Иное утро (страница 28)
Ч6.
Тимия вышла от Маши где-то через часа два, и время на телефоне показывало далеко за восемь часов вечера, но на небе все продолжало стоять зенитное солнце. Она где-то с минут пять смотрела вверх и в голове исчезали все мысли. Было что-то в этом сломанном человеческом мире такое притягательное что притягивало к себе все невзгоды и страхи. Они все равно, несомненно, существовали, но это не опускающееся солнце, при мимолетном взгляде, будто-то забирало их к себе.
Люди с начала времен боялись темноты и из-за этого у нас появился огонь, а потом появилось и электричество. Люди боялись того что в темноте и у нас появились дома, после – вырастали из земли каменные джунгли.
Люди в древности поклонялись молниям как богам, боялись штормов и приносили в жертву дождям, но то время прошло, время вампов прошло. Мы, как вид, казалось бы сильно выросли, однако страхи животные заменяются страхами человеческими. Звери не думают что будет завтра и абсолютно не знают про ипотеку. Так же как и не знают что солнце обязано садиться хотя бы раз в день. Ведь день – это день, а ночь – это ночь, и закат связывает их красной нитью на горизонте. Это понимают люди, но не понимают животные. И вот древние люди бы восприняли это как явление бога, стали бы поклоняться этому вечно не заходящему солнцу, но мы – боимся.
Только вчера еще бушевали морозы, а теперь знойное солнце так приятно печет щечки. Страха не было, осознание этого страха – было. Она знала что это не нормально, она это понимала, но… солнце так приятно грело душу, так приятно ее успокаивало и она просто стояла посреди военного городка без имени пока вокруг сновали солдаты с оружием.
– Тим, с тобо… – произнес голос сзади.
Тимия подпрыгнула, быстро вернулась в сознание и обернулась. Это был Арфо. Весь в черных пятнах краски на красной ветровке.
– Ты чего это? – сказала она.
Арфо посмотрел на себя будто забыл чего это она так волнуется. Руки, штаны, ветровка и часть лица были абсолютно измазаны в потекшей краске.
– Не поверишь, – сказал он.
– В то что тебя принудили искупаться в чане с краской? Еще как поверю.
– Не. Про то что я рисовал с военным из правительства. Кому бы сказал – не поверили бы.
– Хорошо, ты рисовал, я это поняла. А что ты себя то так…
– Они очень плохую краску покупают. Август сказал что ее используют только для пометок и не особо им нужно чтобы слои равномерно ложились друг на друга.
– А… – в Тимии взыграли какие-то странные чувства. В груди что-то поднялось, в глазах защипало, а во рту стало сухо. – Я думала…
– Я тоже думал, – сказал Афро абсолютно понимая о чем она хотела сказать. – Но Август нормальный чувак. И Виктор тоже. Вроде. Я им тоже особо не доверяю, но…
– Но нам надо что-то делать, да?
– Верно, – Арфо постарался вытрать краску с рук об худи, – только что?
– Я думала что мы больше не увидимся, – продолжала Тимия, – думала что тебя забрали.
– Ага. Я о чем-то таком тоже думал.
– И Макс сказал… – Тимия отшагнула назад.
– Чего? – Арфо вопросительно смотрел исподлобья.
Тимия закрыла глаза, собралась с мыслями, и выдохнула.
– Бреда, очень много бреда он мне нагородил, – сказала она.
– Виктор тоже. Думаешь они правы?
– Отчасти, но… – Макс хоть и не предупреждал Тимию про то что не стоит говорить окончательную цель Арфо, но она и так это понимала, – но не все. Если тут ткань пахнет аммиаком, а солнце не заходит, то как они могут быть не правы в своих суждениях? Или правы.
– Не особо понял про что ты, но я согласен. Да и мы и сами планировали идти в… Цитадель, да? Он вроде Это так называл.
– Ты про то что на горизонте?
– Про нее, да. Слушай, а тебе Пророк что-то сообщал о ней? Они же говорили что тебе все объяснят.
– Ты смеешься? Макс с катушек съехал походу. Просто говорил нам туда НАДО, и все. Когда? Почему? Зачем? НАДО.
