– Не-е-е. Не крыса. Точно. Крысы не вскакивают с постели посреди ночи, чтобы записать стихи… Но у них и постели как бы нет… Да и писать они типа не умеют. Я даже не уверен, что они в курсе, что такое стихи…

– Довольно о крысах, – прервал его Майнстрем. – Как давно вы тут?

– Типа с самого начала… Надо было посмотреть, не будете ли вы вести себя странно как-то и всё такое…

– И что же?

– Ну, эт я даже не знаю… Как бы для вас нормально говорить во сне, или как?

– Я что разговаривал во сне?! – смутился Майнстрем.

– Ну типа того…

– И что же я успел наговорить?

– Да так, ничего особенного. Стихи читали. Красивые… – Боламбри растянул рот в мечтательной улыбке. – А потом как вскочили и давай писать. Прикольно…

– И что же? – Майнстрем поднял бровь и выпрямился, приняв самый независимый вид. – Я имею в виду, вам понравилось? Стихи?

– Ага. Оч прикольно было. Да…

– Прикольно? я не очень… Впрочем, это неважно, – Майнстрем снова накинул предательски съехавшую простыню на плечо. – Который теперь час?

– Э-э-э… Мимо окна пролетела типа летучая мышь, но собаки ещё не лаяли… Думаю, типа часа четыре… Или около того, ага, – ответил Бола.

– Как странно вы исчисляете… – Майнстрем попытался связать полученную информацию в хоть какое-то подобие логической цепочки, но очень скоро осознал всю тщетность усилий. – Ах, не суть! В любом случае, давайте спать, Боламбри.

Майнстрем укутался в простыню, стараясь отогнать от себя мысли о том, каким образом и когда в его кабинете появился диван и почему на нём, магистре изящной словесности, нет верхней (и не только верхней!) одежды, и улёгся. Но сон так и не приходил. Через четверть часа магистр повернулся на другой бок, но и это не помогло.

– Боламбри, вы ещё не спите? – прошептал Майнстрем в темноту.

– Не-а… Не сплю.

– О господи! Подскочил от неожиданности Майнстрем, – голос прозвучал гораздо ближе, чем он мог бы ожидать.

– Что вам типа плохо, да? Принести водички?

– Нет, Боламбри, – продолжил, отдышавшись, магистр, – я хотел узнать, а что значит «прикольно»?

– Прикольно?.. Магистр, вы же типа тоже учились в университете? Типа тусили и всё такое?

– Типа учился, – не удержался от сарказма Майнстрем. Однако тон его остался без внимания и Боламбри продолжил:

– Знаете, как бы новичкам часто прикалывают что-то на спину? Какую-нибудь типа шутку, записанную на бумажке?

Знал ли об этом Майнстрем? Да он бы мог целый трактат написать об университетских оболтусах и влиянии их глупых шуток на судьбу человека. Что-то вроде: «Зануда Майнстрем или сто способов существования изгоя», а как вам: «Всезнайка или как стать любимчиком преподов»? А может, «Майнстрем, или книги – лучшие друзья неудачника». А вот ещё вариант: «Майнстрем – вонючка, или как безуспешно понравиться девушке». Но вместо этого магистр спросил:

– И что же? Это хорошо? Приколы?

– Ну, это как бы, когда зацепило… Бывает, послушаешь трубадура на дворцовой площади, а потом типа ходишь и напеваешь всё время. Не-е, не вопрос, песня – дрянь, но цепляет! Так и с приколами.

– Попробуйте объяснить ещё, – закатил глаза Майнстрем.

– Э-э-э… Ну, когда текст не несёт никакой смысловой нагрузки, изобразительные средства убоги, а музыкальное сопровождение ограничено тремя банальными аккордами, но сильные доли так удачно сменяются слабыми, что песня буквально впечатывается в память. Что-то сродни обрядовым песнопениям, в которых ритмическая составляющая речи… – тут Боламбри заметил, как магистр Майнстрем приподнялся с дивана и уставился на него округлившимися глазами. – Ну, типа того что-то. Зацепило типа. И прикол то же самое. Когда всё остаётся в памяти надолго, – добавил он неуверенно.

– Хорошо… – Майнстрем снова лёг. На дальнейшие расспросы он не отважился.

