? Если так, то это везение. Невероятное везение, – размышлял Руденко.

Уже на выходе во двор, перед дверью, Николай Игнатьевич на полу увидел небольшую пуговицу с обрывками коричневых ниток. «ZUKO», – прочитал Руденко надпись на найденной улике, – похоже, что она вырвана от рубашки и, скорее всего, с рукава. Придержу пока у себя денек, а завтра отдам Серегину.

Положив аккуратно находку в карман, Николай Игнатьевич вышел к оперативникам.

– Никто ничего не видел, вся надежда на видеокамеры, – услышал судья от Левченко.

Попрощавшись и пожелав группе удачи, Руденко поспешил к своему автомобилю.

– Опять меня втягивает очередное происшествие. Что же произошло и надо ли это мне? – думал он, управляя машиной.

– Тем более, что нет никакой информации и никаких зацепок. Разве что пуговица. А где гарантия, что это улика. Хоть и очень похоже. Грузчик мог в тот момент, в состоянии аффекта, схватить убийцу за рукав мертвой хваткой. Пуговичка…. А что если проконсультироваться у Володи? Это идея. Пока Ирина Сергеевна на работе, можно съездить к моему знакомому «цеховику».

Володя – Владимир Петрович, всю свою трудовую жизнь посвятил «швейпрому». Так раньше, в шестидесятых годах прошлого века, называли пошивочные ателье, где работали закройщики и, непосредственно, швеи. В семидесятых начали появляться комплексные Дома быта. Это были уже заведения более серьезные и с большим сегментом услуг. Как раз в шестидесятых-семидесятых годах на горизонте социализма зародились так называемые «цеховики». Это были предприимчивые работники, которые открывали подпольные пошивочные цеха и наполняли советский рынок местным «Адидасом», «Леви Страусом» и другими дефицитными товарами легкой промышленности. Часто для этих целей по договоренности с руководством использовали Дома быта.

Как раз в это время Володя и примкнул к одной из таких групп, которой управляли деловые и энергичные ребята-евреи. Сначала ему поручили печатать на майках «Бони-Эм» и Боярского. Володя стоял возле пресса, подкладывал на блестящее металлическое основание выкройку передней части майки и придавливал ее подвижной горячей частью станка с рисунком Бобби Фарелла или Михаила. Затем женщины-швеи сшивали две части, и получался маленький шедевр искусства. Для «Бони-Эм» начинались гастроли по необъятным просторам СССР, и Д’Артаньян вырывался, наконец, из своей Гаскони.

Вторым этапом у Владимира стал пошив шапок. Теперь он сидел последним в ряду женщин-швей за швейной машинкой и соревновался с ними в количестве выпускаемой продукции.

Следующей ступенью стала реализация произведенного товара. По предложению работодателей Володя стал ездить по городам России и Украины и продавать на базарах все, что было пошито ранее. Пропуском на базар были разрешительные документы от Дома быта.

После нескольких лет преданной работы управленцы оценили рвение и заслуги сотрудника. Ему дали небольшой пошивочный цех.

И понеслось. Энергия, напор, владение технологией пошива и понимание цепочки «производство-сбыт» приносили немалые деньги. Дело расширялось. Благосостояние стремительно росло. Автомобиль, кооперативная квартира, шикарная мебель, белый спальный гарнитур, привезенный чартерным рейсом из Минска, импортные видеомагнитофон «Сони» с кассетами и телевизор «Грюндиг» из комиссионок…. Конечно-же, такая деятельность шла на грани нарушения социалистических законов и за гранью.

Периодически вечером раздавался телефонный звонок:

– Володя, тревога, – что означало – прячемся. И вся семья до утра начинала разносить все свое добро по разным этажам в квартиры, с жильцами которых были договоренности. Ковры, шикарную посуду, импортные видеомагнитофон «Сони» с кассетами и телевизор «Грюндиг» из комиссионок…

Утром тот же голос по телефону сообщал:

– Отбой!

