Твоя любовь

Большой любви к людям у меня не было. К жизни – да. Я ценил свободу, мечтал о море, о путешествиях, о дальних странах. В любви я сомневался, в ней я видел одни мучения. С женщинами у меня не ладилось, месяц-два и мы разбегались. Им не нравилось, что я обычный строитель и в середине недели могу подвыпивший устроить скандал.

От пьющих мужиков никто ничего хорошего не ждет. Отдельные экземпляры, вообще, ставят под сомнение смысл существования людей. Например, мой сосед по квартире. С утра, хватаясь за сигарету, он запирался в туалете и начинал издавать такие звуки, что я был уверен, он взлетает. Через другое отверстие он ругался на чем свет стоит, проклиная все, что на ум приходило.

Сегодня было не исключение.

– Как можно жить в этом блядском мире? Здесь каждый недоносок сует свой член в ближайшую дырку, не думая, что после этого появятся такие же недоноски! Кто придумал весь этот мир? И зачем? Если бог, то он, видимо, такой же кретин, как те, что населяют его землю. – Считая меня таким же циником и уродом, сосед ничуть не стеснялся сидеть на толчке и обращаться ко мне, как к невидимому собеседнику.

Ему перевалило за тридцать, он говорил чужими словами. Можно было подумать, начитался Миллера и Буковского. Но он читал только «Плэйбой» и «СПИД-инфо», всегда валявшиеся в туалете. Слушать его я уставал и укутывался с головой в одеяло, стараясь не представлять покрасневшую от потуг рожу и искривленные губы, державшие сигарету.

Люди, ругавшиеся безбожно, населявшие пространство лярвами, вызывали тревогу. Я беспокоился за хрупкий мир – словесный понос безжалостнее баллистических ракет.

Сосед вышел и громко сообщил, что вчера переспал сразу с двумя. Причем, не с уличными шлюхами, а с подвыпившими студентками пединститута. И, мол, они пищали от смеха, когда он по очереди им всовывал.

– Хорошенько дело, – презрительно фыркал сосед, – поиметь сразу двоих. И еще будущих училок. Интересно, что же из них выйдет? Нам бы в свое время в школе таких училок. А? Ты бы не отказался трахнуть сразу двоих молоденьких училок?

– Отстань, – бурчал я из-под одеяла. – Я хочу спать.

Но спать я не хотел, а думал о том, когда же сосед уберется из дома.

Две недели назад я попал сюда случайно. Меня выгнала Рита. С ней я прожил дольше всех, почти четыре месяца. Мне казалось, у нас всё складывается. Но после очередного трудного дня, когда я пришел грязный и пьяный, размахивая кулаками и бутылкой, заявляя, что этому миру уже не отмыться, она выставила меня за дверь.

С соседом мы работали в одной бригаде. Он сразу смекнул, что я подхожу ему в компаньоны. Денег у нас не водилось. Заработав, мы их тут же пропивали.

Но через две недели мы устали друг от друга. Вернее, я от него.

Вчера, в пятницу, после работы он звал прошвырнуться по городу. Но я пошел домой, выпил несколько бутылок пива и уснул, не услышав его возвращения.

– Эй, хочешь бухнуть? Хватит дрыхнуть! – потребовал голос надо мной.

Кажется, сосед не собирался никуда уходить. Выходной испорчен, подумал я. Впрочем, еще можно было взять инициативу в свои руки. Я откинул одеяло и посмотрел на соседа. Вид его был настолько дружелюбный и в то же время идиотский, что я невольно улыбнулся.

– У меня есть выпивка, – подмигнул сосед, – вчера я стянул вермут и водку. Такому сборищу, куда я попал, пить было вредно. Одни клоуны. Я чуть не обоссался от смеха, когда мужик влез на стол и начал стихи орать.

– А пожрать есть?

– Если пить со мной будешь.

– Буду.

Солнцу подбиралось к полудню. Можно и выпить, не слушать же соседа трезвым.

