– Звать помощь уже было поздно. Я притащил в номер трактирщика и ткнул его носом в следы крови, но этот трухлявый пень твердил, как заведенный, что мой слуга сам меня и ограбил, а после сбежал. Я все же заставил его вызвать стражу. Она прибыла на следующее утро. Цензурион Шипилио Жмых был на редкость любезен – он оказался первым, кто признал во мне принца, и проводил меня до ворот города, за что я ему бесконечно признателен. Этим вечером я дам пир в честь доблестной городской стражи, если только меня не обременят новыми делами.

Тая вспомнила Шипилио Жмыха и подивилась: неужели они говорят об одном и том же знакомом?

– Простите, что вмешиваюсь, – заметила Лайра, – но даже мне очевидно, что Равион Варт не может быть Ночным Упырем. В то время как его высочество со слугой плыли в лодке, Ночной Упырь лез в казначейство. Это случилось в одну ночь.

– Именно! – принц отвернулся от окна и звякнул массивной цепью. – Барон ван Виртис, очевидно, ошибся. Либо вы нашли не то тело, либо барон неверно его опознал, что кажется более вероятным.

– На убитом был плащ с оторванным рукавом, – вымолвил адмирал. – Этот рукав Дили Драй оторвал сам, когда пытался поймать Упыря. Плащ тот самый, барон в этом не сомневается.

– А не может быть так, что настоящий Равион действительно сбежал, а тело, которое вы нашли, принадлежит Упырю? – подкинула мысль Лайра.

– Не хочу в это верить, – возразил Леммонт. – Как только я увидел разоренный номер, то сразу понял: бедняги уже нет в живых.

– Но ведь назвался же Равионом тот тип, которого задержал адмирал? Вдруг это он и убил Упыря, а после сгреб деньги хозяина и был таков?

– Опрометчиво, как опрометчиво, что вы его отпустили! – забегал по комнате принц, размахивая руками. – Убитого опознали неверно. Наверняка это Равион Варт. А тот, кто назвал себя его именем – и есть Ночной Упырь. Но как его угораздило вляпаться в эту историю? Что ему было нужно? Вдруг он пытался убить не слугу, а меня? Я не строю иллюзий: в этом городе все против меня, за исключением таких верных друзей, как вы. Моя коронация встанет поперек горла и герцогине, и ее советникам. Они могут составить заговор, чтобы избавиться от меня так же, как избавились от Равиона. И нанять для этого грязного типа вроде Ночного Упыря. Адмирал, тот пленник, которого вы отпустили, мог оказаться наемным убийцей.

– Я тоже боюсь заговора, ваше высочество, – осторожно ответил Тар. – Но Дили Драй полагает, что заговор составлен против него.

Лайра от души расхохоталась:

– Ни за что не подумала бы, что этот лев в гремучих железках страдает манией преследования!

– Нам еще долго предстоит разбираться, что тут мания, а что правда, – заметил Тар.

– Каковы ваши дальнейшие действия? – поинтересовался Леммонт.

– Ночью в «Край света» вернется подозреваемый – пират Барабулья. Поймаем его и допросим. Вполне вероятно, что он и окажется тем убийцей, которого мы ищем.

– Во сколько вы его ждете?

– После полуночи.

– Отлично. Надеюсь, к моей коронации вопрос разрешится. Ее нужно проводить срочно, иначе враги найдут способ отделаться от меня.

– Ах, эта коронация! – мечтательно закатила глаза Лайра. – Самый большой праздник, какой я могу вообразить. Сколько о ней рассказывают легенд! Говорят, что когда Грозовую корону надевает истинный государь, то сапфир в ее самом высоком зубце начинает сиять ярко-лазоревым светом.

– Это вовсе не легенда, – обиделся Тар. – Я сам много раз наблюдал, как в дни великих торжеств эту корону надевает его величество Ярвель. Могу подтвердить: синий яхонт действительно светится, в этом вся соль. Он завораживает грозовых драконов, а это дикие и необузданные твари. Никто не может с ними совладать, за исключением истинного государя с синим яхонтом на челе. Мне довелось видеть только одну коронацию – Ярвеля Лучезарного. Это было совсем давно, но я хорошо помню: как только король надел на чело венец, то зал озарился лазоревым сиянием, и все придворные в один голос ахнули, поняв, что перед ними их истинный повелитель.