В этот период и произошло знакомство Николая Игнатьевича с Владимиром. Руденко в те годы работал адвокатом. Он выиграл одно из дел, где фигурировал Володя, как обвиняемый, и с тех пор у них сложились очень тесные дружеские отношения.

… – Володя, приветствую. Рад твоему бодрому голосу. Хочу подъехать кое с чем, если уделишь немного времени, – произнес Руденко и услышал в ответ:

– Добрый день, дорогой. Я дома. Спешить не обязательно. Жду.

Когда Николай Игнатьевич, стараясь не оставить отпечатков, показал мастеру швейных дел найденную пуговичку, тот сразу же произнес:

– Запиши телефон. Обратишься от моего имени….

Далее друзья вспомнили молодые годы, пожаловались на день сегодняшний, попили чай, и Николай Игнатьевич покинул этот красивый и уютный дом.

Решив не откладывать на потом свое расследование, Руденко сразу же позвонил еще одному асу швейпрома, Сергею. Это его координаты сообщил судье Владимир Петрович. Назначили встречу, и через час сыщик снова вертел перед глазами специалиста свою неприкасаемую улику.

– Да, это наше, – начал Сергей, – мы покупаем ткани в Нидерландах, ну, и попутно, берем там нитки. Это оттуда. Пуговицы «ZUKO» с другого места. Вот и получилась рубашка. Маловероятно, чтобы кто-то повторил такую комбинацию. Да и рынок я знаю.

– А куда попадает ваша продукция?, – поинтересовался Николай Игнатьевич.

– Этой партии было немного. Всю продаем на рынке, в нашем магазинчике, – ответил Сергей.

– Сережа, большая к вам просьба. Нельзя ли переговорить с продавцами, может быть, они помнят покупателей. Разыскиваем одного из владельцев этой интернациональной рубашки, – продолжал Руденко.

– Никаких проблем. Продавец там один – Светлана. Думаю, вспомнит, так как реализация не очень. Почти все висит, не сезон, – подытожил собеседник.

Поблагодарив Сергея, Николай Игнатьевич решил на сегодня закончить свои изыскания и с усталостью побрел к автомобилю. Домой.

За ужином он подробно рассказал Ирине Сергеевне о событиях дня – о своей, так и не разгаданной тревоге, об убийстве, о найденной пуговице и о том, куда он дошел, идя за пуговичкой, как за клубочком. О надувном шарике с бензином судья промолчал.

– Неугомонный. Тебя, наверное, только танк остановит, – очень спокойно, как всегда, прокомментировала сообщения мужа Ирина Сергеевна.

– Раз уже начал, надо до конца размотать этот клубок. Наверняка в милиции сделают фото всех подозреваемых с видеозаписей. Попроси у Левченко по одному экземплярчику и вперед к своей Светлане Швейпромовне. Может и узнает преступника. Это хороший шанс, – так же ровно, как и в начале, проговорила жена.

– Не буду даже и восхищаться. Так уже стало привычно получать ценные данные и указания от подчиненных, – с радостью завершил тему сыщик-любитель.

… Утром Руденко, как дежурный по райотделу, у входа в здание встретил эксперта Сергеева и виновато произнес:

– Иван Семенович, извините. Вчера нашел пуговичку в коридоре супермаркета. Немного задержал, но следов своих не оставил, она все время была в пакетике. Не говори Левченко.

– Детский сад. Николай Игнатьевич, вам что, буквы латинские понравились или слово, – улыбаясь ответил Сергеев, – плохо, что потеряли время, но не переживайте, сейчас проверим. На ней могут быть отпечатки преступника.

Потом, кстати, выяснилось, что никаких следов и отпечатков на найденной пуговице не обнаружили.

