Я послушно скользнул к обеденному столу, и, пока хозяйка заканчивала приготовления, положил на него плеер и украшения. Взгляд скользнул по спине Софи, задержался на округлых ягодицах под короткими шортами. Обстановка пугала не меньше, чем неожиданная дружелюбность. Запах кофе, сыра и корицы. Маленькая фигура, кажущаяся ещё более хрупкой в таком простом и домашнем виде. Тепло. В трейлере по осени никогда не бывало так тепло с утра – обогреватель я включал только в лютые холода, экономя на электричестве. Да и кофе пил растворимый или из дешёвых закусочных. Ощутил себя ненужным рудиментом на этой уютной небольшой кухне – абсолютно лишним и не вписывающимся. Идея остаться на неделю стала казаться бредовым издевательством. Да мы попросту прибьём друг друга.

Софи явно была воспитана в лучших традициях американского гостеприимства. Она даже попробовала мило улыбнуться, когда подхватила тарелку сэндвичей и развернулась. Но тут же помрачнела, увидев свои вещи на столе: напоминание, кто перед ней. Не просто бывший одноклассник, зашедший на чай поболтать о школьных годах. А обыкновенный вор из неблагополучного района: да, Соф, давай уж своими именами, не стесняйся своего страха и презрения, мне это видеть привычно. С громким стуком поставив передо мной тарелку, она несмело взяла в руки плеер.

– Решил всё-таки отдать? Совесть заиграла?

– Ну, мы же договорились. Моя зажигалка за твои побрякушки. Плеер считай платой за завтрак, – усмехнувшись, я взял сэндвич и разом откусил почти половину, не прекращая с насмешкой смотреть на неё в упор. Если и можно заставить себя не думать, что привело нас в этот момент, то с помощью напускной наглости. От вспыхнувших в её глазах голубых искр кусок хлеба встал поперёк горла, и я едва не подавился.

– А почему севший? – поймала меня с поличным Софи, щёлкнув на кнопку включения. – Ты что, слушал мои сборники?

– И почти сразу уснул от этого тухляка, – соврал я, с трудом проглотив кусок во рту.

Поджав губы, она сгребла серьги и цепочку, пряча их в карман шорт. Закончив сервировку стола кофе и булочками, села напротив, обнимая ладонями чашку. Я сам не замечал, как быстро уплетал сэндвичи, то ли действительно проголодавшись, то ли спешно закусывая стресс.

– Ты бы поторопился. Потому что мне надо собираться в редакцию. Ночь на диване и кофе – достаточная плата за твоё вчерашнее геройство? – она совершенно очевидно пыталась избавиться от моего грязного общества, и винить её было не за что.

– Увы, – я пожал плечами, собираясь с мыслями для озвучивания плохих новостей. – Прости, милая, но ты берешь внеплановый отпуск.

– Что это значит? – нахмурилась Софи, чинно пригубив чашку с кофе.

Я с сожалением оторвался от поглощения долгожданной еды, отложив недоеденный кусок. Пора говорить серьёзно и максимально понятно, чтобы даже до блондинистой головы дошло.

– Это значит, что мы с тобой – оба – в полном дерьме, Аттвуд. Ты даже не представляешь, каком. Половина блэксайдовцев шерстят каждую улицу в поисках моей разбитой рожи и твоей золочёной жопки. Слышала вчерашние угрозы Фредди? Он назначил награду за наши головы, так что явно настроен добиться своего. Если кто-то узнает твой адрес… Если только ты мелькнёшь в каком-то супермаркете, на заправке, да хоть просто высунешь нос – они придут за тобой, и вряд ли второй раз нам повезёт так же, как вчера.

Софи напряжённо закусила губу и опасливо втянула голову в плечи. Правильно, девочка, тебе стоит бояться. Лучше вспомни про инстинкт самосохранения, который вчера так успешно послала гулять.

– И что ты предлагаешь? Уехать из города? Я не хочу, здесь мои родители, любимая работа, Пушок…

Она шмыгнула носом, и у меня неожиданно сильно дёрнуло под рёбрами от жалостливого выражения её лица. Ебучие золотожопы, она боится за тупое животное, а не за свой хорошенький зад! Ладно, если мозги тут есть только у меня, придётся нажать сильнее.

