– Юля, – Роман произнес ее имя особым рычащим тоном, словно человеческий и волчий голос слились воедино, – я не люблю повторять дважды. Эту ночь ты проведешь в моем доме, а завтра утром я отвезу тебя к отцу. Больше волноваться тебе не о чем, – заверил он ее. Хватит этих попыток запугать его. Уже начинает раздражать.

– Что ж, – вздохнула Юля, поведя головой, – поступайте, как знаете. Мое дело – предупредить. Я вас услышала, врать и строить из себя чудом спасшуюся от смерти жертву не буду. На этом все? Я могу идти? – с надеждой спросила она, обращаясь к альфе.

– А ужин? – удивился Роман, вскинув брови. – Ты ведь даже ничего не попробовала.

– А ты и не предлагал, – ему показалось, или в голосе девчонки проскользнули нотки обиды?

– Прошу, угощайся, – приторно-сладким голосом произнес альфа, расплывшись в хищной улыбке. Юля даже растерялась на несколько секунд, на милом женском лице промелькнул страх.

– Нет, – тихо ответила она, не став острить и ерничать. Роман прикрыл глаза и шумно выпустил воздух через ноздри. Она издевается над ним?! Неужели он сделал недостаточно для того, чтобы эта избалованная самка просто поела из тарелки в его доме?!

– Почему? – прохрипел альфа, все еще не открывая глаза. Казалось, стоит взглянуть на девчонку, и все самообладание полетит к чертям. Он привез ее в свой дом, выделил комнату, вылечил, обращался так, как подобает оборотню обращаться с женщиной! Закрыл глаза на то, что отец этой самки убил его собственного отца. А девчонка все равно демонстрирует ему свое неуважение! Воистину, Роман сам не понимал, отчего этот факт вызывает в душе столь сильную бурю негодования, что даже волк начал скалиться. Почему не отнестись к поведению девчонки равнодушно? В конце концов, поужинает она или нет, мало на что повлияет. И все же…

– Принять пищу в чужом доме означает оказать честь хозяину, – терпеливо объяснила Юля то, что альфа и так знал чуть ли не с рождения. – Это знак доверия. Ты же понимаешь, что я не могу так поступить?

– После всего, что я сделал, ты все еще не доверяешь мне? – облизнулся Роман и, наконец, открыл глаза. В первую очередь сознание уловило не отстраненное лицо девушки, а выпученные в изумлении глаза Бена. Всем своим видом брат спрашивал: «Чего я не знаю? Что именно ты для нее сделал?». Альфа лишь раздраженно дернул головой, давая понять, что с ним он объяснится позже.

– Нет, – Юля произнесла это короткое слово с такой легкой улыбкой, словно Роман пошутил. – Я могу поверить в то, что ты не станешь ухудшать положение стаи и вредить мне, но оказывать тебе честь я не стану, – она постаралась произнести эту фразу мягко, словно нутром чувствовала скалящегося внутри альфы зверя, и боялась его гнева. Роман замер, глядя на девушку потемневшим взглядом. На языке вертелось так много «ласковых» слов, но ни одно из них не предназначено для нежных девичьих ушей.

– А чего ты ожидал от дочери Капулова? – рассмеялся Бен, запрокинув голову к потолку. – Уважения? Понимания? Ха! Эта семейка способна лишь творить подлости, – презрительно выплюнул он, с ненавистью глядя на девушку напротив себя.

– Моя семейка не тронула ни одной вашей самки, – если бы голосом можно было заморозить, Бен уже превратился бы в ледяную статую очень озлобленного вида. – Не прикоснулась ни к одному детенышу, хотя они, порой, и забредают на нашу территорию. Мои братья не убили никого, кто был бы заведомо слабее. Мой отец выиграл честный бой, на который был вызван вашим отцом…

– Лучше не поднимай эту тему! – Бен стукнул кулаком по столу, отчего посуда на нем со звоном подпрыгнула. Теперь в его глазах бушевал такой огонь, что им можно было бы спалить весь дом. Что уж говорить об одной маленькой женщине. – Ты плоть от плоти убийцы моего отца. Еще раз упомянешь о нем и, клянусь… – он зарычал, выпуская наружу свою звериную натуру. Юля отпрянула назад, тонкие пальцы впились в столешницу. Она боялась, но, к удивлению Романа, взгляд ее остался все таким же твердым и уверенным. Удивительно! Какая выдержка…

– И ты еще просишь меня есть с тобой с одного стола? – негромко спросила она, посмотрев на альфу с искренним разочарованием. – Ты даже за своего бету не можешь поручиться, что уж говорить об остальных членах стаи? – девушка встала из-за стола, сцепив руки на животе.

