Преобразование государства Голицын думал начать освобождением крестьян, предоставив им обрабатываемые ими земли с выгодой для царя, т. е. казны, посредством ежегодной подати, что, по его расчёту, увеличивало доход казны более чем наполовину… При этом не стеснённый законом помещичий произвол в эксплуатации крепостного труда заменялся определённым поземельным казённым налогом. Подобные мысли о разрешении крепостного вопроса стали возвращаться в русские государственные умы не раньше как полтора века спустя после Голицына.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 254

У Голицына обычная поговорка: «Я уважаю русскую веру, немецкое благоразумие и турецкую верность»; он, очень усердный ревнитель русской веры, склонил многих иностранцев, прибывших в Россию, повторить крещение и по этой причине заслужил у простого народа название Иоанна Крестителя.

Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. Цит. по: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 241

Если бы я захотел письменно изложить здесь всё, что я узнал об этом князе, то я никогда бы не смог сделать этого: достаточно сказать, что он хотел заселить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов – в храбрецов, а пастушеские хижины – в каменные дворцы.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 166

Эти замыслы, переданные иностранцем отрывочно без внутренней связи, показывают, однако, что в основании их лежал широкий и, по-видимому, довольно обдуманный план реформ, касавшийся не только административного и экономического порядка, но и сословного устройства государства и даже народного просвещения. Конечно, это были мечты, домашние разговоры с близкими людьми, а не законодательные проекты. Личные отношения кн. Голицына не дали ему возможности даже начать практическую разработку своих преобразовательных замыслов: связав свою судьбу с царевной Софьей, он пал вместе с нею и не принимал участия в преобразовательной деятельности Петра, хотя был ближайшим его предшественником и мог бы быть хорошим его сотрудником, если не лучшим.

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 255

За время разговора на латыни обо всём, что происходило в Европе, и о том, что я думал о войне, которую вели с Францией император (прусский) и столько князей, в особенности же о революции в Англии (он разбирался в новостях той страны), он предложил мне все виды водок и вин, советуя мне в то же время предупредительным (и учтивым) образом не пить вовсе.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 128

В его обширном московском доме, который иноземцы считали одним из великолепнейших в Европе, всё было устроено на европейский лад: в больших залах простенки между окнами были заставлены большими зеркалами, по стенам висели картины, портреты русских и иноземных государей и немецкие географические карты в золочёных рамах; на потолках нарисована была планетная система; множество часов и термометр художественной работы довершали убранство комнат. У Голицына была значительная и разнообразная библиотека из рукописных и печатных книг на русском, польском и немецком языках: здесь между грамматиками польского и латинского языков стояли киевский летописец, немецкая геометрия, Алкоран в переводе с польского, четыре рукописи о строении комедий, рукопись Юрия Сербенина (Крижанича).

Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV С. 256

Его собственный дворец – один из самых великолепных в Европе, он покрыт медью, украшен богатейшими коврами и замечательными картинами.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 166

О размерах спроса на латинския и польския книги можно судить по случайно дошедшим до нас сведениям о составе нескольких московских библиотек того времени. У А.С Матвеева было 7 книг на латинском языке и 7 на польском, Ордин-Нащокин сразу выписал для себя из-за границы 82 латинских книги; в библиотеке патр. Никона нашлось 12 книг латинских, 2 польския и несколько изданий древних писателей, в том числе Аристотеля, Демосфена и Плутарха, в библиотеке Павла, епископа сарскаго и подонскаго, – 13 латинских книг и 6 польских; книги на обоих языках были и у кн. Вас. Вас. Голицына. Заиконо-Спасский монастырь к 1689 году успел скопить 414 латинских книг и 125 польских, что объясняется, конечно, тем, что в нём с начала десятилетия были училища, – школа Медведева, а потом Славяно-греко-латинская академия.

В. Нечаев. Малорусско-польское влияние в Москве и русская школа XVII века. В сб. Три века. Издание Т-ва И.Д. Сытина. М., 1912. Т. 2. С. 87

В осаду Чигирина кн. Голицын (бывший тогда главнокомандующим русского войска против мятежного атамана Дорошенки) явил достойный подражения пример человеколюбия. Соболезнуя о участи чигиринских жителей, из коих многие от пожаров лишились своих имуществ, он продал одну свою деревню, состоявшую из 60 дворов, и вырученныя за неё деньги, употребил на вспоможение разорённым.

Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников. С. 138

Его, правда, обвиняли в том, что, добившись при помощи притворного зелья благосклонности Софьи, он приказал сжечь человека, приготовившего его.

Славянская энциклопедия. XVII век. М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Разстрига Сенька (Сильвестр) Медведев в pacпpocе [после стрелецкого бунта] сказал и в письме своею рукою написал и с пытки говорил: князь В. Голицин велел в деревне своей, (в которой – не показал), в бане, мужика сжечь для того, чтоб проносу (молвы) от него не было, что он ему в ествах делал прилюбления, и те ествы отсылал он к царевне Софии, а то делал по повеленью князя В. Голицына; а ему Сеньке про то сказывал иконннк Васька Владимиров. А Васька сказал и с пытки говорил, что мужик в бане сожжён, и что он сыпал в ествы травы, а князь Голицын подносил их царевне. А слышал он про то от крестьянина Одоевских Васьки Иванова.

Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 3. СПб. 1884. Стлб. 1132–1133

Да он же де Васка Иконник сказывал, что у Сенки (Сильвестра) Медведева призван был из Полши волхв, будто лечить очи вел[икому] государю царю и вел[икому] князю Иоанну Алексеевичу всея России самодержцу, и жил у того Сенки Медведева. А распоп Гришка сказал: Сенка де Медведев сказывал, что у него был полской породы человек и сматривал на солнце и видел в нём, от Бога назначено великое дело над московским государством, великое разорение и смущение приближается на царстве, великие де государи недолговечны, перво де один к Богу отидет, a после его и другой; а после их будет великое смущение, какое ещё на московское государство преж сего и не бывало, друг друга станут убивать, всяк захочет большой быть, и так де смятением бояр и думных и до последних подъячих всех переберут, так что и хватиться будет не за кого, и тогда встанут народом и выберут себе царя из народа. Тогда де будет благоденствие велие. И сказывает де тот мужик, что царём выберут его Сенку, а Сенка Медведев сказал, что у него иноземец поляк из-за полскаго рубежа был, Миткою зовут Силин, и такие слова ему, что государыня царевна после великих государей будет владетельница и чернеческое платье с него снимет и пойдёт за него Сенку, говорил.

И тот Митка, по посылке из стрелецкаго приказу из-за полскаго рубежа вызван на Луки Великия заводом, а с Лук Великих привезён к Москве в стрелецкой приказ и распрашиван, и в распросе меж иными делы сказал: тому шесть лет призван был из-за рубежа на Луки Великия и привезён к Москве в Спасской монастырь, что за иконным рядом, к бывшему строителю к Сенке Медведеву, и жил у него в келье три года; и в разговоре де он Митка ему Сенке говорил, что к нему Митке приезживали из Смоленска, из Полоцка, из Витебска многие люди для того, что он Митка узнавает в животе болезнь, от кого какая болезнь прилучится. И он де живота у многих щупал; да и в солнце де он смотрит и узнавает в солнце, кому что будет. Да он же Митка у младенцов уговаривает грыжи, и от ускопу, или будет меж мужа и жены совета не будет, пособляет. И Сенка де Медведев велел ему Митке посмотрить в солнце, каков де будет князь Василей Голицын, и будет ли он на Москве царём, также и Федка Шакловитой каким чином будет, и будет ли он великим князем, а он Сенка патриархом. А князь Василей де Голицын и Федка Шакловитой ему Сенке говорят: у них де мышлено то, что в московском государстве учинить бунт, великаго государя, царя и вел[икого] князя Петра Алексеевича всея России самодержца и государыню царицу и вел[икую] княгиню Наталью Кириловну и весь род их изгубить, а царь и вел[икий] князь Иоанн Алексеевич им и даром, а царевна де София Алексеевна за князь Василья хотела идтить замуж; а Федке б быть под царём первым князем, а патриархом бы быть ему Сенке, a патриарха б Иоакима сослать в ссылку. А он де Сенка смотрел по звёздам, и звёзды де значат, что быть на Москве кровопролитию великому. Бояря де за вел[иких] государей не стоят, а сложились они с князь Васильем за одно, а стрелцы де стоят за вел[иких] государей. И он де Митка по тем Сенкиным словам ходил на Ивановскую колокольню великого с чернцем Арсеньем, и в третье с Андрюшкою Бурмистровым, и в солнце сматривал: и в солнце де он видел на вел[иких] государех венцы по обыкновению на главах, а у князь Василья де Голицына венец мотался около грудей и назади и с сторон; а он стоял тёмен и ходил колесом, а царевна де Софья Алексеевна была печална и смутна, Сенка де Медведев тёмен, а Федка де Шакловитой стоял повся голову, и значило ему, что будет ему скорая смерть преж и Голицына. И смотря в солнце, пришед к Сенке Медведеву, сказывал, что по их замыслу не станется, чтоб они спасались. И он де ему говорил, что бредит. И для того де замыслу, у Сенки Медведева князь Василей быль дважды, а Федка Шакловитой бывал не много не по всякую ночь, а от Сенки де езживал перед утром; и о том о всём мыслили, и меж себя о том злом умысле говаривали; то он Митка слыхал; а сиживал в то время у Сенки в келье меж чулана и печи, и про государское здоровье как говаривали, о убивстве слышал же.

Сенка де Медвдев с Андрюшкою Бурмистровым посылал его к князь Василью Голицыну, будто смотреть в животе болезни. И он де к князь Василью пришёл, и князь Василей де спрашивал: будет ли де он на Москве великим человеком, и он де Митка ему сказал: «что ни затеял и тому не сбыться, болши де того ничего не будет». И князь Василей де, пожався, покачал головою и сказал ему, «что де ты дед бредишь». И смотря и говоря те слова от него пошёл прочь. И живучи де у Сенки Медведева у князь Василья в доме он Митка быль дважды, смотрел у него в животе болезни, щупал и сказал, что у него в животе болезни никакой нет, а любит де он князь Василей чужбину, а своей жены не любит. И он де ему сказал: «правда де, дедушко, будешь де ты за то пожалован». Как в первой крымской поход князь Василей пошёл, и Сенка де Медведев велел ему Митке посмотреть в солнце и гадать: в том походе князь Василью будет ли счастие или нет. И он де Митка в солнце смотрел с молитвою, а в той молитве говорил: «Боже мой и премилостивый, Мати Божия Богородица и Троица Живоначальная и Михайло архангел и вся силы небесныя, явите мне, что я задумал, над князь Васильем Голицыным что будет, будет ли ему какое добро, или нет, и в деле его будет ли какое счастье или нет». И в солнце значило, что князь Василью в том счастья никакого не будет, только что он государскую казну истратит и людей изомнёт. Про то де он Сенке Медведеву сказывал же. А князь Василей Голицын и Федка Шакловитой и Сенка Медведев все троя хотели московским государством завладеть, и того желали.

Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 112–114

Подарил как-то Мазепа младшему царю Петру двух Карлов (карликов) – их присвоил себе князь В.В. Голицын.

Шмурло Е.Ф. Падение царевны Софьи. Журнал министерства просвещения. СПб.1896, январь. С. 52