Следующим, кого ждал Николай Игнатьевич, был Левченко. Когда он появился на горизонте, Руденко поспешил навстречу и, не давая следователю опомниться, быстро и напористо зачастил:

– Александр Юрьевич, доброе утро! Две минутки. Просьба. Чувствую, будет результат. Пока без подробностей. Есть одна ниточка, пока оборванная, но с вашей помощью она может привести к убийце. Нужны фото подозреваемых лиц с видеокамер магазина. Думаю, вы, как опытный опер, уже подготовили себе такую подборочку. Александр Юрьевич, гарантирую конфиденциальность. В случае успеха все результаты вручаю вам.

Что мог ответить пенсионеру опытный сыскарь в данной ситуации?

Да, он так и ответил:

– Сейчас вынесу.

Вручая копии, Левченко все-таки прокомментировал:

– Николай Игнатьевич, хочу напомнить, что на этих фото может быть только один преступник. Может быть! Все остальные невинные люди. Не допустите утечки и не потеряйте эти копии. Жду с докладом.

Всего было двенадцать снимков. Хотелось бы иметь изображения лучшего качества. Мужские разные лица – без бороды и с бородой, без усов и с усами, без очков и в очках, молодые и зрелые… Кто-то из них мог быть убийцей, а мог и не быть. Просматривая изображения, Руденко снова почувствовал волнение. Да что так тревожит. Или кто?

Поблагодарив следователя, Николай Игнатьевич сел в машину и поехал в город на рынок.

Магазин со Светланой, по наводкам Сергея, нашел быстро. Войдя в торговый зал, Николай Игнатьевич первым делом пробежался взглядом по вешалкам и стеллажам. Найдя знакомые буквы, перевел взгляд на продавщицу. Он тут же вытащил перед девушкой пакет со снимками:

– Света, извините, что отвлекаю. Нужна ваша помощь. Не узнаете ли на этих картинках мужчину, который покупал у вас, допустим в последний месяц, вот такую рубашку. И сыщик указал на рубаху с надписью «ZUKO» на пуговицах.

Светлана, большую часть рабочего дня пребывавшая в одиночестве, с азартом отнеслась к просьбе Николая Игнатьевича. Подойдя к окну, она начала внимательно всматриваться в снимки. Первый просмотр был обзорным и быстрым. Затем выборочным – на некоторых задерживала внимание. В итоге она вернула пакет, мгновенно сникшему было, Николаю Игнатьевичу и после некоторой паузы произнесла:

– Номер семь.

Как сник, так и оживился. Руденко быстро нашел нужный снимок и начал всматриваться в, не очень четкое, как по качеству, так и по ракурсу, фото предполагаемого убийцы. Он его не знал и никогда не видел в поселке, но что-то снова заставило волноваться. Борода, усы, большие очки, надвинутая на лицо кепка – все это скрывало неопределенный возраст и лицо этого человека.

– Света, вы не представляете, как вы нам помогли. Не знаю, как благодарить. Спасибо вам, – Руденко слегка пожал руку девушке, попрощался и поспешил к автомобилю.

Левченко, после полученного телефонного звонка и сообщения о поездке Николая Игнатьевича, с нетерпением ждал сыщика. Когда тот появился, следователь первым нетерпеливо произнес:

– Ну, где наш враг? Показывайте, Николай Игнатьевич.

Затем он долго и внимательно изучал фото и, наконец, высказался:

– Очень ценная работа. Спасибо, Николай Игнатьевич, за помощь. К сожалению, для беседы мало времени. У нас ЧП. Сегодня ночью кто-то пытался проникнуть в райотдел милиции. Дежурный услышал непонятный шум во дворе с правой стороны здания. Освещенность там слабенькая, видеообзора нет, за условным ограждением ничейная на сегодня территория бывшей почты со старыми постройками. Дежурный со двора подошел к этому месту и увидел на земле возле ограждения лестницу. Мы до сих пор не можем понять, что бы это значило. Там до сих пор работают наши.