Утро началось для магистра с будоражащего запаха гари, доносившегося из подсобной комнатки. Майнстрем вскочил и, едва укрывшись простынёй, ворвался внутрь, готовый тушить начинающийся пожар остатками чернил (единственное, что он обнаружил на своём столе).

– А-а-а… Вы уже проснулись, магистр? Сейчас типа завтрак будет. Я сам приготовил! – Боламбри колдовал над неизвестно откуда появившейся в подсобке масляной лампой и несколькими глиняными чашками.

– Вы меня напугали, Боламбри. Я подумал, что-то горит, – опешил магистр.

– Ага… Так типа все думают сначала, но стоит только попробовать…

– Предупреждаю заранее, Боламбри, я не стану пить или есть что-либо, к чему приложил руку магистр Сомниферум со своими снадобьями! Его стараниями у меня и так вылетел из жизни целый день!

– Не-е-е… Магистр Сомниферум тут не причём. Это мой рецепт! Типа

фирменный!

Слова студента почему-то не внушили магистру доверия, но так как отказаться было бы весьма невежливо (особенно учитывая высокую оценку, данную накануне стихам), Майнстрем решил, что лучше всего будет одеться, а потом вежливо улизнуть под каким-нибудь благовидным предлогом. Однако план его потерпел фиаско. Едва Майнстрем натянул штаны и застегнул блузу, в комнате появился Боламбри с двумя дымящимися чашками и широченной белозубой улыбкой:

– Попробуйте магистр! Эт типа лучший напиток по утрам. Отвечаю! Особенно, если вечер накануне не совсем удался. Как у вас.

Отказываться было совсем неловко, но Майнстрем не собирался сдавать свои позиции:

– Боламбри, это точно не рецепт магистра Сомниферума? Что вы туда положили?

– Точно… И… зовите меня Бола. Эт типа короткое от Боламбри. А то как-то очень официально получается.

Майнстрем взял кружку и с осторожностью сделал глоток. Вкус был странным, но что-то подсказывало магистру, что Папавер не имеет к напитку никакого касательства. Немного горьковатый вкус отдавал одновременно дымом, орехами и ещё чем-то терпким, но довольно приятным.

– Очень любопытно, Бола, а что это? – магистр снова отхлебнул из чашки. – И вкус такой необычный.

– Эт типа напиток из зёрен таких. Тут они не растут. Моему отцу присылают их родственники.

– Зёрна из далёких стран? Как интересно, – магистр сделал ещё глоток.

– Ага… Сначала эти зёрна обжаривают на огне, а потом измельчают в порошок. Этот порошок надо залить водой и типа сваривать. Он отлично бодрит и всё такое.

– А эти ваши замечательные зёрна, – Майнстрем сделал ещё глоток, – Их собирают с каких-то особых трав или деревьев?

– Э-э-э не совсем… Зёрна… они в плодах… – Боламбри явно смущался.

– И что же? – магистр отпил ещё немного. – Чудесный, действительно бодрящий вкус. Так что же с плодами? Из них извлекают зёрна, да?

– Э-э-э… Магистр, я почему-то думаю, что эта часть истории вам будет типа не очень интересна…

– Напротив, Бола, очень интересно. Тем более такой вкус… Так что же с плодами?

– Ну, вы сами этого захотели… – студент обречённо вздохнул. – Значит так, плоды едят всякие животные, какое-то время переваривают их, а потом… – Боламбри силился подобрать подходящее слово, однако это оказалось излишне: фантазия магистра изящной словесности сработала превосходно, и последний глоток напитка так и не достиг желудка.

– Ну я же типа сказал… Эт вам не понравится… – ответил Бола, утирая лицо.

– Простите, Бола, – сконфузился магистр Майнстрем. – Допивать это я, пожалуй, не страну.

Тут в дверь постучали, и не успел магистр хоть что-то ответить, как дверь распахнулась и в комнату вкатилась небольшая тележка доверху гружёная книгами. Тележку сопровождал сам библиотекарь Тутуриний.

– Доброе утро, магистр, – начал он не дав Майнстрему и рта раскрыть. – По распоряжению верховного магистра я, отложив все дела, оставил свой пост, чтобы лично доставить вам все эти книги.

– Здравствуйте, господин библиотекарь, но я, право, не хотел, чтобы…

– А поскольку вы не сочли нужным предоставить мне точный список необходимой литературы, то я привёз все книги, которыми вы интересовались последние полгода.

