15.

– Маяковская, ты, что ли? Проходи к нам!

Я пошарила взглядом по залу, чтобы понять, откуда мне кричат и увидела Полину Замухро́мченко, свою бывшую одногруппницу. Мы не виделись сто лет. Я помахала рукой и стала пробиваться к столику, за которым сидела ее компания.

– Привет, Ленок! Сколько лет, сколько зим!

– Семь.

– В смысле?

– Семь лет и семь зим.

– А, так ты об этом! Давай, садись к нам, мы тут отмечаем…

Интересно что, подумала я. Полечка Замухромченко никогда не отличалась ни умом, ни внешними данными, ни чем бы то ни было еще особенным. Так, мышь, не более. Как и я, она не сильно тянулась к учебе, не радовала универ своими посещениями и по утрам не вылезала из постели. Но если я свое постельное время употребляла очень плодотворно, то она преимущественно отсыпалась. Поэтому сейчас, находясь в одном из самых дорогих клубных ресторанов Авксома, где мы с Полиной раньше никогда не пересекались, я искренне не могла понять, что же эта комнатная пыль может здесь отмечать.

– А что за повод?

– Повод, Ленок, самый топчик!

Я недоуменно уставилась на нее.

– Мы строим Овокло́кс!

От неожиданности я чуть не закашлялась, но вовремя опомнилась: зачем зря расходовать актерские способности, аудитория все равно не та.

– Тот самый Овоклокс?

За столом раздался самодовольный смех.

– А ты знаешь другие?

Я опешила. Да уж, вот тебе и Замухромченко! Конечно, она, как и все мы, не из простых, но все же… Я слышала, что ее отец был не последним человеком в строительной отрасли Авксома, тем не менее Полина – девочка, а я не могла припомнить случаев, чтобы такого рода бизнес когда-то переходил от отца к дочери. И ладно бы речь шла о личности, но при полном отсутствии у Замухромченко хоть каких-то данных – как умственных, так и просто житейских – происходящее было странным.

Тем не менее, чему ты, Леночка, удивляешься? Это что первый случай в твоей практике, когда пустота бывает не хуже воровства, и зеро-лица занимают не самые последние места на авксомском небосклоне?

Но этот случай казался совсем одиозным. Овоклокс – стал первым проектом авксомских властей такого уровня. Наукоград, центр нано-технологий, 5D-модель будущего мира. Впервые задумывался радикальный проект поколения ультра-не́кст (прим.: от англ. ultra-next – крайне следующий), аналогов которому у нас еще не было. И Полина хочет сказать, что именно она собирается его строить? Кам-о́н!?!

– Сегодня у нас тут праздник, Ленок! Моя команда выиграла тендер, и мы будем строить Овоклокс.

– Да ну, Полин?! Вот это да… Прямо ва́у, аж не верится! Поздравляю!

Я протянула ей руку, а сама подумала, что, наверное, мне не светит когда-либо сойти с ума. В последнее время каждое последующее событие в жизни должно было повергать меня в больший шок, чем предыдущее, но все было наоборот. Каждый новый перл удивлял все меньше. Этот мир не имеет границ, он расширяется, крепнет и приобретает все более уродливые формы. Да, Леночка, маразм крепчает, таков современный стиль. Но кто запустил этот процесс? Уж не ты ли сама?

– Спасибо, Ленок!

– А как так вышло, что я об этом ни сном, ни духом? И вообще, куда ты исчезла с горизонта на целых семь лет? И как тебе удалось после лежки в берлоге сделать такой внушительный кам-бэ́к?

– Ой, Ленусь, и не спрашивай… Сама не знаю…

Не удивлюсь, если это так, подумала я. Но вслух сказала другое.

– Своим людя́м ля-ля не надо! Я всегда знала, что ты не так проста, как может показаться. Полинка Замухромченко – флагман нового времени, вот какой я тебя еще с универа запомнила. Можешь поспрашивать наших бывших сокурсников, многие тебе это подтвердят. Когда ты со второго курса перестала посещать универ, я сразу поняла, что ты подалась в большой бизнес. Мы в этом смысле с тобой одной крови.

– Ой, Ленусь… Да ты что, правда?

