Надежда и отчаяние (страница 21)
…Вокруг только деревья и ночь. Заводят свою полуночную песню сверчки. Тихо трещат толстые поленья в огне, обнимавшем всех нас своим нежным теплом. Мы сидели кто на чем: на пнях, на поваленных деревьях, на земле, постелив одеяло. Она сидела напротив и периодически заглядывала в мои глаза с милой улыбкой. Я смотрел на огонь всего несколько секунд, но казалось, что это происходит уже целую вечность. В такие моменты время просто исчезает, стирается само понятие о времени. «Макс, может уже сыграешь что-нибудь? Че мы тут в молчанку играем?», – сказал Егор, сидя в обнимку с Лизой. Я взял гитару, провел по струнам; гитара издала тихий приятный звук. Затем начал играть. Катя смотрела на меня с восхищением и нежно улыбалась. И казалось, что это может длиться вечность, всю жизнь. Казалось, что это и есть мое счастье…
…Я тряхнул головой, прогоняя это приятное, но в то же время ужасно болезненное наваждение. От воспоминаний о ней всегда вырывался невольный вздох. Я до сих пор не понимаю, как такое может быть. Она вешала мне лапшу на уши, говоря, что я самый близкий ее человек, что она готова открыть мне все свои тайны, готова всегда быть рядом, а потом просто взяла и отказала. Зачем, зачем она мучила меня все это время? Почему, почему она с самого начала не сказала, что у меня нет шансов?! Для чего она все это делала, для чего она давала мне надежду?!
Вновь погрузившись в размышления, я стал прокручивать все события в голове и с ужасом начал узнавать в своей душе болезнь привязанности. Я часто ловил себя на мыслях о Даше. Мне было действительно хорошо рядом с ней, но я прекрасно понимал, что мне нельзя снова лезть в это дело. Просто нельзя. Я не переживу второго раза. Мой удел – быть одиноким, и я должен его придерживаться.
Да, я снова захотел любви, когда рваная дыра на сердце немного зарубцевалась, но надо ли оно мне все-таки? Я…я не знаю. Я боюсь. Мне жутко. И, наверное, лучше постараться этого избежать.
В голове снова играла мелодия, но мне тяжело было подходить к гитаре. Всякий раз, когда я брал ее в руки, во мне начинали бурлить воспоминания, от которых, честно говоря, я бы давно хотел избавиться. Ее образ неразрывно был связан с гитарой. Но мелодия не давала мне покоя, так что я, скрепя сердце, все-таки взял гитару в руки. Они отлично помнили как играть и даже отлично помнили, как создавать мелодию в специальной программе на ноутбуке. Я потратил на это несколько дней. Несколько дней самоотдачи и вливания эмоций. В итоге у меня получилась медленная меланхоличная песня об одиночестве, текстом для которой послужил мой старый стих. И получилось, как ни странно, очень даже хорошо, даже несмотря на мой голос. С музыкой он звучал неплохо. По крайней мере если верить моим знакомым с форумов, которых я знаю уже три года.
Странно, но я как будто ощутил в себе желание стать музыкантом. Я вновь поразился себе. Думаю, каждый человек хотел бы быть творческим, но я слишком творческий. Я мечусь от одного дела к другому, загораюсь чем-то, затем быстро перегораю, так ничего и не добившись. Это не благодать свыше, это наказание за что-то. Но пока я еще не сгорел, я буду метаться…
***
Настроение было подходящее для того, чтобы написать небольшой, но пропитанный душераздирающей тоской и безысходностью роман. Или песню.
Но сначала я открыл электронный ящик. Сердце екнуло. После прочтения двух я захохотал. В них говорилось о том, что мой рассказ принят и будет напечатан. Однако радость быстро улетучилась, когда я зашел на сайт, куда выкладывал песню и обнаружил, что там нет ни единого комментария. Вот оно, теперь я загорелся музыкой и даже от успехов в литературе, к которым я давно стремился, уже нет особой радости. Однако я все же не преминул возможностью написать о своих успехах Даше.
«Отлично! Поздравляю, молодец!», – ее сообщение сияло искренней радостью. Я улыбнулся.