– Ничего с твоим котом не будет.  И с тобой тоже. Вот для этого я и здесь.

– В каком смысле?

– Самом прямом. Неделя, максимум две, и основная часть блэксайдовцев забьют болт на всю эту историю. Останутся только сам Фредди и его прихвостни. Но нужно переждать. И придумать, как нейтрализовать этого урода. А пока нам обоим лучше сидеть здесь, и сидеть максимально тихо.

Софи с глухим обречённым стоном облокотилась на стол, растирая виски.

– Я не могу. У меня же работа, мне две рукописи надо прочитать до конца месяца…

– Аттвуд, ты глухая? Твои сраные рукописи точно не важней твоей жизни. Или тебе для убедительности рассказать, что было с последней попавшей в лапы Фредди и его дружков девкой? – жёсткий тон подействовал: она с отвращением передёрнулась, морща точёный нос. – Так что звони на работу и говори, что заболела, или ещё какую хрень. Мне похуй. Но ты не выйдешь из этого дома, пока мои парни не подтвердят, что Блэксайд успокоился, а эта козлина затихла в своей норе. И будет неплохо, если мне не придётся привязывать тебя к батарее, – как можно более строго обозначил я, использовав все доступные властные нотки. Удивительно непонятливая девчонка, из-за которой мы оба окажемся в канаве.

Всё бы ничего, если бы от короткой мысли связать её не стало так тесно в джинсах. Ох, это будет охрененно долгая неделя.

– И как же вы добьётесь, чтобы этот… Фредди затих? – с едва слышным ужасом поинтересовалась Софи, многозначительно проводя пальцем по горлу. Что ж, кажется, она не заметила этой маньячной вспышки, которая наверняка отразилась у меня на лице – или, скорее, не правильно её поняла.

– Твою мать, я так похож на убийцу? – от бессилия исправить то, что она про меня думала, хотелось и смеяться, и выть. И за что мне это наказание: сидеть и объяснять ей прописные истины? – То, что я сплю с ножом, не значит, что я способен выпустить кому-то кишки. Как и никто из моих парней. Мы не насильники, не киллеры. Да, я привык брать чужое. Но поверь, с тобой просто произошла ошибка, грубый просчёт. Если бы знал, чей это дом… Ты же моя одноклассница, Соф. Неужели ты помнишь меня, как последнюю тварь?

Она вздрогнула, поднимая взгляд от созерцания своей чашки, и новый вдох застрял в глотке от света этой радужки.

«Ну же, просто вспомни. Как смотрела на меня, когда мистер Граймс зачитывал моё сочинение по Оруэллу в качестве образцового: знаю, ты поняла тогда, чьё оно, хотя фамилии не назывались. Слишком уж часто у нас сходились мысли на уроках литературы. Прошу, если не веришь мне, то поверь тому полуголодному мальчишке с последней парты», – отчаянно пытался я воззвать к ней одними только глазами.

Софи уронила голову в подставленные ладони, и от распушившихся после мытья золотистых волос снова так пахнуло сладковатой свежестью, что в горле засвербило.

– Я… не знаю. Наверное, нет. И да, я могу сказаться больной, тем более что начальники – это мои же родители. Правда, будет сложно отговорить их от визита, но можно сослаться на заразную инфекцию. Только что всё это даст? Мы просидим взаперти эту неделю, а дальше? Как заставить Фредди угомониться и отстать от нас обоих?

– Есть у меня одна идея, – с облегчением кивнул я. По крайней мере, её уже не пугала идея остаться со мной наедине. Это успех. – Как раз двадцатого числа, если мне ещё не отбили мозги, будет день чествования основателей Ньютауна. Большой и шумный праздник в парке. И конечно, куча копов. Это шанс.

– Ну, наконец-то! – с энтузиазмом поддержала такое направление мыслей Софи, заметно взбодрившись: – Здравая идея обратиться в полицию?

– М-м-м, не совсем. Фредди ни за что не пропустит этот шабаш, приторговывая наркотой для желающих оторваться. Можно попробовать его подставить, и скотина надолго загремит за решётку.

– Если только не успеет сбросить свой товар в ближайшую урну, – хмыкнула Софи, изрядно удивив тем, что умела думать, а не только хлопать ненормально длинными ресницами. Видимо, моё внимание к ним её смутило, в очередной раз вызвав румянец: – Я просто люблю детективные сериалы.

