Глава восемнадцатая. … никогда не недооценивай силы человеческой наглости

Закрывайте быстро дверку! К нам нагрянула проверка!

«Попала в лапы эскулапам!» – вздохнул ангел, горестно закатив глаза.

– А если попробовать дать ей воды из пиалы Ардала? Думаете, что тогда сердце встанет на место? – поинтересовался кто-то из «целителей». – Правда на ее использование нужно получить разрешение у Освальда и собрать кучу подписей…

– Думаешь, это – проклятие или болезнь? – поинтересовалось «светило». – Пиала Ардала снимает любое проклятие и исцеляет любую болезнь. Я поговорю с Освальдом, но он ее никому не дает. Думаю, что будет лучше попробовать своими силами!

И тут в коридоре раздался шум. Знакомый голос, от которого я тяжело вздохнула, раздавал указания. Я уже думала, что мне придется защищаться от диссертации. Боже! Есть у Альберта отличное качество. Умение появляться ВОВРЕМЯ! Он, очевидно, договаривается с моими неприятностями заранее… А может, он просто спросил редактора, о чем я пишу?

– Где она? Мне что? Каждую палату обыскивать? Все нарушения фиксировать! – голос сопровождался топотом ног.

– Что все это значит? – возмутилось «светило», оглядываясь по сторонам. – Нас не предупреждали о проверке!

Шум приближался. Знакомый голос звучал все отчетливей.

– На втором и третьем этажах ее нет! – раздался незнакомый голос. – Четвертый этаж сейчас осматривают.

– Тщательно осматривайте, – услышала я ответ. – Все двери, все кабинеты. А мы пока осмотрим первый.

– Сюда нельзя. Здесь у нас хранится инвентарь и медикаменты… Мы просто забыли повесить табличку… – заблеял кто-то под самой дверью.

– Знаете, у меня есть две любимые фразы при обыске. «Сюда нельзя» и «здесь нет ничего интересного»! – услышала я знакомый голос в коридоре. – С дороги. Я вежливо попросил. Могу попросить невежливо, но это будет больно. И потом не говорите, что я не предупреждал. Мне потом будет очень стыдно, я даже извинюсь перед вами.

– У нас по документам никто с таким именем не поступал. Вот журнал. Смотрите сами! Все посетители за день! – услышала я женский голос, сопровождаемый спешными шагами. – Анабель Эрланс к нам не поступала. Простите, это случайно, не та журна…

– Альберт! – взвизгнула я, порываясь встать. – Я здесь! Меня тут разрезать собрались!

Через секунду дверь открылась. На пороге стоял Альберт без маски, но в плаще и в перчатках. Рядом с ним маячило человек десять из инквизиции.

«Он нам апельсины принес?» – оживился ангел, вспоминая, с чем мы обычно ходили навещать «болящих». Апельсинами не пахло. «А почему он с пустыми руками?» – разочарованно вздохнул ангел, не видя ни шоколадки, ни апельсинов. «Он принес «звиздюли». Не переживай, нам тоже перепадет!» – хмыкнул демон.

Альберт внимательно осмотрел плесневелые выцветшие обои, старые кровати с древними, как ископаемые экскременты мамонта, матрасами, бабульку, которая потеряла дар речи, кутаясь в одеяло и забиваясь в угол, паренька, которому было фиолетово, а потом его взгляд остановился на мне. На фоне жутко грязного матраса без простыни, подушки и одеяла, я смотрелась неплохо. Судя по взгляду, это – последнее, что он мечтал увидеть в своей жизни.

– Прекратить поиски, – приказал Альберт, убивая взглядом «светило». Я начинаю обожать этот взгляд. Он смотрит на всех, как на некое существо, случайно выбравшееся из бездны, с легким намеком, что не мешало бы заползти обратно. По-хорошему. Интересно, наступит ли тот день, когда я начну различать оттенки эмоций в его глазах?

– Де… девушка жаловалась на боли… Нам просто некуда было ее поместить… Понимаете, родственники от нее отказались… Эм… Денег у нее с собой не было… – заблеял кто-то из «целителей». Я по лицу Альберта видела, как его радует каждое слово. – Мы ее пока поместили сюда. Временно! Подчеркиваю. Временно. Ну не в коридоре же ее оставлять. У нее врожденный порок сердца. Она, если можно так сказать, уже … эм.... нежилец…

– А теперь еще раз. И очень-очень медленно. Повтори все, что только что сказал. И я тебя умоляю, думай над каждым словом, – Альберт не сводил с меня глаз. – Так, где Освальд? Где администрация?

«Да! Освальд с таким подходом должен спать одетым с тревожным чемоданчиком в руках!» – съехидничал демон. – «Я бы на его месте просыпался с сиплым: «Шо? Опять?». «Ага!» – согласилась я. – «А теперь мы дружно позовем кого? Пра-а-авильно! Канцлера от магии! Ос-вальд! Ос-вальд!»

– Вы ее знаете? – осторожно поинтересовался кто-то из «эскулапов». – Вы знакомы?

«Порок сердца», как выяснилось, передается еще и воздушно-капельным путем, потому, что после ответа, за сердце схватились все, включая «светилу». Он вообще сполз по двери, будучи не в курсе нашей личной жизни.

