Она обычная девочка, красивая, романтичная, самоотверженная, которая влюбилась на свою беду в монстра, а я мучаю и истязаю её за это. Черт, да я просто насилую её. И чем я тогда лучше ублюдка Ветрова?

Снова подошёл к ней, снял наручи, и её тело тут же обмякло, упав на мои руки. Легко подхватил её и сел на кровать, аккуратно, чтобы не задеть её больную попу, уложил к себе на колени.

Она вся тряслась от рыданий, а я чувствовал отвращение к самому себе за это. Гладил, успокаивал её, убаюкивал, как дитя.

Мне больше не хотелось причинять ей боль, не хотелось, чтобы она страдала и плакала. Мне хотелось ласкать, целовать, нежить её.

И я ласкал. Как безумный, искал губами ее пальцы, целовал виски и скулы, зарывался носом в густые волосы, вдыхая полной грудью её нежный девичий запах. И охреневал сам от себя. Такого со мной не было со времён Лейлы.

Я привык общаться с покорными рабынями, которые прутся от боли и унижений. Единственные отношения в моей жизни с обычной девушкой закончились полным фиаско. Так с чего я взял, что с Раей все может получиться?

Моя самонадеянность сыграла со мной злую шутку. Думал, смогу воспитать её под себя, сделать из неё идеальную партнершу. Собирался постепенно приучать к боли, выдавая её маленькими порциями, перемешивая с ласками и оргазмами – чтобы эти ощущения ассоциировались с удовольствием, с наслаждением, и не вызывала страха. Но вместо этого, идиот, сам взял и все испортил.

Конечно, я понимал, что рано или поздно все равно случится что-нибудь, что вышибет меня из равновесия, и я снова начну зверствовать, но я не думал, что это произойдёт так скоро, когда она будет ещё совсем не готова.

А теперь и вовсе сомневался в своей затее. Она слишком нежная. Слишком боится боли.

Даже сейчас, когда она почти успокоилась под моими ласками, перестала плакать, и только изредка всхлипывала, уткнувшись носиком в мою грудь, её тело все ещё оставалось напряжённым.

Чем я только думал, когда решил попробовать с ней. Это была плохая идея. Очень плохая идея.

Признавать свои ошибки всегда тяжело. Но сейчас было самое время все исправить, пока ещё не слишком поздно.

Пока ещё я не сломал её окончательно.

Взгляд снова заскользил по её нереально красивой фигуре, по светлой бархатной коже, по полной упругой груди с маленькими розовыми кружками сосков.

Черт, как же я хотел её! Эту маленькую хрупкую девочку, которая была только моей, принадлежала только мне, и никто и никогда не касался до меня её тела. От мыслей, что я должен отпустить её, зубы сводило.

Рука сама собой скользнула в её горячую промежность, и девушка вся напрягалась, схватив меня за запястье в попытке остановить. Одного долгого взгляда ей в глаза было достаточно, чтобы она поняла, что не стоит этого делать, и её рука разжалась сама собой.

Осторожно провёл пальцем по её совершенно сухим лепесткам, проник внутрь, где тоже было очень сухо. Она не хотела меня. И всем своим видом показывала, что не хотела, хоть и боялась об этом сказать.

Первый порыв был заставить. Сделать больно, запугать, или же просто взять силой то, что моё. Но что-то меня остановило.

Я не хотел так. Я хотел ее взаимности. Хотел её горящий, восхищенный взгляд, её нежность и податливость, робкую смущенную улыбку на её губах… Хотел кожей ощущать этот её почти благоговейный трепет передо мной.

Меня заводила её наивность, доверчивость, её детская влюблённость. И все это я сам уничтожил своими руками.

Теперь она боится меня. Как черта боится, и правильно делает.

Я не заслуживаю ни нежности её, ни доверия, ни любви.

Да и то, что было до вчерашнего вечера, я получил обманом. Оправдывал себя тем, что на словах предупреждал её, но сам вводил в заблуждение своими действиями. Заставил поверить в ложь, в сказку, которой на самом деле не будет.

И теперь резко и жёстко окунул в правду. Одним махом искалечил все ее хрупкие, нежные чувства.

