«Снова клюнуло! Смотри-смотри!» – ангел паниковал и трясся. – «Ну же! Тяни!». «Спокойствие!» – усмехнулся демон, глядя на дергающийся поплавок. – «Еще немного…». «Ты столько про мир знаешь!» – восхитился ангел, сжимая кулачки от нетерпения. «Еще бы! Меня же зовут Опыт! Опыт Всей Жизни!» – заметил демон, пристально вглядываясь в поплавок. «А меня… меня зовут … Любовь! Вообще – то мое полное имя Вера Надежда Любовь!» – смутился ангел. «Странное у тебя имя для мужика!» – хмыкнул демон. «Вообще-то… я – не мужчина…» – окончательно смутился ангел, опустив голову. – «Я – девушка!». Демон чуть не уронил удочку, но вовремя спохватился. «То есть ты – девушка???» – прокашлялся он. – «Так чего же ты из себя мужика строила?». «Думала, что мне будет так проще с тобой поладить!» – ответила ангел. – «Ой! Смотри! Смотри! Клюет! Точно клюет!»

– Хорошо, – вздохнул Альберт, присаживаясь на кровати. – Садись. Лучше один раз показать, чем сто раз рассказывать. Предупреждаю. Может быть больно. Я постараюсь, чтобы это было не так больно, как в моем детстве.

Альберт отбросил волосы, посмотрел на меня, словно сомневаясь, стоит ли это делать или нет.

– Ты точно согласна? – предупредил он. – Будет неприятно.

– Да, – вздохнула я, так и не понимая, что сейчас со мной будут делать. Альберт положил мне на голову руку, а потом убрал ее.

– А теперь я тебя поцелую, – ответил он, наклоняясь к моей щеке. Он прикоснулся к щеке губами.

– Ай! – дернулась я, чувствуя, словно меня только что обожгло. – Больно! Что это? Это какая-то магия?

Альберт взял меня за руку и осторожно погладил. Такое чувство, будто меня не любимый нежно гладит пальцем по руке, а электрик ласкает оголенным проводом. Я стиснула зубы, интуитивно пытаясь вырвать руку из его руки.

– Мой отец, как я потом узнал, во время скандала с мамой, когда я был совсем маленьким, наложил на меня это заклинание. Видите ли, ему не нравилось, что мама уделяет больше времени мне, а не ему, а я больше люблю маму, чем его. Наложил, будучи пьяным и забыл. На долгие пятнадцать лет, – с усмешкой заметил Альберт, убирая руку с моей щеки. Как только он убрал руку, я почувствовала невероятное облегчение.

– Давай я тебя еще поглажу? Или поцелую? – усмехнулся Альберт, глядя мне в глаза. – Могу даже обнять. Иди сюда. Сейчас обнимать буду, ласкать и целовать… Чего ты так на меня смотришь? Я всего лишь поцелую тебя. Нежно…

Ага, сейчас! Альберт поднял руку, я сглотнула, напряглась, рубашка на моей спине промокла. Я отдернулась от протянутой руки. Рука легла мне на голову.

– Все, я снял заклинание… – меня притянули к себе, разглаживая вспотевшую на спине ночную рубашку. Меня до сих пор трясло от негодования. Моя «любовь» к магам увеличивалась прямо пропорционально жизненному опыту и полученной информации.

– Мать не понимала в чем дело, – услышала я, чувствуя, как у меня волосы шевелятся от ужаса. – Я объяснял, что мне больно. Она удивлялась и обижалась. Когда она умерла, мне было десять. Я сидел и терпел боль, когда она в последний раз гладила мою руку. Для нее это было важно.

Я свернулась клубочком и рыдала.

– Все… Прекращай плакать… Зря я это сделал. Но другого выхода у меня не было, – меня прижимали к себе и гладили. – Я узнал об этом случайно. На четвертом курсе. В тот день у отца были такие неприятности, которые он запомнил на всю оставшуюся короткую жизнь. Он клялся, что не делал этого, говорил, что не помнит, потом оправдывался, что если бы мама хоть немого соображала в магии, то сняла бы заклинание. Да и я сам виноват. Почему я не сказал? Почему столько лет молчал? А я пятнадцать лет считал, что так и должно быть. Пятнадцать лет я был уверен, что поцелуи и объятия причиняют людям боль. А когда я видел влюбленную пару, я смотрел на них, как на ненормальных. На следующее утро я бросил Академию и ушел в инквизицию.

