Я натянул поводья, и лошадь свернула в лес. Димеона вела себя тихо – то есть о чём-то без умолку тараторила, но обращалась словно бы к миру в целом, а не ко мне в частности, так что слова её скользили задворками моего сознания, не выплывая на свет. Прикидывая, достаточно ли мы забрали в лес, чтобы спрятаться от погони, я думал о том, что два оперативных сотрудника, после долгой беседы насмеявшись вдоволь над взаимной неловкостью и своим приключением, возможно, и сумеют представить всё в таком виде, словно действия каждого из них были продиктованы необходимостью, а сценарий сорвался по чистой случайности. От таких мыслей у меня зарделись уши, и я, остановив, наконец, коня, спешился и помог слезть Димеоне.

– Максим Коробейников, оперативный сотрудник Русского сектора Сказки, – не отпуская руки своей спутницы, я поклонился – настолько элегантно, насколько это позволяла кривая ухмылка верзилы-охотника. – Рад нашей встрече.

Девушка долго вглядывалась в моё лицо так, будто видела перед собой учёного пуделя, который двадцать лет исправно приносил тапки, а теперь вдруг заговорил о погоде. Приехали, подумал я. Наверное, она думала, что я и есть её турист… Надурили друг друга, одним словом. Наконец, взгляд Димеоны стал более ясным, осмысленным, она всмотрелась в мои глаза и улыбнулась весьма дружелюбно. Ну, вот и всё, сейчас меня будут бить, подумал я.

Улыбнувшись ещё раз – кажется, ещё приветливей, – Димеона открыла рот и сказала:

– Что?

– Это не шутка, – вздохнул я. – К сожалению, я тоже сотрудник Сказки. Мне очень жаль, что я сорвал вам сценарий, но это – чистая правда.

Поскольку выражение понимания всё ещё не спешило озарить лицо нимфы, я извлёк из воздуха корочку Управления и помахал ею перед лицом своей спутницы. Девушка озадаченно улыбалась, следя за моими движениями, а потом снова взглянула на меня так, словно бы ни одно из сказанных мною слов не было ею понято. Это было уже чересчур.

– Могу я узнать, с кем имею дело? – спросил я прямо.

Улыбка почти сошла с лица проповедницы, а недоумение, напротив, отчаянно отвоёвывало сданные прежде позиции.

– Что? – спросила она.

Я взял девицу за плечи, едва удержавшись от того, чтоб встряхнуть.

– Мы с тобой только что разнесли в хлам таверну! – выкрикнул я. – Может быть, ты, наконец, перестанешь острить и скажешь, зачем ты во всё это влезла и кто ты, чёрт подери, такая?!

Девушка просияла.

– Я – Димеона! – сказала она.

Я заставил себя разжать пальцы, отступил на шаг, запрокинул голову и захохотал театральным смехом.

– Извини, – сказал я, смахивая несуществующую слезу. – А я-то, понимаешь, подумал, что ты – Фериссия!

Димеона посмотрела на меня и тоже прыснула, но – осторожно, как человек, которому в самом деле смешно, но который не привык шутить такими вещами и потому делает вид, что сам смеётся только из вежливости. Лицо её раскраснелось.

– Нет, – объяснила она, когда я перестал смеяться. – Я – не Фериссия, Фериссия лишь направляет меня. Сама Она к диким людям не ходит, только меня вот послала… То есть меня послала не сама Фериссия, а Мелисса, но Мелисса всегда служит Фериссии, и поэтому…

Я несколько раз щёлкнул пальцами перед лицом девушки:

– Гражданочка! Земля вызывает, как слышно? Я же говорю, что я – такой же оперативный сотрудник, как и вы. Может, мы, наконец, прекратим маскарад, представимся и начнём вместе думать, что нам делать с рваным сценарием?

Лицо проповедницы исказилось гримасой мысли. Потом её глаза просияли.

– Я – Димеона! – сообщила она.

Я набрал воздуха в грудь, чтобы ответить, что я, в таком случае, Папа Римский, взглянул ещё раз в нарочито провинциальное лицо девушки – и вдруг осознал, что она совершенно серьёзна. Не спрашивайте, как я это понял, – работая в Сказке, привыкаешь к любой игре: к добросовестным интонациям, к искренним жестам, к безупречно отыгранной мимике, даже ко всему сразу. Но есть, есть в арсенале у действительно искреннего человека что-то ещё – что-то неуловимое, то, что не поддаётся имитации потому только, что внятно сформулировать, что именно следует отыграть, не получается тоже. Вот этим неуловимым искренним обаянием и дышало всё в этой девушке.