Чем я только думал. Как мог вообще поверить, что между нами что-то возможно.

Снова посмотрел на ее заплаканное печальное личико. Мне не нравилось то, что я испытывал в этот момент. Ее страдания отзывались тупой болью в груди. И я не знал, что это было. Жалость, сострадание? Совесть?

Бред. Нет во мне ничего этого. И не стоит заниматься самообманом.

Глава 18

Несмотря на все его ласки, я никак не могла расслабиться и поверить в то, что мне удалось избежать наказания. Казалось, это только отсрочка, и он может передумать в любую секунду, произнеся своё ледяное «на колени».

Особенно когда он дотронулся до меня там, а я непроизвольно дёрнулась, чтобы остановить его… Знаю, это была очередная глупость с моей стороны, ведь я снова могла разозлить его и спровоцировать на грубость, но это вышло как-то само собой. И он, действительно, кажется, разозлился, но все же больше не тронул меня. Вместо этого приказал одеваться, и вышел из комнаты.

Я не знала, что у него на уме, почему он передумал, и что меня ждёт дальше. Было страшно. До дрожи в коленях страшно. Что если он на самом деле не передумал, а решил изменить наказание, как в прошлый раз? Что если он задумал сделать со мной нечто ещё худшее, чем порка?

Но мне не хватало смелости спросить, а сам он молчал. Вернулся, приказал идти за ним, помог надеть куртку. И вскоре его чёрный автомобиль снова нес меня в неизвестность.

На улице уже смеркалось, вечерний час пик шёл на убыль, и мы ловко лавировали между поредевших машин, поочерёдно оставляя их позади себя. Я никак не могла привыкнуть к его дерзкой манере вождения, и даже после пережитого сегодня стресса, дух по-прежнему захватывало от каждого такого манёвра.

– Ты голодная? – впервые нарушил он тишину с тех пор, как мы покинули его квартиру.

Признаться честно, с самого утра у меня во рту и маковой росинки не было, но, несмотря на это, никакого голода я не испытывала.

– Нет, – ответила ему, с трудом разлепив пересохшие губы.

– Не ври мне, – прозвучал строгий упрёк, заставивший меня сжаться всем телом.

– Я и не вру, мне правда не хочется есть, – усилием воли заставила свой голос звучать ровно.

– Когда ты ела в последний раз? – ледяные серые глаза скользнули по мне рентгеновским лучом.

– Вчера.

Он ничего не ответил, продолжая вести машину в неизвестном мне направлении. А я все никак не могла осмелиться спросить, куда мы едем. Скорее всего, он решил меня накормить, а иначе, к чему были эти вопросы о еде. Но, несмотря на логические выводы моего рассудка, чувство опасности и тревоги никак не отпускало.

Лишь когда мы перешагнули порог многолюдного фешенебельного ресторана, мне задышалось свободнее. При других обстоятельствах я бы почувствовала себя здесь неловко, в своей простой и недорогой одежде, но сегодня это было мне безразлично. Главное – здесь он меня точно не тронет.

Приветливая девушка хостес проводила нас к столику, и от меня не укрылось, каким заинтересованным взглядом она изучала моего спутника. То же самое было и со стороны подошедшей к нам официантки.

Реакция этих девушек на него неприятно задевала меня за живое. Когда-то я и сама смотрела на этого мужчину точно так же, с замирающим от восхищения сердцем.

А теперь рядом с ним мое сердце замирает от страха.

Мы сделали заказ, и вскоре остались наедине. Я опустила глаза, не в силах выносить его холодный пронзительный взгляд.

– Посмотри на меня, – попросил он.

Именно попросил, а не приказал. В его голосе больше не было стали, но это ни на грамм не успокоило меня. Его просьбу я выполнила так же быстро, как если бы это был приказ.

– Нам надо поговорить, Рая, – сообщил он, не сводя с меня внимательных серых глаз. – Но сначала я хочу, чтобы ты поела.

Я согласно кивнула. А что ещё мне оставалось? Объяснять ему, что мне сейчас вряд ли кусок в горло полезет, и тем самым искушать свою судьбу? Нет, спасибо. Кажется, я теперь вообще никогда не смогу что-либо ему возразить.