«Подвезли еще нежность и любовь!» – орал демон, командуя разгрузочными работами и прижимая к себе рыдающего «поставщика». – «Куда разгружаем? Куда вываливаем? Так! Смотрите, чтоб никого не завалило насмерть нежностью и любовью! Быстро расписались в журнале производственных инструктажей, что знаете, как с ней обращаться! Это – очень опасная штука! Ею можно задушить неподготовленного человека!». Ангел всхлипнула, прижимаясь к демону. «Я сколько заказывал нежности и любви? А ты сколько привез… ла? Куда я теперь ее всю дену? Тут ее Ане на всю жизнь хватит!» – закатил глаза демон, цепляя на себя каску. «Просто не надо ее жалеть…» – тихо сказала ангел. – «И экономить тоже не надо! Ее нужно просто дарить». "Хорошая идея!" – согласился демон. – "Заслужите любовь, получите море нежности в подарок! Время действия акции неограниченно!"

– А теперь я хочу услышать то, ради чего мне пришлось вспоминать свое детство. Ты замужем? – голос Альберта стал приобретать профессиональные нотки «следователя».

– Уже – нет, – честно ответила я.

– Ты была замужем? Муж умер? – спросил Альберт, не дожидаясь, пока я сама ему все расскажу. «Мне нравится его подход! Сразу: «умер!»» – обрадовалась анегел. – «Не просто разбежались, а умер! И главное с такой надеждой в голосе спросил…». «Альберт предположил, что муж повесился на радостях!» – усмехнулся демон. – «Хорошо, что Альберт уже в курсе, на что подписывается!»

– Была. Не знаю. Детей нет. Вышла замуж, потому что так захотели мои родители. Муж меня игнорировал. Развелась, когда изменил. После этого родственники со мной не разговаривали, – отрапортовала я, словно диктуя для протокола.

– Достаточно. Больше информации не надо. Значит, ты была замужем… – задумчиво заметил Альберт. «А ты как думал?» – ехидно заметил демон, – «Что тебе девочка шестнадцати лет досталась? Наивная и неискушенная? Девственно чистая и неопытная?»

– Это как-то влияет на наши отношения сейчас? – поинтересовалась я, понимая, что в биографии мисс Совершенство неудачных браков быть не должно.

– Я даже почему-то не думал о таком, – услышала я ответ, который заставил меня напрячься.

Я лежала и мысленно пыталась представить, что сейчас творится в чужой голове. «Как будто сам всю жизнь прожил святошей!» – гаденько заметил демон, доставая протоколы ночных заседаний. – «Мне проще в деда мороза поверить!»

– Брак по требованию родителей, – задумчиво продолжил Альберт, снова опустив голову мне на грудь. – Допустим.

«Допустили!» – выдохнула ангел, заламывая ручки. – «Нас допустили!». «Допустили? Нет, это мы прорвались! Ух!» – утер пот со лба демон, выдыхая с облегчением.

Я понимаю и чувствую, что у Альберта до меня уже были отношения, но спрашивать не стала. Не хочу знать. Просто не хочу. Зачем? Ревновать его к прошлому? Копаться в его душе на предмет: «а может, ты там кого-то все еще любишь?», мне было противно. Есть здесь и сейчас.

***

В обед Альберт меня разбудил, заявив, что мы спускаемся в канализацию на поиски тела Винсента Чейза. По документам он действительно пропал пять лет назад. Дело о пропаже не раскрыто до сих пор. Я быстренько оделась, взяла планшет, ручку и вспомнила, что про обвал я ничего не написала. Курсовой Винсента и моих заметок на столе не было.

«Боже! Он пригласил нас на совместную прогулку!» – восхитился ангел. «В самое романтическое место. В канализацию!» – хмуро буркнул демон, странно поглядывая на ангела. – «В программе. Поцелуи под луной… тьфу ты! Под трубой… А если мы будем хорошо себя вести, нам дадут подержаться за краник… И даже покрутить его!». «Ну чего ты?» – надулась ангел. – «Какая разница? Главное, что вместе!». «Ага, любимая, я могу бесконечно смотреть и слушать на то, как течет вода… по трубам, унося все волшебные помои…» – демон собрал губы трубочкой, словно для поцелуя. – «А вдруг это – самое романтичное место в городе? Кто его знает?»

В Академии нас ждал хмурый Освальд со свитой. Глядя на нас тяжелым и уставшим взглядом он поздоровался и протянул документы на подпись вместе с ручкой.

– Только не говори мне, что это смета на ремонт канализации с учетом потолка, – подозрительно поинтересовался Альберт.