– Как же вы мне все дороги! Всем стоять на месте. Тот, кто сейчас телепортируется, отправится в камеру сразу. Без разбирательств. Я ясно выразился? Стоять и молчать. Я и так все прекрасно вижу. Я прекрасно вижу, что подписываю каждый месяц, – тяжело вздохнул Альберт, глядя на грязный матрас. – Где заведующий? Давайте, быстрее собирайтесь в кучку. Мне так будет проще вас убивать.

– Альберт… – я села на кровати.

– Тише-тише. Подушку, одеяло, чистый матрас. Быстро. Считаю до трех. Раз… два… – Альберт опустил голову. Я видела, как он делает один глубокий вдох-выдох за другим. Мне кажется, или он сейчас сорвется?

– Ваша милость, не волнуйтесь! Вашу невесту мы поместим в лучшую палату! – предложил кто-то из администрации. – Роскошную, со всеми удобствами! Сейчас все будет, не переживайте! Мы сейчас подготовим для нее все необходимое! Назначим индивидуального целителя… Все будет так, как вы скажете!

– Три… – Альберт поднял глаза. – Спасибо. Я уже видел, в каких условиях находятся… я даже не произношу слово «лечатся»… пациенты, у которых нет возможности заплатить за лечение.

Через секунду меня переложили на чистый матрас, постелили подо мной чистую, прямо хрустящую простынь, под голову подложили белоснежную подушку, а сверху накрыли одеялом. И даже подоткнули его.

– Потерпи немного. Дома тебя осмотрят, – Альберт присел на край кровати, снял перчатки и положил руку поверх моей руки, слегка ее поглаживая. Он снова шумно вздохнул, а потом посмотрел на меня своим фирменным взглядом. Другая его рука скользнула по моей щеке, откидывая мои волосы. Он переживал, вызывая у меня призрак совести.

– Альберт… Не волнуйся… Я себя хорошо чувствую. Просто у меня действительно сердце с левой стороны… Я просто не знала, что у других оно … хм… справа… – шепотом начала я, осторожно поглаживая пальцами его ладонь и заглядывая в его глаза. – Ничего страшного… Не надо переживать…

– Дома тебя осмотрят и скажут, опасно это или нет, – услышала я вердикт, чувствуя, как он осторожно берет меня за руку. «Я же говорил, что это была плохая идея!» – вздохнул ангел. – «Теперь он нервничает и переживает!». «А по взгляду нас медленно и с наслаждением шинкуют на кубики!» – закатил глаза демон. – «Тут, поди, разберись!»

На пороге появился Освальд. Вокруг него скакал какой-то солидный старик в синем с внушительными бакенбардами: «Вы понимаете, так получилось… Мы не знали, что это – невеста канцлера… Откуда мы знали, что они помолвлены… Я вас умоляю… Просто нам некуда было переложить больных… на время уборки в их палатах… Сейчас уборка закончится, и мы снова вернем их в их палаты… Мы приготовили для нее самую лучшую палату… Вы же понимаете? »

Освальд даже не удивился, увидев меня. У него просто ритмично задергался глаз. При виде палаты он глубоко вздохнул и глухо простонал: «Да что ты будешь делать!».

– Что скажешь? – поинтересовался Альберт, отрывая кусок плесневелых обоев и брезгливо скидывая на пол грязный матрас с соседней кровати. – Я как сейчас помню, как подписывал выделение средств на ремонт Лечебницы и на содержание больных, которые не могут оплатить свое лечение, потому что понимал, что это необходимо. Суммы, между прочим, немалые. А теперь я даже теряюсь, с чего бы начать. Как зовут заведующего этим безобразием? Фишер, кажется. Обойдемся без мистеров. Фишер, иди сюда. Иди сюда, не бойся. Я тебя не съем. Я тебя сейчас лечить буду. И всю администрацию. С врачами я потом разберусь. Их ждет переаттестация. Каждого. И уроки каллиграфии. Давайте, собирайтесь.

В дверях появилась администрация. Две солидно одетых дамы среднего возраста в дорогих платьях с кучей золотых украшений, один молодой маг, одетый в белый, идеальной чистоты костюм и посматривающий на золотые часы, которые доставал из кармана сюртука. Тучный маг, с огромным животом, на котором расходились золотые пуговицы, теребил в руках какую-то папку.

– Мне плевать, кто за что отвечает. Пять человек – свободных пять коек. Занимаем места. Не стесняйтесь, – Альберт шумно вздохнул, глядя, как маги выбирают себе матрас почище. Некоторые даже пытались перевернуть свои матрасы, но, как ни верти, грязь была везде.

– Принесите мне миску!– приказал Альберт, глядя на миску, стоящую на груди парня, который так и продолжал смотреть в потолок. – Быстро.

В миске были какие-то отруби, распаренные водой и кусок чего-то отдаленно смахивающего на мясо не первой свежести. Альберт поднял брови, изучая ее содержимое. Он обвел взглядом побледневший персонал.

– Простите, но у пациента диета… – заблеял толстяк, привставая с кровати и размахивая папкой.

– Лежи … Я сам разберусь. Мне подсказки не нужны, – заметил Альберт, беря склизкую ложку сквозь платок и брезгливо выуживая оттуда какую-то шелуху. – Еще четыре таких же порции. Быстро. Анабель, только не говори, что тебя тоже этим кормили…