Паблик [Публичная] (страница 12)
– Так что, думается мне, пугать не придется. Эту мелодию они угадают с первой ноты. Просто займись ими. Твоего появления будет достаточно. Задание проще простого: разобраться по финансам. Я больше не буду оставлять им такие суммы. Думаю, что и десятой части с них хватит.
– Не боишься бунта?
– Тот, кого боятся все – сам не должен испытывать страха, малышка. Ему по статусу не положено. Так что никогда больше такого не произноси. А то возьму да обижусь. Тебе оно нужно?
Он подмигнул мне и поцеловал.
– Надо будет, нашлю на них всех ВиВиМоудел. Ты можешь даже не напоминать об этом. Они и так помнят, я тебе за это ручаюсь.
Боже, он снова хотел меня, а ведь мы едва кончили… Почему уровень либидо этого человека, и без того высокий, всегда так резко взлетал от успеха?
В этот раз снова было неплохо, ведь я всегда любила сам процесс. Но все же острота притупилась. Я больше не испытывала экстатического удовольствия. И вдруг, в самом конце, когда Игорь навис надо мной, схватил за волосы и посмотрел в глаза, я увидела… Это что, шутка? Леночка, ты в своем уме? Или это галлюцинация?
…
Дома я не находила себе места. Вместо того, чтобы набросать план действий по Дубине и Обездоле, я шныряла по гостиной как какая-нибудь шиншилла. Туда-сюда, туда-сюда. До меня стало доходить, что со мной происходит… Из глубины надтреснутой души стала медленно всплывать причина той тяжести, что была за моими плечами. Перед глазами возникло полное презрения лицо молодого светика. Вот, что не давало мне покоя уже третий день.
Та-ак, Лена, кам-óн, возьми себя в руки. Надо разобраться, отчего тебя так колбасит. Маяковскую ненавидит восемьдесят процентов населения Авксома. А оставшиеся двадцать боготворят, что нифига не лучше, ведь сумасшедшие фанатики иногда бывают хуже самого заклятого врага. Равнодушных нет. Ты давно привыкла и тебе параллельно. Тогда что происходит? Чем этот молодой хмырек так тебя зацепил?
Думай, Лена, думай… Но на ум ничего не приходило, ведь я давно забыла, что такое быть откровенной, даже с самой собой. А правильнее сказать, я не знаю, каково это. Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет… Ни разу в жизни я не была с собой откровенной. Да и зачем мне это? Потребности не возникало. А что сейчас?..
Думай, Лена, думай… Ты всю жизнь любишь Игоря, только он для тебя по-настоящему важен. Сейчас он с тобой, а ты видишь перед собой гадкую, надменную, искривленную ненавистью морду этого молоденького ублюдка. Ты что совсем больная? Хорошо, что Игорь не успел наладить производство устройств, считывающих мысли людей. Если бы он прознал, что во время секса с Творцом я представляю себе другого мужчину, мне бы не поздоровилось. Но и без того такие вещи, Леночка, могут тебе очень дорого обойтись. Как бы это не стало началом конца…
Думай, Лена, думай… Ты должна разобраться в чем дело… Чем мальчишка тебя так обидел? Своим презрением? Или тем, что толкнул? Эка невидаль, бывало и хуже… Тогда чего ты хочешь? Отомстить? Стереть его с лица земли, уничтожить? Или проучить, унизить, втоптать в грязь, как это недавно сделал с тобой Игорь? Может, тебе просто хочется спустить пар, хоть на ком-нибудь отыграться за свою собственную уязвленную гордость? С Игорем кишка тонка, так ты решила найти другую кандидатуру? Ну же, Леночка, соберись, ответь себе честно… М-да, откровенность явно не мой конек…
Думай, Лена, думай… Если бы его лицо не возникло при таких обстоятельствах, вряд ли я бы так переполошилась. Запахло опасностью… А ее близость всегда так чертовски меня возбуждала. Вот и ответ, Леночка, бинго. Ты знаешь, в чем дело. И знаешь, что делать.