– Но как… Куда же я это… – мямлил растерянный магистр. Но Тутуриний, видимо, был настолько оскорблён, что не обращал на Майнстрема никакого внимания и холодно продолжал:

– А как только вы отберёте необходимые, то сможете вернуть мне всё остальное, – библиотекарь вытек, а на его месте тот час появились двое подсобных рабочих с такими же нагруженными тележками.

– Позвольте, господин библиотекарь, ну куда же я всё это положу? – но дверь за Тутуринием уже захлопнулась, а работники проворно и небрежно скидывали груз на пол.

Уже через пару минут и без того небольшая комната магистра изящной словесности стала малопригодной для свободного передвижения. Книги были повсюду: на полу и столе, на диване и стульях, даже узкий подоконник был заставлен почти доверху.

И если магистр был в полном ужасе от происходящего, то Боламбри, кажется, нисколько не удивился:

– А вы, как я погляжу, любите читать, магистр! Такие типа завалы и всего за полгода! Даже не представляю, как вы всё успеете.

– Да, Бола… Видимо, мне придётся сначала разобраться тут, а уж потом заниматься архивами вашей кафедры… Но, раз уж мне передали вас вместе с кафедрой, то будете помогать. Я отложу нужные книги, а вы собирёте всё оставшееся.

Как только магистр натянул штаны и привёл себя в надлежащий его званию вид, работа закипела. Уже через полчаса на столе Майнстрема высилась довольно внушительная стопка книг.

– Ого! А эт типа какие-то символы? Как эт вообще читать? – Боламбри вертел в руках тяжёлый том в потрескавшемся кожаном переплёте.

– Бог мой, аккуратней! – завопил Майнстрем.

– Ну эт вы зря! – растянул рот в улыбке Бола. – Прямо неловко. Я бы покраснел от смущения, но этого всё равно никто не заметит!

– Я хотел сказать аккуратней! – магистр буквально вырвал из рук Боламбри книгу. – Это очень ценная вещь, «Кодекс Рохонци»! Удивительная книга! Алфавит, которым она написана, содержит более двухсот знаков. Просто потрясающе!

– И? Чего такого? – студент вопросительно посмотрел на магистра.

– Ну как же вы не понимаете? Ведь ещё никому на свете не удалось прочесть это творение. Представляете, как это увлекательно?

– Не-е-а. Не понимаю, зачем вообще нужна книга, которую типа нельзя прочитать? И рисунков в ней нет… По-моему, ерунда!

– Вы рассуждаете как дикарь! – возмутился магистр. – Во-первых, это крайне любопытно с научной точки зрения. Может быть, это какой-то новый, неизвестный нам язык. Или наоборот, древний и давно утраченный. А во-вторых, только подумайте, Боламбри, как это интересно, прочесть, что там! Кто знает, какая мудрость сокрыта в этом фолианте?

– Не-е-а. Думаю, ничего такого там нет.

– То есть? – такого ответа магистр не явно ожидал. – А что же, по-вашему, там может быть написано?

– Да что угодно! Например, какая-нибудь хозяюшка так шифровала рецепты своих сдобных плюшек от любопытной соседки. А то знаете, как бывает, прям до драки может доходить! – Боламбри прищёлкнул языком. – Взять хотя бы, к примеру, мою тётку. Она каждый год выставляла свои пироги на сельских праздниках и всякий раз они были нарасхват. А тут как-то на День всех Косых её соседка пришла с полной корзиной типа точно таких же пирогов. А потом это повторилось и ватрушками на праздник Премудрого Пустобрёха. А уж ко дню Липового Зануды, моя тётка смекнула, в чём дело, и подправила свой рецепт плюшек, да так ловко, так что от стряпни её проныры-соседки полдеревни ещё долго отплёвывалось! Ещё бы! Плюшки-то оказались с секретом!

– Да какие ещё плюшки? – едва не взорвался Майнстрем.

– С корчун-травой! – довольно улыбнулся Боламбри. – От неё, знаете ли, типа такие корчи в животе, что ух! Только знай себе беги быстрей до отхожего места!

– Ах, Бола! Как можно думать про такие глупости, когда речь идёт о таинственном языке будущего?