– Меня послала Фериссия, – повторила девушка уже настойчивее. – Я должна идти к диким людям! Зачем мы снова в лесу?

– Так-так-так-так-так, – забормотал я, чувствуя, как волосы встают дыбом у меня на затылке. – К диким людям? Отлично, конечно же, к диким людям, просто замечательно, очень здорово, к диким людям. Только сейчас, пока они заняты, давай мы минуточку спокойно здесь посидим, и ты мне всё-всё расскажешь и про Фериссию, и про диких людей, и про себя, и про того, кто тебя послал, и куда, и зачем, хорошо? Тебе ведь можно рассказывать?

Продолжая бормотать какую-то успокоительную чушь и уговаривая себя, что мне, может быть, померещилось и обман сейчас разрешится, я подвёл Димеону к бревну, деликатно заставил её сесть, сам опустился на пень напротив и приготовился слушать. Проповедница долго сидела, насупясь, иногда взглядывая по сторонам, словно бы собираясь с мыслями. Наконец, лицо её просияло.

– Я – Димеона! – начала она свой рассказ.

Я с треском распахнул двери и решительно ввалился в кабинет к Аполлону Артамоновичу. Маг, как всегда, сидел за бумагами и попивал чай. При моём появлении он поднялся.

– А, Максим Андреевич! Доброе утро!

Он поглядел на меня, переводящего дух, – в глазах у меня ещё рябило после вихря телепортации – и улыбнулся:

– А знаете, Вам идёт: весь этот костюм, и вообще…

– Аполлон Артамонович! – перебил его я, приближаясь почти что вплотную. – Что всё это значит?!

Улыбка медленно сползла с губ мага.

– Садитесь, – сказал он уже гораздо серьёзнее. – И рассказывайте по порядку.

– Аполлон Артамонович, – садиться я не стал, ибо знал, что в таком возбуждении всё равно усидеть не смогу. – Получается, Димеона и есть моя подопечная?

– Димеона? Что ж, интересно, – маг склонил голову набок. – Итак?

– Да или нет? – спросил я.

Маг вздохнул:

– Максим Андреевич, Вы почему-то считаете, что я знаю обо всём, что происходит с Вами в Сказке. Разумеется, во многих случаях так и есть, однако сейчас я всё-таки попросил бы Вас успокоиться и рассказать, что именно Вы видели.

Я перевёл дух.

– Вы правда не знаете?

– Откуда? Единственным нашим агентом в Вебезеккеле на этот момент были Вы.

– Только я?

– А что Вы думали? Остальные работают на свой сектор. Итак, что произошло?

Я постарался собраться с мыслями.

– Димеона… Она правда лесная нимфа? То есть что я несу, конечно, правда… Ну, так вот: она пришла в Вебезеккель и устроила шоу.

Брови волшебника поползли вверх:

– Шоу?

– Встала напротив толпы и стала нести всякий бред – ну, про возвращение к лесу, про милость Фериссии, про хождение правильными путями – короче, обычная религиозная проповедь.

Шеф выглядел удивлённым:

– И это – всё, о чём она говорила?

– Ну… В общем, да, – помедлив, ответил я.

– Простите, Максим Андреевич, Вы точно уверены, что там не было ничего про небесные кары, про убийство неверных, про войну с поселенцами и так далее?

Я помотал головой:

– Н-нет, такого ничего не было.

– Вот как? Что ж, это добрый знак.

– Погодите, я не рассказал ещё, что было дальше.

– Я слушаю.

– Они потащили её в таверну.

– Кто?

– Толпа.

– Нерадивые люди… Что Вы предприняли?

– Ну, пока все напивались, я просто стоял рядом для подстраховки, а потом, когда её уже собирались тащить в нумера…

– Простите, – волшебник поморщился, как от зубной боли. – Вы сказали «тащить в нумера»?

– Именно, – я кивнул. – А как, по-вашему, реагируют завсегдатаи паба на голую девку?

По лицу мага ползла капля пота.

– Простите, Вы мне не сказали. Она что, была совсем голая?

Я замялся:

– Ну… Почти.

– Хорошо, продолжайте. Я надеюсь, жертв избежали?