Сервировать он не умел. Как попало накидал нарезанные страшными кусками колбасу и сыр, а вот хлеб был аккуратными ломтями.

– Тоже вчера набрал в гостях? – догадался я.

– Ага. Водки? – предложил сосед.

– Вермут, – ответил я.

– Зря, – поморщился сосед. – Бабское пойло.

– Вермут с водкой, – сказал я.

Сосед кивнул, неторопливо налил и чокнулся. Он сглотнул свои полстакана, помотал головой по лошадиному и набросился на еду, как термит. Так едят каторжники, бродяги и жлобы.

– Знаешь, – говорил сосед, роняя куски еды, – я вот подумал, отчего ты такой молчаливый. И понял, у тебя проблемы с бабами. Они тебе не дают. У мужика, которому бабы дают, вид задиристый и веселый. А которым не дают, вид как у тебя.

– Ты говоришь, что у меня такой вид потому, что мне бабы не дают? – переспросил я, наклоняясь к соседу, словно желая расслышать получше.

– Не, я просто так, – усмехнулся он, поглядев мне в глаза. – Просто бывает, найдется одна, которую хочется больше всех. А она, потаскушка, нет, чтобы навстречу пойти, вертит тобой, как хочет. Играет, как гондоном. Из-за них мужики ходят потерянные. Таких я больше всего не люблю.

Он посмотрел на меня и налил водки. Вид у него был такой, словно он только что объяснил, как устроен мир.

– Не хочу о бабах говорить, – твердо сказал я.

– А чем еще говорить за выпивкой? Жизнь одинокого простого мужика сводиться к трем вещам: где бы пожрать повкуснее, поспать подольше между стройкой и отыметь кого-нибудь получше да повеселее. Что? У тебя по-другому? Ну и помалкивай.

– Что? – нервно спросил я.

– Всё. Не зачем мне про твое самокопание ебучее знать. Придумали, блядь, самопознание. Всё и так ясно. Как устроена здесь и сейчас жизнь, такой она будет всегда. Это мир низших существ. Он за счет нашего навозного копошения и держится. В другом мире, возможно, по-другому. Хочешь жить там, живи. Только сначала выберись отсюда. Гы-гы!

– Гы-гы, – передразнил я. – Хули ты ржешь?

Я не знал, что еще сказать. С чем тут спорить? Может, он и прав, и поэтому я все время думал о том, где живут светлые добрые люди.

– Дебил, – добавил я.

Сосед полез драться. Отчаянная трель дверного звонка отвлекла нас от ссоры. Пришла хозяйка.

Немолодые одинокие домохозяйки часто пускают в дом всяких сомнительных типов, чтобы обмануть одиночества, а повезет – найти спутника жизни. Вот, например, наша. Она сдавала пустующую квартиру одиноким мужикам, вступая с ними в непродолжительную связь. Мужики, как на подбор, были негодяи и неудачники. Последнего сожителя, распускавшего руки, сосед выселил по просьбе хозяйки. Она уже хотела сойтись с ним, но тут появился я. А у хозяйки – выбор.

Она пришла навеселе с бутылкой вина и открытой коробкой конфет.

– Я к вам с праздника жизни, – заплетающимся языком начала она.

С её слов мы поняли, что она зажигала где-то у богатенькой подруги всю ночь. Обзавелась кучей поклонников и одного затащила в постель. Но добилась немного, и неудовлетворенная заявилась к нам.

Бесспорно, мы оживили её планы.

– Скучаете, мальчики, – она посмотрела на нас влажными глазами и еще раз пересказала, как весело провела время.

– Потеем от зависти, – сказал я, глядя на её зеленое от усталости лицо.

– Открой, – подала хозяйка бутылка.

Мы дружно выпили, искренне похохотали. Облизывая губы, женщина переводила взгляд с меня на соседа, который мысленно уже несколько раз её отымел.

– Вы сегодня на редкость обворожительны, – я галантно поцеловал хозяйке руку.

Выбор пал на меня. Хозяйка встала и уверенно потащила меня в комнату. Я бежал резво, мое самолюбие находилось ниже пояса.