«Кстати, я послушала твою песню…»
Мы продолжили о чем-то переписываться. Мне казалось, словно общение с ней на сегодняшний день сделалось моей главной потребностью, на фоне которой все остальные дела (даже написание новой песни) выглядели чем-то ненужным и глупым.
Я смотрел на ее аватарку и слегка улыбался, сам не зная чему. Расслабленный и умиротворенный, я видел все как сквозь сон. Она была как бы напротив меня, красивая, понимающая, случайно попавшая в мою убогую, затхлую, полную пустоты и бессмысленности жизнь. В любой момент она может так же случайно исчезнуть из нее. Сейчас я вдруг осознал, что очень этого не хочу. Я хочу просто остаться с ней. Просто остаться… Разве я этого не заслужил?
Я снова наступил на те же грабли. Я снова пошел гулять с ней, когда она вдруг позвала. Мы шли рядом и периодически обменивались разными фразами. Я ощущал, что на душе очень хорошо и тепло.
– А вот здесь будет стоять мой памятник, – сказал я, указывая рукой на вход в парк. – А вот эта улица, видишь? Она будет носить мое имя. О, а ты знаешь, что в Питере есть табличка «Здесь с такого-то по такой-то год жил Пушкин»? Так вот в том доме, где я снимаю квартиру, будет висеть табличка «Здесь жил Думин»!
Даша улыбалась, чуть посмеивалась и кивала. Мои губы расплылись в глупой улыбке. Я ничего больше не понимал, – ни себя, ни свое поведение, – ничего.
Мне кажется, что с ней я помолодел на всю большую разницу наших лет. И пусть физически она была всего лишь на год младше меня. Между нами зияла пропасть душевных страданий.
Наверное, я все-таки буду пытаться. Но надо помнить одно: готовься к худшему, но надейся на лучшее. Но я не привык готовиться, я привык только надеяться.
***
Мы попрощались, когда город погружался в сумрак. По пути домой мне в голову, как это очень часто бывает, приходило множество более правильных и прекрасных слов. Ах, если бы я был другим, я бы наверняка сказал их!
Я брел по улицам и внезапно наткнулся на небольшой магазинчик, витрина которого одиноко поблескивала желтовато-оранжевым светом. Я вошел внутрь и купил на оставшиеся в кармане деньги большой букет свежих великолепных роз. Продавец пообещал доставить их к Даше утром. Я поблагодарил его, расплатился и вышел.
Тихая спокойная ночь. Небо покрыто мириадами звезд. Я по привычке встал под фонарем и зажег кончик сигареты. Дым поднимался вверх, растворяясь в темноте. Я простоял так минут десять, не сделав в итоге ни одной затяжки. Окурок полетел в мусорный бак. Курить почему-то не хотелось.
Глава пятая
Белый свет от длинных ламп; равномерный перестук колес; запотевшие стекла, за которыми виднелись лишь шарики света от фонарей в ночи; удивительно чистый голос, объявлявший остановки; и десятки пассажиров, порой искоса посматривавших на меня. Кто-то смотрит с усмешкой, кто-то с презрением, а кто-то с сочувствием. Но мне было плевать абсолютно на всех. Я стоял в самом начале вагона, держа в руке перед собой большую квадратную сумку зеленого цвета, больше походившую на короб. Настроение было никакое. Это не значит, что оно плохое, оно буквально никакое. Такое, когда нет эмоций, такое, когда ни о чем не думаешь, такое, когда смотришь в одну точку – в оборванную зеленую бумажку с ценами на проезд – и даже не моргаешь. День выдался неудачным.