Теперь уже я посмотрел на шефа с удивлением – впрочем, по его виду было понятно, что объяснений я не получу, пока не закончу, так что я продолжал:

– Так вот, когда её собрались тащить в комнату, я устроил там драку, и, когда меня уже били, она вдруг схватилась за магию, и…

– Варвара! – выкрикнул Аполлон Артамонович. Простучали торопливые каблучки, и дверь у меня за спиной приоткрылась. – Срочно свяжись с Вебезеккелем и постарайся достать мне картинку! – маг перевёл дух и снова посмотрел на меня. – Извините, что перебил. Итак, она там колдовала? Уже?!

– Да, и в тот момент я подумал, что она – тоже опер, но местный, поскольку…

– Погодите Вы с этим! Что именно она сделала?

– Ну, – я наморщил лоб. – Кажется, разворотила барную стойку. Ещё оживила дубинку трактирщика, а двоих напугала до полусмерти. Как она мне сказала: «Показала змею»… Это всё, что я видел. После этого мы, кажется, чуть не разнесли в хлам трактир, но в этот момент я её сгрёб в охапку и предпочёл убежать.

К моему удивлению, Аполлон Артамонович выдохнул с облегчением, и я только сейчас заметил, что пальцы его дрожат.

– Что же, кажется, обошлось. И что Вы предприняли дальше?

Я развёл руками:

– Понимаете, я сразу не сообразил, всё было так быстро, как будто в тумане… Я посадил её на лошадь и увёз в лес, и там она рассказала свою историю.

– Что именно? – спросил маг быстро. – Это важно!

– Ну, если признаться, немного, – ответил я. – Что она всю жизнь провела в лесу с сёстрами, что её наставницу зовут Мелисса и что та послала её изучить диких людей, чтоб понять, как они ошибаются, и что сама Димеона хочет их научить уму-разуму… Она называла ещё имена, но я не запомнил. Аполлон Артамонович, у нас есть в фэнтези-секторе кто-то, кого бы звали Мелисса?

– Нет, нет, – маг выглядел нервным. – Да что Вы на меня всё время так смотрите?! Я знаю ещё меньше Вашего!

Снова скрипнула дверь, и вбежавшая в комнату Варвара сунула Артамоновичу планшет с бумагами. Маг быстро раскрыл его и впился глазами в документы, пока я пытался заглянуть ему через плечо.

– Трактир разворочен, – сказал он, не оглядываясь.

У меня к горлу подступил ком.

– Сгорел?

– Пустил корни.

– О, боже…

– Да, пустяки. Так, что было дальше? Где сейчас Димеона?

– Я… – я сглотнул. – Я оставил её в лесу, сказав, что мне надо помедитировать.

– Тогда у нас мало времени, – шеф жестом отпустил Варвару и вновь поглядел на меня усталыми глазами. – Ладно-ладно, хорошо. Пока всё идёт вполне гладко, за что я Вам весьма благодарен, но может стать значительно хуже.

Я почувствовал, как моё сердце падает куда-то вниз.

– Вы это называете «гладко»?

– Максим Андреевич, поймите меня правильно, – маг старался говорить спокойно, но скрыть дрожь в голосе ему не удалось. – Пока происшествия можно обернуть в шутку, и я хочу, чтобы так оно дальше и было. Это замечательно, что Вы наладили с ней контакт – стало быть, она Вам доверяет. Значит, Вы будете с ней неотлучно, денно и нощно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно, если потребуется, всё время обеспечивая её безопасность… Особенно – подчёркиваю – особенно её безопасность для окружающих. Ваши вопросы?

Я уставился на шефа в упор.

– Вы бежали сюда сломя голову, – пояснил тот. – Что Вы хотели узнать?

Я постарался собраться с мыслями.

– Димеона, она… – начал я.

– Нет, никакой она не оперативник, – отмахнулся волшебник. – Она совершенно обычный турист, Ваша подопечная. И нет, ни о какой Мелиссе я слыхом не слыхивал, – чёрт, да мы забросили её в Сказку только два часа назад, а до того она в неё ни ногой, можете быть уверены!

Мне показалось, что я ослышался.

– Два часа?

– Да, два часа. И на Вашем месте я бы не заставлял её ждать.

– Ладно, тогда ещё вопрос, – быстро заговорил я. – Я понимаю, что запрещено и что могут быть осложнения, но обстоятельства могут сложиться, и если встанет вопрос, тогда, может быть…