Разбудил Артёма яркий солнечный свет, весело струившийся через не зашторенное окно в комнату. Жутко болела голова, а во рту было сухо. Уставившись в потолок, он некоторое время собирал мысли в кучу. И пришел к одному неутешительному выводу – чтобы вернуть Ольгу, потрудиться придется мажору. А валяясь в пьяном угаре и жалея себя, он вряд ли кому-либо докажет, что способен не только тратить впустую драгоценные мгновения жизни, но сделать нечто полезное. Приняв вертикальное положение – для этого ему понадобилось приложить неимоверные усилия – он поплелся в душ. Долго стоял под сильными струями воды, меняя температуру. Помогло телу, но не голове. Когда вышел из ванной, понял – он в квартире не один. И даже не удивился, зная, у кого имелся запасной комплект ключей. Папа.

Артём прошел в комнату и сумел выдавить из себя улыбку, понимая, как должно быть жалко он выглядит – помятый, заросший щетиной и с синяками под глазами. Отец сидел на диване, заложив ногу на ногу и слегка нервничал, о чём свидетельствовал дергающий кончик ботинка.

– Здравствуй, сын. А я уж думал, что найду тебя пьяным и в бессознательном состоянии, а ты на удивление – трезв, – сказал Виталий Лавров, просканировав его внимательным взглядом с ног до головы.

– Привет, па. Так и было вчера. И позавчера и в другие дни.

– Твой номер недоступен, ты не посещаешь университет, не общаешься с друзьями. Что с тобой опять происходит, Артём?

– Давай кофе попьем, а там видно будет, – ответил он, указывая отцу на кухню. Сам же по возможности быстро обтерся полотенцем, натянул брюки и майку.

Когда шел на кухню, нечаянно зацепил ногой бутылки, стоявшие на полу. От громкого лязга, казалось, лопнут барабанные перепонки. Артём поморщился, наклонился и поставил стекло в урну. Заторможено передвигаясь, он включил кофемашину. Молчание нарушалось лишь негромким жужжанием аппарата. Звук, сообщивший о готовности напитка, нарушил царившую в помещении тишину.

Артём наполнил чашки, поставил их на стол, уселся напротив отца и уставился на темную дымящуюся жидкость. Как по заказу, в памяти всплыл тот вечер, когда Оля дописывала у него реферат, и они пили приготовленный ею самый вкуснейший кофе в мире. Теперь на душе у него было пусто и тоскливо.

Отец не торопил его.

Отхлебнув напиток, Артём начал хрипло говорить. И по мере того, как из него лился поток слов, брови Виталия Лаврова взлетели высоко вверх и застыли там, казалось, навсегда. Отец внимательно слушал обычно сдержанного, владеющего своими эмоциями и исходящего ядовитыми шуточками сына, не перебивал и понимал – Артём втюрился по самое не хочу. Ольга Медведева. Уж не ради этой ли девушки он тогда готов был остаться без наследства? Жизнь, а может и сама судьба, щелкнула заносчивого мажора по самому больному, а пострадал обычный трудолюбивый парень, каким его всегда знал Виталий. Бунтуя против отцовского давления, Артём постепенно влез в личину циничного мажора, и прекрасно себя чувствовал. А что по ситуации – так опять эти недомолвки! Эх, молодость, молодость.

– Что ж сын, время делать ошибки и время их исправлять, – сказал отец.

– Как такое можно исправить? Оля уверена, что я поспорил на нее, да еще и…, – Артём нахмурился, адресовав уничтожающий взгляд отцу.

– Что? – спросил Виталий, даже не дрогнув.

– Кстати, о какой такой помолвке со мной звонит по всему свету Кира Фролова, а я ни сном, ни духом, что очень скоро женюсь, а?

– Помолвка действительно состоится, – подтвердил отец.

– Я на Кире не женюсь! – Артём грохнул кулаками о стол, отчего чашка, подпрыгнула и жалобно звякнула о блюдце. – Никогда!

– Да кто ж тебя заставляет? – пожал плечами отец. – Прости, конечно, но Кира… эм-м, как бы это выразиться… дура дурой. Добровольский поделился со мной мечтой женить своего Серегу, чтобы к жизни приспособить и помочь делу Владимира Фролова, образовав на его взгляд крепкий союз между сыном и Кирой. А девушка услышала обрывок разговора и неправильно всё поняла. Видимо, все в свою сторону интерпретировала.

– То есть я не женюсь? Или нет, я женюсь. На отраве одной, – забубнил Артём.