Лицо молодого светика так и маячило перед моими глазами. Я все вспомнила. В тот момент, когда он стоял напротив, мои ноги словно приросли к полу. Я почувствовала невидимую силу, исходящую от этого человека, она ощущалась так же явственно, как это было с Игорем. В парне что-то было, сакрально важное, о чем он даже, возможно, сам и не знал. Это была власть над женским полом, способность им управлять. Леночка Маяковская всегда с первых секунд угадывала в мужиках эту способность. Необъяснимо, но факт, я находилась на одной волне с теми сигналами, которые отправляли в космос такие мужчины. Их были единицы. За всю свою жизнь я встречала лишь нескольких. Но поскольку одним из них был мой отец, мне не составляло труда определить, что передо мной стоит именно такой тип личности. Да, все определялось личностными данными. Не единым характером, не одной только потенцией, а совокупностью персональных данных. Системой взглядов и убеждений, способностью их отстоять, силой воли и твердостью характера, бойцовским нравом, умением побеждать, харизматичностью и только потом внешними данными. Но у этого молоденького хмырька и последнее было в норме.
Наконец, пришло осознание: ты, Леночка, всегда была неравнодушна к красивым мужикам, и просто захотела этого молодчика. Но ты не смогла остаться на троне, он тебя размазал. А это никому не позволено. Исключение составляет только Игорь. Но и тот – пока…
Что ж, план действий созрел моментально. Леночка Маяковская разворачивает свой полевой лагерь. Только в этот раз она не повторит ошибок прошлого – это будет секретная операция.
12.
– Мальчики и девочки, пошли вон, тетя Лена пришла!
Команда гримеров, костюмеров и парикмахеров уставилась на меня.
– Ре́га, чего ты ждешь? Чтобы я повторила?
– Какая еще Рега, нет такого имени.
– У меня есть. Отошли прочь прислугу.
Гример и парикмахер переглянулись, последний задохнулся от возмущения.
– Что за хамство? Какая я вам прислуга? Я – Йода Недлясбрóда, знаете такого?
– Вон оно что! Прости, стригач, не разглядела.
Он побагровел от ярости.
– К-к-кто-о-о? Стригач????
– А нет? Тогда чесало?
– Я – стилист, художник образа.
Меня перестало это забавлять, и я посмотрела на Регину.
– Рега, сделай так, чтобы это чучело убралось отсюда, пока я не распорядилась, чтобы его на ТВ1 даже в качестве художника по сортирам не оставили. И не зли меня. Вам с Колюней это не пойдет на пользу.
Я прошла вглубь гримерной мимо застывших в молчанье холуев. Села, закурила. Регина сделала всем жест, они вышли.
– Позови Колю.
Она встала, вышла, и вскоре оба появились в дверном проеме. Я затушила окурок и обратилась к Коле:
– Здесь разговаривать не буду. Через пятнадцать минут жду тебя на парковке в моей машине. Не опаздывай, нет у меня на вас много времени.
– А я? – спросила Дубина.
– А ты не доросла еще до взрослых разговоров. Но не переживай, целее будешь – дольше проживёшь. Хотя с твоими мозгами это спорно.
Я встала и прошла к выходу, рукой отодвинула Регину от прохода и направилась к лестнице.
…
Коля чересчур хлопнул задней дверью, не рассчитав удара.
– Прости.
Голос его звучал тихо.
– Значит так, Колюня. Игорь вас списал. Говорю тебе просто для информации. И я в целом его поддерживаю: вы с Регинкой совсем зажрались.
– Лена…
– Помолчи. На балаганах наговорился уже. Теперь моя очередь… У меня в этом деле, как и всегда, есть свой интерес.
– Он и тебя подмял. Ни одной целой косточки не оставил.
– Ты о моем скелете не переживай. Он у меня гуттаперчевый.
Я повернулась к нему лицом.
– Ты же меня знаешь. Я – сама по себе. И в отличие от тебя всегда думаю перед раздачей, а не когда она уже состоялась. Ты единственный из всей этой балаганной шоблы, у кого хоть какие-то мозги, да остались. Мне нужны собственные люди. Но я никогда не делаю ставку на кретинов. Так что либо возвращайся в стан мыслящих людей, либо я тебя солью.
– Если я приму твое предложение, что я получу взамен?
