«Кто не успел, тот опоздал!» – вздохнул Опыт, доставая блокнот и ручку. «Что ты делаешь?» – спросила Любовь. «Учусь, как разгонять несанкционированные митинги!» – прокашлялся Опыт. – «Мало ли. Вдруг пригодиться?».

С белого инквизитора, пытающегося увернуться от прыгнувшей ему на грудь твари, слетела маска, обнажая молодое и до смерти перепуганное лицо. Из его руки выпал увесистый камень…

– Шаг назад! – услышала я громкий голос, понимая, что мне не чудиться. – Вот черта. Заступите за нее – сдохните! Тварь! Не пересекать черту! Если кто-то пересечет ее – убить!

Между мной и толпой пробежала огненная змея, оставляя за собой пылающую дорожку. Люди в ужасе отшатнулись от нее. Несколько камней полетело в меня. Правильно, не пропадать же добру? Зря, что ли, брусчатку разбивали? Я инстинктивно сжалась, чувствуя, как один камень все-таки попал мне в плечо. В Альберта, который двигался в мою сторону, полетело заклинание, которое тут же отразили десяток черных инквизиторов, стоящих по обе стороны от канцлера. Один из них бросился ко мне, заслоняя меня полупрозрачным щитом от летящих камней. «Пока не обниму Альберта!» – возликовала Любовь, расправляя огромные белые крылья.

– Еще один камень или заклинание – вы все сдохните прямо здесь в полном составе! Пощады не будет! Тварь, слушай приказ. Переступят черту – убивай!

Я увидела, как ко мне приближается Альберт в сопровождении десятка черных инквизиторов. Недоеденный Боней представитель белой инквизиции был еще жив и валялся на брусчатке.

– Назад, тварь. Охранять черту! – приказал Альберт, делая странный жест рукой. – Выполнять приказ.

Инквизитор-самоучка не мог встать на ноги, поэтому полз… Альберт подошел к нему, наклонился и сорвал с пострадавшего маску. Под маской прятался дрожащий парень лет шестнадцати…

– Не убивайте меня… – простонал доморощенный инквизитор, пытаясь отползти. – Не убивайте… Пощадите… Я не хотел… Мама! Мамочка! Помоги!

В толпе взвизгнула какая-то женщина, пробиваясь вперед.

– Не убивайте его! Это – мой сын! Он же еще ребенок! – орала она, падая на колени возле черты. – Молю вас! Не убивайте его! Накажите, но не убивайте! Я прошу… Как мать…

«Кто-то на утреннике – зайчик, кто-то – волк, а я у мамы – белый инквизитор!» – простонал Опыт. – «Мама! Держи простыню! Пошей мне плащ, пока я буду маску из папье-маше делать! Только не говорите мне, что мама его за ручку на утренник привела!»

Альберт посмотрел на мальчишку. Одно движение и доморощенный инквизитор упал на землю со сломанной шеей. Нечеловеческий визг матери заглушил даже возглас впечатленной такой жестокостью толпы. Альберт переступил через труп. Его плащ скользнул по бледному лицу мертвеца.

– Вам же было сказано десять лет назад. Только посмейте, – спокойно произнес Альберт, глядя на мать, которая билась в истерике. – Как воспитала, так и похоронишь.

Я попыталась встать, но стоило мне шевельнуться, Боня молниеносно бросился в мою сторону. Инквизитор, стоя передо мной готов был принять бой.

– Тварь! Нельзя! – заорал Альберт, моментально делая еще одну черту между Боней и нами. – За черту не заступать!

Боня успокоился на полпути, наткнувшись на светящееся препятствие в виде черты, зато мое сердце еще убегало куда-то без оглядки… Воспользовавшись заминкой, несколько белых инквизиторов попытались пойти в атаку, но Боня настиг их в три прыжка и растерзал прямо в своей «буферной зоне». Я заметила, что пока Альберт говорил, две огненных змеи поползли наперегонки, беря в кольцо и плотно сжимая толпу. Судя по лицам, пока сжималось кольцо, у людей тоже что-то сжалось… И это было явно не сердце. Получилось два кольца. Внутреннее и внешнее. Во внутреннем стояли люди, по внешнему расхаживал Боня.

Толпа чувствовала себя, как селедки в бочке, тесно прижавшись друг к другу и боясь переступить черту. Раньше я думала, что их тут человек триста, а после того, как кольцо плотно сжалось, стало казаться, что намного меньше.