– Возьми себя в руки, сын. Я знаю, ты можешь сосредоточиться на деле, когда нужно. А время все рассудит и расставит по местам. Никуда твоя Оля от нас не денется, – задумчиво качнул головой Виталий.

– Мне не надо через время, – рьяно заявил Лавр. – Я хочу, чтобы она была рядом прямо сейчас. Но если я к ней сунусь, или кто от меня подойдет, она же сорвет всех своих с места. И они уедут. Упертая, зараза!

– Зубки не обломал? – улыбнулся отец.

– Я отравился, папа. Отравился на всю, бля, оставшуюся жизнь, – с чувством сказал Артём.

– Хм, уедет – говоришь? Ты должен сделать так, чтобы девушка, которая зацепила тебя, поняла, что ты ей не враг, и она снова могла бы доверять тебе. А для этого, как ни крути, нужно время, Артём. Пока же займи свою мысль делом, раз уж сердце занято тем самым, отчего ты так старательно бегал, – хмыкнул Лавров-старший.

Намёк был проигнорирован, зато слова отца натолкнули Артёма на кое-что важное. Сорвавшись со стула, он прошел в комнату и вернулся с папкой. Протянул отцу и сказал:

– В общем – вот мое дело.

Отец поднял на сына удивленные глаза и снова опустил их, листая страницы с заметками, таблицами и графиками. Идея не совсем прибыльная, но чертовски нужная.

– Ты позволишь, я отдам твой бизнес-план своим аналитикам? – спросил он.

Лицо Артёма даже просветлело:

– Ты серьезно?

– Как никогда. А сейчас поговорим исключительно в деловом ключе. И если меня всё устроит, у тебя появится инвестор.

– Скорее – спонсор, – криво хмыкнул Артём.

– Для начала – это очень даже неплохо. Значит, я могу быть уверен, что ты не сорвешься в пропасть? – спросил Виталий, поднимаясь.

– Нет, я даю слово, отец, – и протянул ему руку.

Тот крепко пожал руку сына, поблагодарил за кофе, забрал папку с проектом и уехал, оставив Артёма наедине со своими бродящими мыслями. И одна из них стала спасительным маяком – он не враг Ольге. И настала пора доказать это.

А для начала он уже очень давно хотел съездить в одно местечко.

По улицам родного городка Медведевой ехал не спеша, внимательно высматривая автосервис ее отца. Почему-то именно сюда его тянуло какое-то необъяснимое чувство. И быстро нашел его. Въехав на территорию, которой требовалась уборка, Артём слегка сморщился. Вывеска покосилась, ворота местами проржавели. В мини-кафе, где из урн рядом с крыльцом вываливался мусор, и неподалёку курила хмурая официантка, даже заходить не хотелось. Он остановил свой спорткар у ремонтного бокса и выбрался на улицу. Задумчиво осмотрелся.

– Парень, если ты подрехтовать чего хочешь, то только не здесь. Особенно твою тачку, – раздался сзади мужской сипловатый голос.

Артём повернулся и встретился с голубыми глазами крепкого мужичка в спецкомбинезоне.

– А что так? Это ж вроде автосервис, – удивился Артём.

– Раньше был и автосервис классный, и автомойка, сейчас вон видишь – одно название, – и указал в сторону сооружения, числившегося автомойкой. Дела обстояли плачевно.

– Что ж сталось с вами?

Мужик внезапно сделал к нему шаг и, понизив голос, доверительно зашептал:

– Если дотянешь до следующей точки – уезжай

– Ничего себе – обслуживание, – хохотнул Артём.

– Эй, Василич, ты чего мне клиентов отваживаешь? – забубнил другой мужчина с пивным животом, на котором грозила разойтись серая замусоленная рубашка. – Вернись на рабочее место.

– У меня обед, отдохни, Андрей Петрович, – отмахнулся мужичок.

– Ну так что, парень? – с надеждой посмотрел на него Андрей, видимо новый хозяин сервиса.

Лавров обвёл тоскливым взглядом двор, здание и другие вспомогательные постройки, недоверчиво дернул плечом:

– Не, я – пасс.

– Чего тогда заезжал? Отвлекают только! – забрюзжал тот и скрылся из виду.

– И всегда всё так печально? – спросил Артём у Василича.

– При Медведе порядок был.

– Вас может подвезти? – спросил Лавр.