Арфо усмехнулся.
– Сколько сейчас? – сказал он.
Тимия посмотрела на телефон.
– Без пятнадцати девять. Надо идти отдохнуть.
– По очереди?
– Так точно.
Ч7.
Сестрица луна сменила брата солнце за секунду в промежутке между десятью и одиннадцатью часами. Серебряный диск зиял в небе в таком-же зените и был такого же размера как и солнце. Только светил отражением и совсем немного. К часу ночи всю землю заполонил густой белый туман вырывающийся, кажеться, из самих недр по сантиметру вверх. К трем часам он заполонил собой все пространство и закрыл верхушки многоэтажных домов. Становилось холодно, и из мглы начинали доноситься многочисленные чавкающие звуки.
Они были только лишь звуками и солдаты давно к ним привыкли в отличии от Тимии с Арфо. Туман не попадал вовнутрь и казалось держался подальше от строений людей, но это только сильней заставляло переживать за собственный сон.
Тимии и Арфо абсолютно не хотелось спать, но их насильно вырубили через впрыскивание снотворного через ошейник. Они отрубились в период между пятью и шестью часами, и проспали без снов до следующего перехода солнца из фазы луны в час дня.
Глава 12.
Ч1.
Черноту чужой реальности разорвал кромешный, заполняющий собой все пространство, длинно-протяженный звук древнего горна. Сначала он был одной белой точкой в сознании, потом перерос в вспышку, и окончательно разбудил Арфо взрывом света.
Тимия уже сидела спустив с кровати ноги и зажимала уши руками.
– Что происходит? – прокричал Арфо.
– Без понятия, – ответила Тимия.
Стены палатки дрожали от звука, а ткань на входе колебалась из стороны в сторону показывая отрывки происходящего на улице.
Люди бегали туда обратно, кричали, и сквозь горн стали слышны короткие очереди автоматов. Арфо встал и выбежал наружу, за ним побежала Тимия.
Но на улице уже ничего не происходило.
Светило жаркое солнце, пели редкие птички, ветер завывал между листьев куцых берез.
– Что за… – сказал Арфо пытаясь отдышаться от резкого пробуждения и рывка.
Тимия посмотрела вокруг. Все было на своих местах так же как и вчера. Они были в их мире, они не переместились, и тут все было нормально. Но и ненормально одновременно. Они были ненормальными, и они оба слышали и видели то что было. В голову молнией влетела мысль найти Макса. И тот придерживаясь своего звания уже был справа от входа.
– Плохие сны? – сказал он покуривая сигарету.
– Ты… – в голове Тимии яростно ржали макаки. – Что произошло? Что это было?
– Это? – Макс посмотрел на сигарету. – Решил начать курить. Опять. Или сорвался?
– Она про звук, – сказал Арфо. – Мы слышали и видели…
– Ааа, звук, да. – Макс почесал плешивую седую бородку. – Ну, бывает, что сказать.
– Что? – сказала Тимия. – Бывает что?
– Бывает говорю, бывает. Это знаете ли страх человечества вы испытали. Страх того что мы больше не проснемся, того что наших родных сожрут монстры или мы сами ими станем и сами их сожрем, страх того что нас не защитят. Оно проявилось у вас вот так. Так что да – бывает. – Макс встал, потушил сигарету ботинком и отряхнулся. Хотя его синий пиджак можно было давным давно не отряхивать из-за его и так грязности. – По местам, ребятки. Забудьте что слышали и по местам. У вас два дня.
– Ты же говорил две недели! – В сердце Тимии защемило. – Макс, ты говорил…
– Брось, – отмахнулся Пророк, – я много чего говорю и не все обязано быть правдой. Помнишь как мы в кофейне забыли про твой день рождения? Ты весь день ходила такая угрюмая…
– Хватит нести чушь, – сказала Тимия. – Что значит два дня?
– Значит что тебя вновь обманули. И меня тоже. Знаешь ли теперь ничего нельзя сказать наверняка. Вот только в кофейне мы наверняка знали что ты обрадуешься нашему сюрпризу после обеда. А теперь не знаем, вот и все.