– И в чём-то ты права. Может, в твоих сериалах найдётся решение получше? – не сдержался я от лёгкого сарказма.

– Раз наш красавчик так любит развлекаться с девчонками, которые этого не очень хотят… Мы можем это использовать. Подставная девушка, твои друзья в качестве свидетелей его домогательств, и вряд ли посреди такого мероприятия он отвертится от полиции.

– Это чушь.  Отбрешется. Не станет же он насиловать девушку прямо в парке. А за то, что полапает кого-то, его не посадят.

– Смотря, кого лапать. Как тебе мысль об Эрике Торн?

***

Остаток завтрака прошёл в торопливом поглощении еды и размышлениях, которые не хотелось обсуждать. Нет, её предложение подключить единственную наследницу самого Хайдена Торна мне понравилось, но звучало уж как-то слишком невыполнимо: чтобы такая, как Эрика, и согласилась помочь простым смертным… Даже с учётом заверений Софи, что со школьной подружкой она всё ещё держала связь. В любом случае, пока что эту идею можно только отложить в ящик до Дня основателей: трепыхаться в ближайшие дни не стоило точно. Софи молча убрала тарелки в раковину, и я понимал, что навязавшийся на долгое пребывание гость ей нихрена не в радость. Вздохнув, вытащил из джинсов изрядно помявшуюся пачку сигарет, но что она тут же возмущённо прищурилась:

– Не тут. В доме не курить. Иди на крылечко и захвати… хоть это, – она достала из шкафа фарфоровое блюдечко вместо пепельницы.

– А ты ручаешься, что твои соседи не любопытны, и не заметят, что в доме посторонний? Кстати, если у тебя есть ухажёр – его тоже лучше предупредить, – пришлось задействовать все актёрские данные, чтобы голос звучал безразлично и небрежно.

Софи фыркнула и бросила на меня подозрительный взгляд, прежде чем отвернулась к раковине и включила воду. Но я ждал, и она нехотя пояснила через шум воды:

– Мои соседи – это полуслепая старуха напротив и парочка геев слева. Они со мной ни разу не поздоровались, так что всем плевать. Дом крайний, случайно сюда никто не зайдёт. И специально… тоже вряд ли можно ждать гостей. Так что, можешь не переживать за сохранность конечностей: у меня нет парня, который бы мог тебе их оторвать.

Глупое, слепое торжество фанфарами загудело в самом животе. И как она вообще уловила, что именно я пытался узнать? Да к херам. Неважно. Лишь бы не улыбаться чеширским котом, пока выбирался на улицу, прихватив дурацкое блюдечко. От того, сколько тепла витало вокруг, даже про куртку благополучно забыл, выходя в осеннюю прохладу в одной футболке.

Неспешно закурил на высоком крыльце этого слишком чистенького дома, оглядывая забросанный листьями двор. Рефлекторно, уголком сознания оценивая безопасность обстановки и расстояние до безмолвной дороги. Дым немного проветрил мозги, которые слипались в кашу от этого бесящего уюта, просачивающегося под кожу с каждой минутой рядом с Софи. Вспомнились восхитительные булочки с корицей, которые запихивал в себя несколько минут назад. А ещё фруктовый аромат шампуня от её подсыхающих волос. Слишком приторно для меня, всё это вместе – какое-то ванильное пирожное, в которое плюхнулся задницей. Захотелось к себе, ужасно сильно. В холодный трейлер, где на завтрак обычно объедки вчерашних полуфабрикатов, а с утра пара крыс скажет: «привет» и даже не поленится сползти со стола. Зато привычно. Зато можно курить прямо в постели. И переодеться уже из задолбавшей вчерашней майки, которая после вечера со стриптизёршами как будто пропахла самим Блэксайдом. Как весь я, совершенно не вписывающийся в этот чужой вылизанный мир.

Очередной приступ кашля грозил подкатить к горлу, и пришлось заглушать его, глубоко затягиваясь ментолом. Затушив окурок в чёртовом блюдечке и пристроив его на перила, я вернулся в дом. Дверь за спиной закрылась с тихим скрипом не смазанных петель. Как ловушка, из которой уже не сбежать.