Принц Леммонт слушал рассказ адмирала, чуть приоткрыв рот.

– Не сомневаюсь, что и его высочество продемонстрирует нам, насколько истинно его благородное происхождение, – заверил Тар.

– Скорей бы! – вымолвил Леммонт. Его пальцы сжали звено цепи, сплетенной в стиле «каприз», и никак не могли разжаться. – Дю Меллон сдохнет от злости, когда увидит сияние сапфира. Нюхом чую: затевается заговор. Враги пойдут на что угодно, лишь бы сорвать коронацию. И нужно позаботиться о том, чтобы не выскочил невесть откуда ваш незнакомец, выдающий себя за Равиона. Ума не приложу, что ему нужно, но чувствую: он опасен.

– Я постараюсь исправить свою оплошность и разыщу его, – пообещал адмирал.

– Найдете – не церемоньтесь! – посоветовал принц на прощание. – Не знаю, кто он такой, но думаю, что если его прихлопнут при задержании, то вряд ли на вас подадут жалобу за превышение полномочий.

Лайра вышла проводить Таю с адмиралом на широкие ступени дворца. Безмолвные стражники высились за их спинами, как железные столбы. Они оставались полностью безучастны, пока боцман Буль подавал карету поближе к воротам дворцовой ограды.

– Охраны действительно много, и если заговор существует, то злоумышленник не сможет проникнуть в покои, – задумчиво вымолвил адмирал.

– Только в том случае, если заговор не созрел внутри самого дворца, – откликнулась Лайра.

– Вы в это верите? – серьезно спросил адмирал.

– А во что еще верить? В то, что тайные силы ополчились на Дили Драя?

Тая не смогла сдержать улыбку, глядя на то, как веселит эта мысль баронессу.

– Одного боюсь, граф, – продолжила Лайра, – если планы заговорщиков сорвутся, как бы они не отыгрались на беззащитных заложниках. Стража не убережет вашего сына, тем более, что заговор может вести к ее командирам.

Тая съежилась, представив, что может грозить ее родителям.

– Бросьте, моя семья тут не при чем, – отмел эту мысль адмирал. – Кто бы ни стоял за этими событиями, им незачем мстить моему сыну.

– Надеюсь, что так. Незачем переживать из-за того, что нам все равно неизвестно, – произнесла Лайра, и, потрепав на прощание Таю, вернулась в палаты.

– Деда, а что будет, если заговорщики действительно расправятся с мамой и папой, – спросила Тая, когда они уселись в карету. – Вдруг этот Равион и вправду наемный убийца? Кто знает, что взбредет ему в голову?

– Таюшка, не тревожься, – ласково погладил ее дед. – Пока этот заговор существует только в нашем воображении. Нет никаких доказательств, что кто-то покушался на принца, а уж на твоих маму и папу – тем более. Но этого Равиона все же нужно поймать, ведь он может оказаться не тем, за кого себя выдает.

Тая прикрыла глаза. Ей представилась, как она спешит в Каменную башню с радостной вестью о том, что новый король повелел немедленно освободить капитана Фабиала, его жену Хрусталину и сына Микенио… И находит лишь бездыханные тела, накрытые простынями. Приказ опоздал, заговорщики успели излить на них свою злобу.

– Если коронация пройдет вовремя, то уже завтра к вечеру все будут дома, – вообразила она.

– Не совсем так, моя девочка, – возразил адмирал. – Завтра большой праздник, всем будет не до приказов. Пока его высочество освободится, пока вступит в должность, пока закончит все церемонии и приемы, пока разберется в делах, пока его канцелярия оформит приказ, пока доведет его до начальников, а те спустят охране у башни, пройдет еще много дней.

– Как же так? Выходит, мы не увидим их еще долго?

– Если все пройдет, как полагается, то может быть, через неделю, – вздохнул адмирал.

– Я не могу ждать неделю, – тихонько произнесла Тая.