…Темно. Второй заказ за пятый час работы. Нести за два километра от ресторана. На улице ремонтные работы, все перекопано, вокруг сплошная коричневая грязь вперемешку с водой. Мелкий град сек лицо, не позволял различить и без того еле видную дорогу. Бродил по этой грязи минут десять; ноги порой уходили в нее по щиколотку. Наконец сзади послышалось жужжание мотора. Я обернулся и увидел в далекой темной мути машину, медленно двигавшуюся мне навстречу. Она проехала мимо, а я пошел следом, иначе бы просто не нашел дороги. А время-то идет, осталось всего десять минут, чтобы донести заказ на восемь тысяч пятьсот двадцать пять рублей клиенту. Я запомню эту сумму навсегда… Бело-грязная «девятка» увязла и забуксовала. Я быстро ее обошел и наконец вышел к асфальту, перебежал дорогу на красный, пока не было машин, и кинулся вперед, стараясь двигаться как можно быстрее, пока в конце концов не перешел на бег. От кроссовок во все стороны разлетались прилипшие комки грязи и капли мутной воды от мокрого асфальта. Звоню клиенту. «Сейчас откроем». Карты завели на узкую темную улочку, где даже нет света. Фонарик на телефоне выхватывал из тьмы лишь небольшой участок на метр впереди. Слякоть, скользкие доски. Несколько раз поскальзывался, однако успевал удержать равновесие и не упасть с тяжелой сумкой. Но один раз зацепился за забор; порвал рукав куртки. Это задний двор. Выругался и побежал обратно. Наконец подошел к большому двухэтажному коттеджу. Навстречу вышли охранник и лабрадор в черном ошейнике. Собака понюхала меня. «Так ты не на машине что ли?» – удивился охранник. Я отрицательно качнул головой. Прошел мимо дорогого черного джипа, наглухо тонированного, и подошел к двери. Там в шортах и майке стоял высокий мужчина. Отдал ему все семь пакетов, пожелал приятного аппетита и, держа в красной от холода руке телефон, нажал «передал заказ».
«Может быть, есть мелочь какая-то?» – послышался сзади голос охранника. Ответа не последовало. Двинулся наверх. Задумавшись о чем-то невеселом, я прошел свою остановку. Спускаясь по лестнице, не заметил ограждения из конусов, и наступил в лужу – ушел в нее обеими ногами по колено. Руки в песке, так как иначе бы не выбрался. Шел до остановки и хлюпал грязью с водой в кроссовках…
…Из раздумий меня вывел голос, объявивший мою остановку. Кое-как спустился, еле протиснув сумку в двери, и пошел домой. Открыл дверь; меня встретил лишь холодный воздух, дувший с окна, и одинокая тишина. Снял все вещи в прихожей, чтобы не испачкать полы, и сразу пошел мыться. Набрал в чугунную ванну горячей воды и лег туда с телефоном.
В такие моменты понимаешь, что своим горбом кроме еще большего горба ничего не заработаешь. Лучшая работа – работа интеллектуальная. Лучшая работа – работа творческая. Если ты сможешь зарабатывать своими произведениями, то ты самый счастливый на свете человек.
«Ну как, написал свой бестселлер?» – пришло сообщение от Вани.
«Нет, я что-то решил на музыку перейти. Все вдохновение в нее поперло».
«Чел, ты бы определился уже. То стихи, то книги, то киберспорт, то музыка теперь».
Да уж, а когда-то я действительно думал, что смогу стать профессиональным игроком в какую-нибудь компьютерную игру. А что, играть мне нравится, за компьютером я в последнее время провожу чуть ли не целые сутки, так почему бы не попробовать? Что ж, через две недели усиленной игры, даже несмотря на какие-то результаты, мне все это надоело. Я физически и морально устал. «Ты бы уже определился…» Черт, да я сам хочу этого, но что я могу с собой поделать? В любом случае лучше метаться от одного дела к другому в молодости, чем в старости слишком поздно осознать к чему у тебя по-настоящему лежит душа.
Я долго смотрел на это сообщение. Долго переваривал его в своем мозгу, пока в нем не начали появляться строки. Я быстро открыл приложение «блокнот» и записал туда все в едином творческом порыве. Что ж, осталось придумать на это какую-нибудь мелодию и сложится новая песня. Я начал перечитывать стихотворение, с каждым разом все четче напевая его. Рождалось что-то смутное, но из-за усталости я так и не смог окончательно это сформировать. Утро вечера мудренее.
Я рухнул на диван. Противным звоном прозвенел телефон. Новое сообщение. Ну кто еще-то, блин? От Даши!.. Сердце даже немного екнуло.
«Знаешь, я решила забить на сегодняшнюю домашку. Не хочешь погулять?»
Меньше всего сейчас я хотел гулять. Сейчас я вообще ничего не хотел. Просто лечь и провалиться в безвременье. Я бы не пошел гулять даже с Ваней. Даже если бы у того были проблемы. Но ради любви мы готовы изменять своим принципам.
***