– Ой, Колюня, не набивайся. Цена тебе – грош в базарный день. Ты свое благополучие пропил, так что вариантов у тебя нет. Или думаешь, я не понимаю, что ты не из тех людей, кто готов пойти против Игоря чисто принципа ради? Ты против него – хиляк, и к тому же слишком денежки любишь. Так что не лепи горбатого, а то решу, что переоценила остатки твоих мозгов и передумаю.
– Говори, – недовольно произнес он.
– Не забывайся, Николай. Ты теперь – никто, так что и вести себя должен соответствующе. Засунь свою борзоту поглубже и разговаривай нормально.
Он промолчал.
– В свои планы я тебя посвящать не буду, так что не надейся, компромат против меня тебе не светит. Просто прими это и расслабься: ты теперь будешь лежать под кем-то. Но для тебя все пройдет безболезненнее, если этим кем-то буду я, а не, например, Игорь. И потом, всё лучше, чем быть списанным на помойку.
Голос Обездоли смягчился:
– Слушаю.
Я окинула его взглядом и немного помолчала.
– Молодец, что финансовый вопрос снова не поднимаешь. Хоть я и знаю, он для тебя самый животрепещущий. Значит, перевариваешь потихоньку, обживаешься. Это хорошо, поверь моему опыту. Тебе же лучше. Так вот. Игорь планировал оставить вам не больше одной десятой. То есть по одной двадцатой тебе и Регинке соответственно. Я считаю, что этого мало. Своих людей я не бросаю. И зад прикрою, и по части прихода не обижу. Расходы же покрываю за свой счет. Всегда так работаю, не важно на чьей стороне я нахожусь в данный момент. Это известно мне одной. Но если ты решишь перейти на мою сторону, то гарантирую, что предложу лучший вариант из возможных при нынешних раскладах. Ведь где бы я ни была, за мной всегда сила. Мы с ней подруги, жить не можем друг без друга.
Он продолжал слушать.
– Я дам тебе одну пятую. А Регинке останется одна двадцатая. Она большего не заслуживает.
– А как ты собираешься это провернуть?
– Это мое дело. Расчет все равно будет, как Игорь распорядится. А мы с тобой позже сочтемся. Будешь делать, что от тебя требуется – получишь прибавку. Только не забывай стараться.
– Что ты хочешь, чтобы я делал?
– А это как пойдет. Пока давай так: на этой неделе студия вам не нужна, а мне понадобится. Я у тебя ее на неделю забираю. А вы с Регинкой поработаете в поле. С темой для «Авксомских будней» определились?
– Да. Я теперь нищий и безработный авксоми́ч, нашел в своей Ламборгини двадцать миллионов тугриков, и теперь мы с Региной думаем, что с ними сделать.
На секунду я потеряла дар речи.
– У тебя от потрясения совсем, что ли, мозги отсохли? Или ты меня разыгрываешь?
– Нет, я серьезно.
– Да, Колюня… Вы о зрителях даже худшего мнения, чем они есть на самом деле. А это нехорошо. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Ты имеешь в виду, что никто не поверит, что в маленький багажник Ламбы может вместиться двадцать лямов даже если они в крупных купюрах? Да, я думал об этом, палево, конечно. Но ведь можно поменять на валюту!
Я несколько раз моргнула, переваривая услышанное. Мое высказывание о том, что у Колюни еще имелись остатки мозгов, было несколько преждевременным.
– Ну безработного еще можно за уши притянуть, но какой же из тебя нищий? Вы совсем белены объелись?
Теперь заморгал Колюня. Были две альтернативы: или он не понимал, о чем я, или до него все же стало что-то доходить. Если предположить второе, то доходило медленно, так как моргал он часто и долго. Я решила помочь бедняге.
– Короче. Эту тему я не акцептую. Будете работать над другим проектом. Надо же Регинке отрабатывать хоть сотую часть от ее одной двадцатой… Коротко идея такова: вы с Регой, как и были – пара. Но я хочу подселить к вам третьего. Точнее третью. Чтобы тебе поприятнее было. Она – ваш с Регинкой раб, а точнее рабыня. Закрой рот, муха залетит!
Колюня спохватился и захлопнул варежку.