Принесли еду. Изысканные мясные блюда источали настолько прекрасный аромат, что мой желудок впервые за этот день ожил, и тут же сжался болезненным спазмом, а рот без спросу наполнился слюной. Мне не пришлось делать над собой усилие, я буквально набросилась на еду. Это было настолько вкусно, что на мгновение я забыла о страхе, о своём незавидном положении, забыла даже про боль в заднице – стулья в этом ресторане были хоть и мягкими, но даже на них сидеть было то ещё удовольствие. Однако стоило мне проглотить последний кусочек, как все вернулось на круги своя.

Отодвинув от себя тарелку, которую тут же подхватила и унесла невесть откуда появившаяся официантка, я сделала глоток вина, и приготовилась к самому тяжёлому разговору в своей жизни.

Я была почти уверена, что получу очередную порцию угроз и предупреждений, и точно знала, что соглашусь со всем, чего бы он не потребовал. Ведь если он решит выпороть меня ещё раз, тогда уж точно больше не передумает.

В голове уже созрел план побега. Как только он меня отпустит, я поеду на вокзал и возьму билеты на ближайший поезд домой. К маме. Там он меня точно не достанет.

А университет… Ну и черт с ним, с этим университетом. В нашем городе тоже есть университет. Пусть всего один, и не такой престижный, ну и что. Зато дома. Зато в безопасности. Поступить туда будет не сложно. Может даже удастся попасть сразу на второй курс…

– Ты наелась? – прервал он мои размышления.

Кивнула.

– Давай закажем десерт, ты любишь сладкое?

– Спасибо, я не хочу, – и снова трусливо опустила глаза, ожидая его реакции на свой отказ.

– Рая, – позвал он, и мне пришлось снова поднять на него взгляд. – Я больше тебя не трону. Не надо меня бояться.

Я не поверила. Просто не поверила и все. С чего вдруг такие перемены?

Он долго и выжидательно смотрел на меня, потом устало вздохнул.

– Я больше не сделаю тебе больно, если ты сама мне этого не позволишь. Обещаю.

Он шутит? Я все ещё не верила, что слышу это. Хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не заснула ли я ненароком, наевшись досыта и разморившись от тихой приятной музыки? Но все происходящее вокруг было довольно реалистично, и он, кажется, не шутил.

Но почему? Почему ещё час назад, несмотря на все мои мольбы о пощаде, он был твёрдо намерен исполосовать меня своей плеткой, или что там у него было в руках, а теперь говорит, что не тронет, если я не разрешу?! Почему он вдруг передумал?! Что заставило его изменить свои намерения?!

Я не верила ему. Не верила. После того, что он сделал со мной, а до этого с Артёмом, было сложно поверить в его способность контролировать жестокость, живущую в нем. Он пришёл в бешенство просто от того, что я ослушалась его и ушла. А что будет, если я сделаю что-то ещё более дерзкое? Например, уеду из города… Сбегу.

По телу пронеслась волна мурашек. Что ж, по крайней мере, я смогу припомнить ему его обещание, если он все же найдёт меня, и захочет проучить.

– А что если я никогда не позволю? – спросила с тихим вызовом.

– Я ожидал такой ответ, – на его губах появилась грустная полуулыбка. – Однажды я уже говорил тебе, что я не лучший вариант для начала сексуальных отношений с мужчиной. Теперь ты и сама это поняла.

Мои глаза расширились, а сердце предательски дрогнуло. Меня словно ткнули носом в собственную глупость. Он ведь, правда, предупреждал. Более того, хотел отправить домой, а я сама напросилась остаться… Сама напросилась. Но даже сейчас мне сложно было представить, что в тот момент я могла бы поступить по-другому. Слишком уж я была в него влюблена, слишком ослеплена своей любовью.

– По-хорошему, я не должен был втягивать тебя в эти отношения, да я, в общем, и не собирался. Рассчитывал просто приятно провести с тобой ночь, или две. Но ты зацепила меня чем-то… своей искренностью, невинностью этой. У меня никогда раньше не было девственниц. Стало любопытно. Может, если бы не это, мы бы с тобой сейчас здесь не сидели.