– Можно я ее придушу? – Бен тоже начал медленно подниматься, крупнея буквально на глазах. И без того широкие плечи разрослись еще сильнее, сделав оборотня похожим на шкаф.

– Можно, – ответила ему Юля, сжав руки в кулаки, словно собиралась наброситься на оборотня. Она собиралась сказать что-то еще, но не успела. Теперь на ноги поднялся альфа. Девушка вздрогнула от резкости его движений и невольно втянула голову в плечи, ожидая удара, но…

– Пошел вон из моего дома! – взревел Роман, обращаясь, как ни странно, к Бену. Юля отступила на шаг назад, и очень вовремя.

***

Юля

Альфа набросился на своего брата с такой злостью, словно готов был разорвать его. Окажись я поблизости – меня зашибли бы, даже не заметив. Я прижалась к стене, стараясь не отсвечивать лишний раз. Впервые на моих глазах два брата дрались так отчаянно. Ну, как дрались? Роман схватил Бена за шкирку и потащил к выходу, краем рубашки пережав тому горло. Бета пытался вырваться, даже пробовал лягнуть старшего брата, но выглядело это весьма…комично. Он барахтался в воздухе как беспомощный котенок, размахивая руками и ногами в попытках ухватиться за дверные косяки и предметы интерьера. Когда альфа вытащил брата из столовой, мне оставалось лишь помахать несчастному рукой на прощание. Ой… Заметив мой жест, тот побагровел еще сильнее.

– Убирайся! – взревел Роман на всю округу. Этот зычный, глубокий, полный силы голос услышали, казалось, во всех краях стаи Манкуловых. – Не попадайся мне на глаза! Увижу тебя – придушу! – раздался страшный грохот. Альфа захлопнул входную дверь с такой силой, что содрогнулся весь дом.

Я стояла у стены и не знала, что мне делать. Сердце тревожно стучало в груди, став вдруг тяжелым, словно окаменевшим. Тело оцепенело. Как бы я ни пыталась отдавать ногам команду шагать в сторону лестницы, они не слушались, будто вросли в пол. Даже когда мой отец пребывает не в духе, все стараются не попадаться ему на глаза, а тут совершенно чужой мне альфа буквально взорвался. Что же мешает мне убраться подальше с его глаз?

– Ты? – Роман влетел в столовую и словно врезался в невидимую стеклянную дверь. Завидев меня, отскочил на пару шагов назад, смотря со смесью ненависти и удивления. Неужели он думал, что я уже успела смыться? – Иди к себе! – раздраженно прошипел он.

– Правда?! – язык мгновенно ожил, стук сердца стал более мягким, а глаза распахнулись от вспыхнувшей в душе надежды. «К себе» – значит, домой, в стаю, к родителям! Не сразу до меня дошло, что под «моим» альфа подразумевает всего лишь выделенную мне комнату в его доме…

– Проклятье! – полушепотом ругнулся Роман, отворачиваясь от меня. Он вонял негодованием, злостью и…растерянностью. В его запахе, среди тяжелых и мрачных эмоций отчетливо прослеживалась ниточка боли. Могу поклясться, что душа альфы кровоточила. Уж не знаю, от поступка младших или из-за поведения беты, но Роман носил в себе груз. – Отправляйся в гостевую комнату! – приказал он, махнув рукой наверх. – Ну чего встала?! Иди с глаз долой! – он обдал меня таким ненавидящим взглядом, что сердце сжалось. Не от страха, нет. Я чувствовала: эта ненависть обращена вовсе не ко мне. Его что-то гложет, а все случившееся – лишь катализатор для выхода эмоций.

– Хорошо, – шепнула я и, к своему удивлению, отделилась от стены. Проходя мимо альфы, я физически ощущала напряжение его тела. Странно, но я вдруг поняла, что все это время не испытывала страха перед Романом. Он не причинит вреда женщине – это осознание жило где-то на подкорке, и объяснить его происхождение я не могла. Когда я поравнялась с альфой и занесла ногу, чтобы сделать следующий шаг, сердце пронзила жалость. Нет, нельзя просто так уйти. Нельзя оставлять оборотня в таком состоянии. Я остановилась в полуметре от него. Сама не знаю, зачем. Нервно облизнула губы, подбирая слова. Что ему сказать? Что мне жаль? Но вряд ли это упокоит разъяренного альфу, который только что поссорился с самым верным соратником и братом.