Кривда, подумала я, но, как всегда, про себя. Эта безмозглая курица нисколько не изменилась. Хотя что удивляться, горбатого могила исправит. Вслух же сказала:

– Конечно!

– Так приятно слышать это от самой Елены Маяковской!

– Что ты, Полин, наоборот! Это мне приятно, что я училась вместе с главным застройщиком Овоклокса, и знаю его лично! Могу сказать, что для меня это честь!

Замухромченко потупила взгляд и вконец раскраснелась.

– Полин, еще раз искренне поздравляю, но, к сожалению, не могу остаться отмечать с тобой и твоей командой. Ко мне тут подошли. Давай так договоримся, ты забегай ко мне на днях, погутарим!

Я ей подмигнула. Полина расплылась в улыбке. Или просто расплылась. Это был спорный вопрос. Не мудрено! Она всегда была склонна к полноте, а с нашей последней встречи прошло семь лет.

– Договорились! Очень рада была повидаться!

– Взаимно!

Я протянула Замухромченко руку, мы обменялись рукопожатиями, и я ушла.

…

Я увидела его в самом дальнем углу последнего зала, возле сцены. Он и несколько парней расставляли свет. Встретившись с ним взглядом, я достала мобильный, набрала сообщение и отправила текст в полет. Марат дернулся, не ожидая, что в заднем кармане его джинсов завибрирует телефон. Прочитав, какое-то время он просто стоял, уставившись на меня. Я развернулась, прошла сквозь зал ресторана и вышла на парковку.

…

Я сидела сзади и курила. Правая задняя дверь машины медленно раскрылась, и в проеме показался Марат. Я бросила недокуренную сигарету в левое окно, возле которого сидела, надавила на кнопку, загудел стеклоподъемник. Марат все стоял в дверях.

– Не пались. Залезай.

Он сел. Дверь тихо хлопнула. Я подползла к переднему водительскому креслу, перегнулась через него и заблокировала двери, а затем вернулась на свое место, забралась на сиденье с ногами и повернулась лицом к Марату. Он сидел без движенья и смотрел перед собой.

– Чего такой кислый?

Он молчал. Я выдохнула.

– Послушай, давай не будем усложнять. Знаю, что с тобой происходит то же самое. Иначе ты не пришел бы. Посмотри на меня.

Он медленно повернулся. В его глазах застыло какое-то новое выражение.

– Ты ведь тоже испытал это. Еще там, в курилке. Потому и толкнул меня.

Марат был угрюм. Он спросил:

– Что ты хочешь?

– Ты знаешь.

Он стал медленно надвигаться на меня.

– А ты все равно скажи.

Вместо того, чтобы наброситься на него, как это и было запланировано, я стала пятиться к двери, пока не уперлась в нее спиной. В эту секунду Марат меня пугал. Когда он достиг моего лица, я сказала:

– Я боюсь тебя.

– Ты – зло, оно никого не боится. Что ты хочешь?

Он снова взял меня за волосы. Я молчала. Тогда Марат обхватил мою голову и поцеловал. Это был долгий и страстный поцелуй, который длился, пока я не ощутила острый прилив боли. Тут же во рту почувствовался соленый привкус. Он укусил меня за нижнюю губу, замер, прерывисто дыша, и вскоре отстранился. Марат посмотрел в глаза, отвернулся и дополз до правой задней двери. Дернул ручку, но без эффекта. Тогда он вспомнил о том, что двери заблокированы, стал смещаться к центру, чтобы добраться до водительской двери. В этот момент до меня дошло, что сейчас он уйдет. Я бросилась к нему и попыталась обнять, но Марат стал отмахиваться от меня. Какое-то время мы боролись, пока он не сбросил меня с себя. Дотянувшись до кнопки, он разблокировал двери и снова дернулся к выходу. Я вцепилась в него второй раз.

– Тебя!.. Я хочу тебя!..

Я попыталась поцеловать его, но он оттолкнул меня и вышел. Я осталась сидеть в этой позе. Быстрым шагом Марат дошел до задней двери ресторана и нырнул внутрь. Какое-то время я тупо пялилась в ту точку, где в последний раз мелькнула его фигура. Но никто не выходил. Я потянулась к ручке и закрыла дверь машины.