– Нет, у нас через пять дней День Магии. Ежегодный праздник, берущий свое начало еще… – начал Освальд закатывая глаза. – Чего я тебе объясняю? Ты и так прекрасно все знаешь.

– Я каждый год говорю вам, что праздника вы не заслужили. Я просто думаю ввести День Инквизиции, когда инквизиция будет демонстрировать свои умения. Два раза проведем – уже традиция. Вы полюбите этот праздник, как люблю ваш я. Это будет очень увлекательно. Многие из вас будут ждать его с ужасом и нетерпением, – Альберт взял ручку, а потом вернул ее Освальду. – Я подумаю. Ты идешь с нами. Свиту оставляй здесь. Я беру троих. Этого будет достаточно.

– Мы порылись в архивах, и нашли карту, – заявил кто-то из магов, показывая какой-то невнятный обрывок.

– Если мы потеряемся, – ответил Альберт, отмахиваясь, – пришлете ее по трубам. Я вот не знаю, напомнить ли вам про лишний этаж Академии, вписанный в смету на ремонт, которую вы подсовывали мне два года назад? Нет, не буду напоминать. Это будет некрасиво с моей стороны.

Мы спустились вниз. Завал был разобран почти полностью. Стены и потолок были кое-как укреплены.

– Веди, – кивнул мне Альберт. – Сейчас узнаем, почему канализация под Академией ремонтируется три раза в год. У меня на этот счет уже есть подозрения, однако, пока не увижу своими глазами, выводы делать не буду.

Освальд создал огромный шар света, который завис над нашими головами. Мы прошли мимо булыжника, под которым нашли лоскут моей одежды. Я рассказала, как выковыряла два кристалла с потолка, а потом повела свою экскурсию по туннелю. «Я знал, что ты умеешь заводить мужчин, проказница!» – воодушевил демон, поглядывая в сторону смущенного ангела. Ангел действительно стала часто смущаться.

– Теперь куда? – спросил Альберт, глядя на два туннеля.

– Направо! – ответила я, жалея, что не отмечала свой путь. Мимо нас пронеслась стая разноцветных крыс.

– Освальд, тебе какая больше нравится? – поинтересовался Альберт, провожая взглядом крыс, боящихся яркого света.

– Никакая, – мрачно заметил Освальд.

– Тогда что они здесь делают? – холодно осведомился мой инквизитор.

Инквизиция из сопровождения осветила себе туннель, куда нырнула крысиная делегация. Через пару минут раздался писк, визг и темноту осветило несколько вспышек заклинаний.

– Идем дальше. Здесь куда? Направо или налево? Хотя я уже вижу, что вы продолжаете сливать свои помои в канализацию, несмотря на мой строжайший запрет. И что из этого вытекает? А вот что вытекает! -процедил Альберт, глядя на голубые подтеки на стене из разъеденной трубы. – Кто защищал диссертацию по «не протекающим трубам на примере канализации» три года назад? Завтра мне фамилию на стол. И список тех, кто сливает дрянь. Хотя, не надо. Полный список преподавателей и учеников Академии у меня есть.

В одном месте, я, очевидно, завела всех не туда. «Не туда» тоже понравилось, потому, что там сидела какая-то слепая тварь, размером с аллигатора. Длинная, чешуйчатая и зубастая. На шее у твари был металлический ошейник, а между передних лап болталась цепь. Мысли о том, что мы с ней могли встретиться днем ранее, заставили меня сглотнуть. Тварь занервничала и стала принюхиваться.

– Какая прелесть, – вздохнул Альберт, глядя, как гадина в ошейнике щелкает зубастой пастью. – Выяснить, кто ее выпустил и откуда она здесь. Допрашивать необязательно. Можно просто убить. Я имею в виду тварь. Владелец мне нужен живым.

Приказ был выполнен незамедлительно. Наконец-то я привела экспедицию к трупу. Безголовый труп сидел точно в той же позе, в которой я его оставила. Альберт спокойно присел на корточки, разглядывая тело.

– Ваша Милость… Я его знал… – со вздохом ответил один из инквизиторов. – Он учился на два года старше меня. – Нам сказали, что его отчислили.

– Мне нравится, как отчисляют в Академии. Полагаю, что мне еще повезло, – заметил Альберт, рассматривая одежду студента. – А теперь, Освальд, посмотри на это. Я из-за этого не спал все утро. И не усну, пока не проверю.

Курсовая и мои записи перекочевали из рук в руки.