– Я… – начала было, чувствуя, как пересохло в горле.

– Ты плохо слышишь?! – очень резко перебил меня Роман. Весь его вид вдруг стал взъерошенным, диким, словно он долго бегал по лесу. Карие глаза стали черными, зрачок расплылся по белкам, увеличиваясь в размерах. Это взгляд волка, взгляд сильного и злого самца. И вновь я поймала себя на мысли, что не боюсь его. Сердце замирало от жалости, от неловкости, от его запаха – от чего угодно, только не от страха.

– Ты хороший вожак, – слова вырвались сами, еще до того, как я успела взять под контроль свой язык. Наверное, больше меня удивился сам Роман. Он вдруг застыл, как статуя, смотря на меня огромными волчьими глазами. Я не могла понять, что именно горит в глубине его взгляда: ненависть или изумление. Посмотрела на него и тут же смешалась, залившись краской от собственной глупости. Боже мой, что я несу?! – Ты честный, – прошептала пересохшими губами и понеслась по коридору. В сознании отрывками отложилось то, как я взлетела по лестнице, пробежала по коридору и скрылась за дверью. Едва щелкнул внутренний замок, как ноги предательски ослабели. Я вдруг поняла, что задыхаюсь.

Еле-еле дойдя до кровати, я рухнула на нее и закрыла лицо руками. Стыд обжигал меня, заставляя сжиматься в комок. Что я натворила? Так хотела сделать все, чтобы эмоционально отгородиться от Манкуловых и в особенности – от их альфы, а в итоге спровоцировала бурю и сделала Роману комплимент. Если отец узнает, что я назвала его врага добрым и честным, то вся семья будет припоминать мне это до конца жизни. Кто тянул меня за язык? Зачем я поддалась минутной слабости, проявила чувства, которых не должно быть в моем сердце даже в зачаточном виде?!

Я лежала на кровати и утопала в растерянных чувствах, когда услышала в коридоре звук тяжелых мужских шагов. Роман приближался очень быстро. Казалось, от его поступи трясется весь этаж. Боже мой, неужели он решил высказать мне все, что думает? Ох, не к добру это…

Ручка двери резко прыгнула вниз и застыла. Раздраженный выдох и торопливый стук в дверь заставили меня подпрыгнуть на кровати, в считанные секунды встав на ноги. Открывать или нет – вот в чем вопрос. Риторический, конечно. Глупо надеяться на то, что у хозяина дома нет ключей ото всех замков.

– Кто там? – спросила я, будто это моя комната.

– Я, – конечно, голос принадлежал Роману. Все такой же жесткий, но намного более спокойный и сдержанный. А затем он произнес то, что я мечтала услышать больше всего на свете. – Хочешь поговорить с отцом?

Я подлетела к двери так, словно за спиной выросли крылья. Отец здесь?! Он приехал за мной?! Предложение звучало так соблазнительно, что мне даже в голову не пришла мысль, что это может быть обман. Я распахнула дверь и сразу уткнулась носом в широкую грудь Романа. Ноздри заполонил его терпкий запах, подействовав как отрезвляющее средство. Отца здесь не было и близко. Поймав мой растерянный взгляд, альфа усмехнулся и молча протянул мне свой мобильный телефон. А-а-а… Так вот, что он имел в виду.

– Да? – я осторожно приложила черный гаджет к уху. – Папа? – неуверенно спросила я. Сердце не верилось по-настоящему, что сейчас я действительно услышу отца.

– Юля? – я даже не сразу узнала его. Взволнованный, низкий, он будто принадлежал глубокому старику, а не моему папе. – Юля, дочка, как ты? Что они с тобой сделали? Где тебя держат? – вопросы посыпались градом. Прежде, чем ответить, мне пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Хотелось дать волю эмоциям, в подробностях рассказать обо всем, что со мной случилось, но сейчас нельзя этого делать. Нельзя тревожить отца еще сильнее. Он уже не молод, и такие переживания могут закончиться очень плачевно.