Ужин прошел скомкано, Буль не доварил кашу, и сердцевина овсяных зерен осталась твердой и вязкой, так что жевать приходилось через силу. Тая уже собралась сделать неловкому коку замечание, но тут почуяла запах своих любимых медовых коврижек, и вовремя замолчала. Наградой за сдержанность стало целое блюдо ароматного печенья, на которое Тая набросилась, как пират на добычу. Мадам Каппадокия взглянула на нее с явным неодобрением, но только вздохнула, и тоже ничего не сказала.

– Деда, во сколько нам нужно быть в «Краю света»? – стрельнув в адмирала глазами, спросила игрунья.

– Что значит «нам»? – возмутился Тар-старший. – Тебе там нечего делать. Рыцари будут ловить пирата, это опасно.

– Ой, как жалко! – притворно огорчилась Тая. – Но ничего, вы справитесь и без меня.

Адмирал подозрительно посмотрел на нее, но предпочел промолчать.

– Можно тогда мне слетать на Коровьи луга? Это совсем недалеко.

– А что тебе там понадобилось?

– Хочу набрать трав для лечебной мази. У меня веснушки по всему лицу, а вывести нечем. Поля давно зацвели, а я еще ничего не собирала.

– Ты прямо как твоя мать, травница и колдунья, – вздохнул дед. – Лети, с этим уже ничего не поделать.

– Ура! – захлопала Тая в ладоши.

– Но чтобы к закату была дома.

– Конечно-конечно!

Кучер Малахол, как всегда, беззастенчиво дрых в одной из пустых ячеек улья. Тая вывела Шептуна и привязала к седлу котел для варки зелий, черпак на деревянной ручке, и сумку с объемной стеклянной бутылью. Подумав, она на всякий случай добавила вторую бутыль, воровато оглянулась, убедилась, что мадам Каппадокия за ней не следит, и подняла шершня в воздух.

Под лазурным плащом с белой опушкой дрогнула шпага, подвешенная на перевязи. Испорченная прическа игруньи спряталась под алой шапочкой, натянутой чуть ли не на самые брови. Серебристые сапожки стукнули по полосатым бокам шершня и уперлись в стремена.

Коровьи луга располагались к северу от Вышеграда, но Тая направила летуна прямо на Светозару, которая медленно клонилась к закату. Едва девушка взмыла ввысь, как чуть не столкнулась с другим шершнем, вынырнувшим из легкого облачка сбоку. Немолодой господинчик в плаще со знаком Судебной палаты громко обругал ее и посоветовал разуть глаза. Тая не осталась в долгу и ответила ценным советом сначала научиться править ездовыми животными, и только потом карабкаться им на хребет.

Они разлетелись в разные стороны, но вокруг так и роились другие наездники, все сплошь дворяне, в этот час возвращающиеся со службы. Ниже, над самыми крышами городских домиков, порхали простолюдины, но те обходились своими крыльями, данными им от природы. Ездовых шершней беднякам взять было негде, да они и не смогли бы выучить и оседлать их. Тая взмыла повыше, чтобы ни на кого не наткнуться, и оставила разноголосую суету внизу.

Шептун с трудом сопротивлялся ветрам, дующим на высоте. Его прозрачные крылья работали изо всех сил, но все же Тае приходилось то и дело править уздечкой, чтобы вернуть его на ровную линию, прочерченную по земле проспектом Счастливой звезды.

Шершень повиновался, и вскоре под его согнутыми лапами показалась Мятежная площадь с ее фонтаном и помпезными зданиями за оградами. От площади отходили в стороны еще два проспекта – Путь семи лун и Солнечная дорога, но Тая держала курс между ними, на развалины дворца Ярвеля Лучезарного.

Стоило ей вспомнить, что за чудовище обитает в дворцовом подземелье, как ее передернуло. Вернуться в пещеру под руинами она не согласилась бы ни за что на свете, и даже пролетать над дворцом ей не хотелось до такой степени, что она позволила шершню отклониться к обширному пустырю, образовавшемуся справа от развалин. Тут она все же заставила себя снизиться и опуститься на землю.

Похоже, Тая была не единственной, кто недолюбливал обгорелые развалины, оставшиеся после Огненной бури. Других игрунов поблизости не наблюдалось – все обходили стороной это зловещее место, и даже мусорщики и нищие бродяги старались сюда не соваться.