– Кажется, мы доказали, что этот пират – одиночка, других тут не бывает, – возразил Тар. – При короле Ярвеле воздушный флот составлял гордость нашего острова. Десятки больших и малых судов каждый год заходили в эту вот самую гавань. Торговые караваны ходили на дальние острова и привозили оттуда товары, которых никто прежде не видел. Диковинные звери и птицы, экзотические пряности и шелка, но самое главное – ценнейшие знания о мире – вот что мы получали в таком изобилии, что не всегда могли по достоинству оценить эти дары. Сотни путешественников посещали Облачный Вышеград и разносили славу короля Ярвеля по всему Летучему Архипелагу. Это были славные времена, но Огненная Буря положила им конец.

– Бросьте! Это было время распущенности и вольнодумства, – не согласился Драй. – Нашему острову необходим строгий порядок, а за его нарушения нужно карать.

– Прежде наша страна и народ процветали, а сейчас все в упадке, – настаивал адмирал. – Мы могли бы вернуть славные времена, если бы заново отстроили флот.

– Ну уж нет! – зарычал Драй. – Я лично, своими собственными руками разобью в щепки любой корабль, который вы попытаетесь восстановить. Воздухоплаванье – это зло. Осталось избавиться от последних его проявлений – таких, как эта лодка, чтобы они даже мыслей крамольных никому не внушали. Килимон, дай мне твою булаву!

Подручный рыцарь послушно уступил господину свое оружие. Дили Драй схватил его и железной головкой с шипами принялся крушить борта лодки, поскрипывающей на полозьях. Однако даже тяжелой булавы оказалось недостаточно, чтобы разнести прочно сбитое судно. Драй выхватил собственный меч, схватился за него обеими руками, и нанес удар по мачте.

– Стой! – выкрикнул Бармут. – Погоди рубить. У меня там кое-что припрятано.

– Что еще? – приостановился Драй.

– Карта! – выпалил пират.

– Что за карта? – заинтересовался Тар.

– Карта соседних островов.

– Соседние острова разметало бурей. Теперь они недосягаемы, – возразил адмирал.

– Не совсем так, ваше сиятельство, – убеждал его Бармут. – До вашего собственного островка, Горной Кручи, рукой подать. Всего три дня пути – и вы там.

– Мой остров еще цел? – адмирал остановил руку Драя, заносящего меч над кормой. – О нем давно не было новостей. Стоит ли еще на горе замок?

– В замке никто не живет, игруны из него разлетелись, кто куда, – сообщил Бармут. – У подножия, в долине, фермы разрушились, а животные разбрелись. Но знаменитые чернорунные овцы еще пасутся, вот только совсем одичали без присмотра.

– Надо же. Я уже начал терять надежду, что увижу свое родовое владенье, – сказал Тар. – Тая, слышишь, оказывается, замок твоих предков никуда не делся, и если все сложится хорошо, то он станет твоим. А ну-ка, показывай карту, – повернулся он к Бармуту.

– Минуточку, ваше сиятельство, – засуетился пират. – Велите этим сатрапам меня отпустить, а то уж больно они меня прижали.

Драй кивнул рыцарям, и те дали пленнику волю. Бармут нырнул в ладью и извлек из-под скамьи свернутый белый пергамент, испещренный линиями и письменами.

– Дай взглянуть! – адмирал нетерпеливо приблизился и протянул руку, желая выхватить лист у владельца.

Но Бармут разжал ладонь и отпустил свиток на волю ветра, пронизывающего причал. Воздушный порыв подхватил листок и понес к дальнему концу мостика, нависающему над пропастью.

– Ай, простите, какой я неловкий! – нахально кривляясь, принялся укорять себя Бармут.

– Ты это нарочно? – строго спросил адмирал.

– Что вы! Мне бы и в голову не пришло, – закатил глаза пират.

– Тая, сходи, забери листик, – попросил дед.

Но едва игрунья приблизилась к краю мостка, как порыв ветра поднял карту и унес ее в темноту.

– Ах ты, лгун! – рассердился на Бармута Драй. – Не хочешь выдавать нам свои секреты? А вот я тебя сброшу в пропасть – либо ты поработаешь крыльями и вернешь карту, либо потонешь в облачной мгле. А ну, ребята, отправьте-ка этого хитреца полетать!

Тепаш и Килимон с готовностью подхватили пирата и потащили его к краю мостика.

– Будьте бдительны, там настил совсем хлипкий, – предупредил Хрюнкель.

– Тая, проверь, по мосту можно пройти?

Легкая игрунья взмахнула крыльями и пробежалась по доскам, едва касаясь их сапожками.

– Все в порядке, они держат, – сообщила она.

Рыцари в тяжелых доспехах проволокли пирата мимо нее. Бармут дергался в их руках и вопил:

– Эй, постойте, я долго летать не могу! Я там вконец пропаду!

Не слушая причитаний, рыцари дотащили его до края и принялись раскачивать, чтобы бросить подальше. Доски под их железными поножами заскрипели и закачались. Стоило им размахнуться пошире, как прогнивший настил проломился, и они оба рухнули в образовавшуюся дыру.