Холод внутри Арфо взобрался по всему телу пронесся по нему электрический ток, парень сжимал кулаки и тихо сопел.
– Что делать? – сказал он.
Макс повернулся к будущему богу.
– Учиться стрелять, – ответил он и подняв правую руку щелкнул пальцами. – Август, займись им.
Арфо и не заметил как его наставник появился сзади.
– Пошли, – сказал он и взял Арфо под руку. – Надо быстрей все делать.
Парень еще раз посмотрел назад и увидел в глазах Тимии тот же страх что и вчера.
– Я скоро! – крикнул он. – Я скоро!
– Научись стрелять, тупень! – крикнула она ему в ответ и помахала рукой. А когда тот пропал из виду, и больше не мог слышать она обратилась к Максу. – А мне что делать? Продолжишь пиздеть что он станет богом?
Макс улыбнулся.
– А что мне еще говорить? Если не хочешь слушать про окнчательную цель нашей компании, то давай объясню что тебе стоит делать в Цитадели. Но, – сказал он и достал еще одну сигарету, – позвони для начала маме и папе. Они беспокоятся, и ты беспокоишься.
– Пошел ты… – Тимия развернулась и вернулась в палатку.
Макс закурил.
Нельзя сказать что жизнь Тимии была сложной. Она была прилежной девочкой все время которое она себя помнила. Огромные тома текстов по технологии или создание чертежа в университе легко давались, а учителя твердили что у девочки талант. Хотя в слове “талант” Тимия видела какое-то высокомерие и не считала себя таковой. Она просто делала то что у нее получалось, а если этого не получалась – она училась, вот и все. И когда она выступала с данным аргументом ее часто причисляли в касту “других”. “Ты другая, тебе не понять” – говорили они. И она и вправду даже и не пыталась их понять, хотя, в свою защиту, можно было сказать что другие направления ей тяжело давались. Талант не распространялся на ту же социализацию или кулинарию. Готовила она так же плохо как и понимала намеки человека к знакомству и его, последующие отношения. Если в инженерном деле на все была четкая инструкция, были параметры и были конкретные средства, то в случае взаимодействия с людским появлялся огромный пласт хаоса непостижимого.
Непостижимо Тимии и ее чувство страха нажать на кнопку вызова на номере Мамы. Если воспринимать чувства как осознанные эмоции, то страх звонка можно было бы интерпретировать как нежелание принятия того факта что Мама и вправду в безопасности, что в крайней мере эгоистично, злобно, и трусливо. Что она будет говорить ей когда та ответит? Где пропадала эти полгода? Что делала? Почему она не в таких же мирных колониях? И самое главное – почему звонит только сейчас?
Вопросы, вопросы, все наслаивались в сознании и на экране телефона. Звонок вообще дело сложное для человека такого склада ума и характера как у Тимии. Обычно она заранее продумывает сюжет своего разговора, слова сказанные в нужное последовательности должны были донести до собеседника именно ту мысль которая была у нее в голове. Но, как и во всем человеческом, существовал, и действовал, фактор неожиданности и из-за него весь сценарий рушился из раза в раз. Она поняла это еще в свои шестнадцать когда попыталась соврать матери про свое отсутствие в филармонии, а та сразу же все поняла. Как? Скорей всего Тимию выдала тональность и тембр голоса, в распознавание которых у матери был огромный опыт, “слух” – если можно так выразиться. И ее ложь по поводу “задержки в школе” (на самом деле она просто наслаждалась весенним воздухом на улице) была вдребезги разбита пожеланием поговорить с учительницей. Тимия сказала что она в туалете, но мама продолжила спрашивать тогда почему она ответила именно сейчас, ведь благоразумные девочки не разговаривают в уборных. Потом пошли доводы о плохой слышимости, об отсутствии эха и посторонних голосов. В итоге Тим сдалась, призналась, и получила наказание. Но не за отсутствие, а за ложь. И вот опять настал тот момент когда ей надо было соврать. Прошли годы раздельной жизни. Прошли годы ссор. И прошло полгода их отсутствия в обзоре друг друга в сломавшемся мире. Рука Тимии дрожала.
– Ты ведь уже соврала Марии.