На кухню я вернулся через час, вылизав хозяйку с ног до головы. Сосед был пьян и кивал головой, словно во всем соглашаясь с бутылкой, стоявшей перед ним.

– А где эта? – еле ворочал языком он.

– Спит. Умаялась.

Сосед сделал неопределенный жест, словно показывая, как правильно закидывать удилище.

– Чего хотел-то? – спросил я.

– Того же чего и ты.

Я пожал плечами. Мы оба страдали сатиризмом. Сосед встал, грозно покачиваясь, но побежал в уборную. Пока он блевал и сливал воду, я оделся и вышел.

Сердце просило волны, бьющейся о причал.

Весна недавно согнала ледяной панцирь с реки, и берега были едва окрашены зеленоватой нежной дымкой. Казалось, один грубый порыв ветра и её сдует.

С набережной я увидел, как у причала набирает пассажиров первый прогулочный катер. Добежав до кассы, я успел купить билет и последним запрыгнул на борт. На два часа я погрузился в созерцание, понимая, что это единственное, чем я овладел в совершенстве.

Опускались сумерки, когда теплоход вернулся. Я был настолько голоден, что с радостью съел бы левый борт, будь он из муки или риса. И еще я хотел выпить. Мучительно, до головокружения. Денег хватило на сигареты. Закуривая, я заметил, что за мной наблюдает молодая пара. Они стояли у машины и разговаривали. Точно не обо мне, но так как я один находился в поле их зрения, им приходилось наблюдать именно за мной.

Я озяб, спешить некуда. С сигаретой в зубах я подпирал фонарный столб у речного вокзала, размышляя, повезет сегодня или нет.

И мне повезло. Каждый раз, когда по-настоящему нужно, это происходило. Конечно, удача не охотилась за мной, как за некоторыми своими любимчиками. Но мы можем поладить, если захотим. Когда я подкуривал очередную сигарету, мужчина приветственно помахал рукой и громко спросил:

– Ты кого-то ждешь?!

– Да! – крикнул я, подошел ближе и добавил негромко: – Я жду чудо.

– Чудо? – не понял мужчина.

Спутница была подогадливей. Она засмеялась и спросила:

– И долго будешь ждать?

– Пока не дождусь.

Мне показалось, передо мной молодые небожители времен черно-белого романтического кино. Я пригляделся, приходя в восторг, и увидел Сергея Тюленина и Любовь Шевцову, отомстивших своим воскрешением палачам за штольни. Они были молоды, спокойны и мудры. В их открытых чистых лицах отражалась другая жизнь. Вечная.

– А в чем заключается чудо? – спросил Тюленин.

– В чем угодно, или в ком… Может, даже в вас.

Шевцова кивнула и спросила:

– Ждал, когда позовем?

Я пожал плечами. Я ждал космического путешествия, революцию здесь и сейчас, взаимопонимания и несколько бутылок хорошего вина.

Пока молодогвардейцы переглядывались, я представил фрагмент из нашей лучшей и общей жизни. У меня с детства было отличное воображение.

– Прокатимся и поболтаем? – расправил плечи Тюленин.

– Поехали, – кивнул я.

Ветер дул в лицо. Сердце билось часто и сильно, оставляя ощущение чего-то очень важного. Я даже не слышал, что мне говорили.

– Ты слышишь, что я тебе говорю? – спросила Любовь.

– Нет, – улыбнулся я. – У меня так бьется сердце, что я ничего не слышу.

– Скажи, разве можно жить и не знать, что тебя ждет?

– А ты знаешь? – спросил я.

– Я спросила тебя не о том, знаешь ты или нет. А том, можно или нельзя так жить.

– Нельзя, – подумав, сказал я.

– Тебя всегда ждет любовь, вот о чем речь, – пояснил Сергей, сидевший за рулем. – Ты не станешь спорить?

– Не стану, – согласился я. – А куда мы едем?

Машина развернулась в сторону моста за город.