«В нашем общежитии – внеплановое уплотнение!» – икнул Опыт. Я прокашлялась, размазывая кровь по лицу.

Как-то непривычно видеть Боню таким послушным… «Представляешь, что будет, если сказать Альберту про битого зайца и его гипотетическое умение зажигать спички? Готов поспорить, инквизитор с интересом посмотрит на спички, а потом на зайца и загадочно промолчит. А через месяц под его чутким руководством заяц будет профессионально тушить пожары!» – усмехнулся Опыт, обнимая свою Любовь.

– Тварь! Патрулируй! – заорал Альберт, давая знак какому-то инквизитору. Тот поднял меня на руки, завернул в свой плащ и встал рядом с Альбертом. Перед нами встал еще один инквизитор, готовый в любой момент заслонить меня от угрозы. Боня стал шустро наворачивать круги вокруг своих «подопечных».

– А теперь все встали на колени и заложили руки за голову. Кто не сделает это – сдохнет на месте! – приказал Альберт. Толпа выдохнула. Боня оскалился, капая кровавой слюнкой на брусчатку, мотивируя присутствующих занять даже коленно-локтевую позу, если она сохранит им жизнь.

На фоне полыхающей Академии Альберт был страшен. Черная фигура в плаще, спокойно стояла перед толпой. Точнее, наоборот. Толпа стояла на коленях перед черной фигурой. Я бы в жизни не поверила, что любимый час назад встал со смертного одра. Несколько гордецов долго колебались, но потом передумали героически умирать.

«Почему он не обнимет нас!» – всхлипнула Любовь, страдая неимоверно. «Потому, что малейшая слабость сейчас будет стоить ему жизни!» – ответил Опыт, вздыхая. – «Думаешь, народ будет, как в фильмах, утирать слезки, глядя на ваши обнимашки и аплодировать?»

– Опыт десятилетней давности вас ничему не научил. Полсотни трупов вас ничему не научили. Придется повторить урок. Обещаю. Его вы запомните надолго. А некоторые -навсегда. Считаю до трех. Всю белую инквизицию сюда! – я слышала голос с такими интонациями, от которых мне самой стало не по себе. Я хотела сказать Альберту, что безумно рада, что он жив, но от дыма потеряла голос. Вместо слов у меня вырывался надрывный кашель. «Пока не обниму Альберта!» – напомнила я себе, чувствуя, как подплывает мое сознание и мутнеет перед глазами.

«Игра со зрителями!» – записывал в блокнотик Опыт. – «Отличный конкурс! Для конкурса надо.... Первое… Боня.... Второе… эм… зрители… Третье … Альберт. А можно вопрос, конкурсы на свадьбу будем делать? Или обойдемся? Это первый раз, когда я предпочту обойтись!»

– Не сдадите – сдохните все! Раз! – услышала я голос, от которого даже у меня побежали мурашки по коже. В горле нещадно першило.

– Два!

Боня уже был размером с коня. Он шел вдоль черты, заглядывая в побледневшие лица. На руке Альберта блестел браслет, а в руке была зажата маленькая чайная ложечка.

Толпа бесцеремонно вытолкнула белую инквизицию за черту.

– Это все? Если я узнаю, что вы кого-то скрываете, умрут все! Найду хоть одну сорванную маску – пеняйте на себя! – спокойно произнес Альберт, глядя на коленопреклоненную толпу. Боня остановил взгляд на каком-то белом инквизиторе, который пытался бежать.

– Три! Тварь, убить белых! – я не узнавала человека, с которым живу. Позади толпы стоял Освальд и несколько магов, перекрывая путь к отступлению в город. Боня бросился на белые плащи.

– Поща…– раздался крик, который тут же оборвался.

Жуткое зрелище.

«Мятеж не может кончиться удачей, покуда власть давать умеет сдачи!» – прошептал демон, глядя на меня.

– Помните, от смерти вас спасает только эта черта, – произнес Альберт, глядя на Боню, который быстро выполнил приказ, а теперь снова наворачивал круги вокруг перепуганных, коленопреклоненных «селедок».

– Или мне сделать кольцо еще плотнее? – поинтересовался Альберт, вскидывая голову. Одно движение руки и в огненных кольцах появился маленький проход.

– Выходи по одному. Освальд, следи, чтобы с той стороны не прорвались… Если дернутся – убивай на месте. Называем фамилию, имя, адрес. Быстро! – произнес Альберт. В руках одного из сопровождающих Альберта появилась бумага и ручка. Одно движение руки, и первый лист взлетел в воздух вместе с ручкой.