Мужичок покосился на машину, как невиданное диво, и с опаской открыл дверь. Артём ухмыльнулся одним уголком рта и переспросил:

– При Медведе?

– Да, был тут у нас Толик Медведев. Его все Медведем кликали. Толковый был мужик. И команда крепкая, хоть в кафе, хоть на автомойке, хоть в самом сервисе. Дисциплину Медведь держал постоянно. Потому и зарабатывали так, что на жизнь с лихвой хватало. А очередь к нам была вперед расписана, – словоохотливый Василич пристегнулся и с интересом рассматривал убранство салона.

Артём вырулил с территории и вопросительно посмотрел на своего пассажира. Тот отмахнулся, мол, скажу где повернуть да остановить.

– Что, такой спец классный? – выспрашивал Артём, заранее зная ответ.

– Да. В прошлом автогонщик. Открыл здесь свое дело, семью перевез, когда Олька еще только родилась. Он, знаешь ли, пахал, как вол. И никогда не гнушался сам под капот посмотреть, если того требовало дело. Не то, что этот Андрей. Возомнил себя начальником великим, сидит в кабинете, да пивко потягивает, – продолжал Василич, одного превознося, другого костеря немилосердно.

– А где сейчас Медведь этот ваш?

– Погиб. Его мажор, вроде тебя вот, только пьяный, сбил. Тогда с ним еще один парень погиб. Будущий зять, – мужичок почесал затылок. – Его правая рука, однако.

– Жаль.

– Еще бы не жаль! Не хватает веселого Толика. С ним и на рыбалку, и на работу – всё радость была, – и Василич затих.

Артём кивнул головой. Да, здесь помнили отца Ольги, его знали и ему доверяли. По нему тосковали. А пришел какой-то неуч и уничтожил дело всей жизни, желая поживиться, но успешно пошел ко дну.

– Во! Юрка! – оживился снова Василич. – Глянь, отец Лехи снова промышляет.

Артём проследил взглядом, заметив помятого светловолосого мужчину, медленно бредущего вдоль дороги.

– А Леха это кто?

– Леха? А Медведя зять. Будущий…то есть погибший.

– Понятно. А что промышляет?

– Выпить, знамо дело. Вчера, наверное, набрался опять, так сегодня трубы горят, – безжалостно констатировал Василич.

– Не удивительно, после гибели сына-то, – протянул Лавров.

– Хм, пить Юра начал еще до всего этого. Эх, пропадает мужик! Никого не слушает. Вот назови его алкашом, в рожу сразу схлопочешь. О, стой! Я приехал. Спасибо, паря.

Высадив мужичка, Артём еще долго ехал следом за отцом Алексея, затем поравнялся с ним и заметил, как тот шевелил губами, разговаривая толи с самим собой, толи еще с кем. Идея – может быть и нехорошая – родилась сама собой. Артём затормозил, остановился, вышел из машины и окликнул мужика.

– Эй, не подскажете, как до гостиницы доехать?

Тот повернулся на голос, охотно закивал головой и переступил бордюр.

– Скажу, если подкинешь на лекарство, сынок.

Артём едва удержался, чтоб не скривиться.

– Садитесь, – велел он, уже твердо зная, куда повезет непутевого папашу Лехи.

– Да ты куда меня привез-то?! – возмутился Юрий, оглядывая унылые виды городского кладбища.

– Поговорить, – сквозь зубы процедил Лавров.

– Ты кто такой? Вези обратно, – потребовал он, запуская дрожащую пятерню в волосы.

– Я? Знакомый одной знакомой. Просили вас проведать, – резко говорил Лавров без тени заботы в голосе.

– Какие еще знакомые?! Обратно езжай, – насупился мужик.

– Я вижу в твоей жизни ничего не поменялось, – Артём сам того не заметил, как перешел на «ты». – Водочка дороже семьи?

– Не твое дело, молокосос, – едва он подумал выбраться из машины, как на дверях сработал замок.

Язык жгли злые слова, которые, как чувствовал Артём, он должен был сказать этому Юрию. Пусть он не послушает, зато совесть Лавра успокоится. Он положил левый локоть на руль и развернулся корпусом к мужчине. Тот сглотнул, выпучив на парня мутноватые глаза. Всего одна мысль отразилась на немного отёкшем и помятом лице: «Маньяк!».

– Слышишь, мужик, лечь рядом с сыном ты всегда успеешь. А вот что твои трое оставшихся детишек и жена будут делать? О них хоть секунду думаешь, когда водку хлещешь?

– Да кто ты…