– Маргарет Флетчер, – тихо произнесла прилично одетая, растрепанная женщина, пряча глаза… Третья сектораль, дом два… Я случайно… Я никого не убивала… Не наказывайте меня… Я просто брата своего искала… Думала, он здесь… Фрэнк! Фрэ-э-энк!

– Заткнись. Следующий! Громко и четко! – скомандовал Альберт, заложив руки за спину.

– Д…Дэниэль Кросс… – прокашлялся парень в рабочей одежде. – Двенадцатая сектораль, дом пятнадцать…

Ручка парила в воздухе, записывая фамилии и адреса.

– Виктор Ленготт, – произнес какой-то старик, теребя в руках пуговицу и с ужасом глядя на перо. – Первая сектораль, дом шесть… Можно меня не записывать?… Я просто случайно здесь оказался… Я никого не уби…

– Заткнись! – процедил Альберт, сверкая глазами. Он сам еле стоял на ногах. Я отчетливо видела, как любимый едва заметно покачивается. – Следующий! Те, кто назвал фамилии, могут идти домой. Завтра утром собираетесь в том же составе. Будете своими руками восстанавливать то, что разрушили. Без скидки на пол, возраст и состояние здоровья.

– Уилма Смитт, – прошептала какая-то молодая женщина, теребя дрожащими руками платок. – Восьмая сектораль, дом десять. Я здесь случайно… Вы не подумайте… Я не.... У меня двое детей…Мне не на кого их оставить.... Я не смогу завтра…

– Не на кого оставить? – осведомился Альберт, поднимая брови. При мысли о том, что ему сейчас нехорошо, у меня чуть не разорвалось сердце. – Нашла на кого оставить сегодня – найдешь и завтра. Никаких отговорок. Мне плевать на ваши проблемы. В том числе и на те, которые будут у вас в случае неявки. Никаких поблажек!

– Дамиэн Вилленгтон… – молодой дорого одетый мужчина задыхался от ужаса, глядя, как мимо него прошел Боня, охраняя, вверенный ему объект. – Пятая сектораль… Дом … дом… восемь… У меня жена умирает… кровью кашляет… ей совсем плохо… Я не…

– В Лечебницу ее! – произнес Альберт, сглатывая и делая над собой усилие.– Я как закончу с вами, отдам распоряжение об оказании помощи пострадавшим.

– А можно быстрее! – взмолился Дамиэн. – Пожалуйста! Ей очень плохо! У нас пятеро детей…

– Быстрее? – переспросил Альберт. Ему бы еще немного полежать… Да что это за мучение смотреть на то, как он держится на ногах из последних сил! – Вас ведь так много. Пока всех не перепишем, помощи не будет. Пиала у меня! Дальше! Родственники пострадавших – выходят из круга в первую очередь. Называют не только свое имя, но и имя пострадавшего. Составляйте второй список. Всех пострадавших перенести в Лечебницу! Я не собираюсь бегать по домам. Продолжайте!

Альберт прокашлялся, а я с ужасом ждала, что сейчас по его подбородку хлынет кровь. Но крови не было. Это всего лишь едкий дым горящей Академии…

– Осмотри жертв! – кивнул Альберт одному из своей свиты. – Анабель в пер…

– Нет… – просипела я, пытаясь протянуть к нему больную руку. – Там девушке – магу очень плохо… Меня потом… Я еще могу немного потерпеть, а она умрет, если ей не помогут…

У кого-то парня из толпы не выдержали нервы, и он попытался бежать. В два прыжка его настиг Боня и просто растерзал его перед испуганной толпой, забрызгав кровью первые ряды.

– Я предупреждал! – холодно произнес Альберт, глядя на то, как люди лихорадочно пытались стереть с себя кровь.

Девушка – маг, лежала пластом, вся в крови, едва шевеля пальцами руки… Не дотащили до костра… Не успели… Ее черные волосы разметались по брусчатке. Целитель от инквизиции водил светящейся рукой по ее ногам, а потом по разбитому лицу.

Перепись населения продолжалась. Меня бережно передали в руки Альберту. Я была бы рада обнять любимого, но левая рука не поднималась. Закон подлости… Я скривилась, пытаясь сделать над собой усилие и поднять левую руку, а вместо этого застонала.