– Помогите, мы застряли! – крикнул Тепаш, пытаясь выкарабкаться из пролома.

Килимон барахтался рядом с ним, но едва он хватался за края досок, как те с хрустом ломались, и он валился обратно. Бармут прилег на краю пролома, и, ничего не предпринимая для спасения своих мучителей, притворно заголосил:

– Ай-яй-яй, вот незадача! Как такое могло приключиться? Такие тяжеловесы на крылышках не удержатся. Бульк – и поминай, как звали. Хотите их выручить? Гоните сюда лодку. Другого выхода нет.

Недолго думая, Драй принялся сталкивать лодку с мостка.

– Осторожно, ее должен удержать ветер, – предупредил адмирал.

Парус лодки раздулся и потянул ее ввысь. Заскрипели полозья, скользя по настилу. Драй напрягся, и лодка сошла с мостка, закачавшись на вольных ветрах.

– Толкайте ее сюда! – подгонял Бармут.

Едва лодка приблизилась, как он вскочил на борт и потянул парус, набирая высоту.

– Эй, постой! Ты куда? Спаси Тепаша с Килимоном! – рявкнул на него Драй.

– Извиняйте! Меня ветерок понес. Не могу с ним совладать! – издевательски крикнул Бармут, на прощанье помахав с кормы ручкой.

Тая взмыла на крыльях и принялась тянуть вверх застрявших рыцарей, но ее сил не хватало.

– Держи конец! – крикнул Тар, разматывая канат, привязанный к причальной пушке.

Тая подхватила веревку и продела ее под мышками Тепаша:

– Завязала! Тяните!

Драй дернул за веревку и выудил Тепаша из дыры. Тот повалился на мостик и тяжело задышал. Тот же трюк Тая проделала и с Килимоном. Только когда оба рыцаря оказались в безопасности, у нее выдалась минутка, чтобы посмотреть, куда делся Бармут.

Белый парус раскачивался над бескрайним простором. Воздушное течение несло лодку из гавани, с каждой минутой увеличивая расстояние.

– Упустили! Его уже не достать, – с досадой проговорил Драй.

– Мы узнали у него все, что было необходимо, – возразил Тар.

– Но мы так и не наказали его! А ведь он провинился по полной.

– Главное: мы выяснили, что убийца – не он.

– Что с того? Он пират и налетчик. Уже этого достаточно, чтобы сделать из него чучело.

– Поздно кусать локти. Нужно думать о том, что делать дальше.

Адмирал развернулся, махнул рукой внучке и поспешил к трактиру. Перед тем, как покинуть шаткий мостик, Тая еще раз взглянула на удаляющуюся лодочку. Ее парус едва виднелся – если бы не яркое сияние пяти лун, его и вовсе было бы не разглядеть. Вильнув несколько раз, он вылетел за пределы гавани и пропал в ночной тьме. Тая вздохнула, сложила крылья и заторопилась за дедом.

Глава 9. Ограбление

Самая ранняя из лун медленно тонула в дымке у западного горизонта, заливая облака призрачным светом. Зато оставшиеся две появились на темном небе и засияли тоненькими серпами, острые кончики которых как будто старались поддеть легкие острова, витающие где-то в заоблачной вышине. Теперь все семь ярких серпов висели над головой, давая понять, что летней ночи приходит конец.

Дили Драй хмуро уселся за стол и принялся скатывать шкуру клыкодюра, бормоча, что непременно припомнит пирату все его преступления, и что просто так от карающей десницы правосудия уйти не удастся никому.

Килимон с Тепашем взялись безжалостно расхищать съестные припасы трактирщика – Чумаданио так присмирел, что не осмеливался даже заикнуться об оплате. Пленный Атасио всхлипывал в подвале, жалобно умоляя отпустить его к возлюбленной Лындре.

– Что будет с вашим крепостным, барон? – спросил рыцаря адмирал.

– Закон позволяет мне снять с него голову, – ответил Драй. – Однако дело еще не улажено, и он понадобится, как свидетель. Эй, трактирщик!

Чумаданио мигом подлетел и подобострастно склонился.

– Кто еще был в твоем заведении, когда случилось убийство?

– Тут ошивается всякий народец. Одни придут, другие уйдут. За всеми разве углядишь?

– А этот разбойник, Ночной Упырь? Ты его прятал?

– Помилуйте, ваше высокородие! – отшатнулся в испуге Чумаданио. – Как вы можете так говорить? У меня исключительно приличное заведение. Я с разбойниками знакомств не вожу.

– Откуда ж тогда взялся тот убитый тип в маске?

– Прибыл, как и все постояльцы, среди тумана и темноты. Только откуда мне знать, разбойник он или нет? Им ведь печатей на лбу не ставят.

– Эх, допросить бы тебя с пристрастием, как в добрые старые времена! – посетовал Драй. – Нынче уж больно запретов много – того нельзя, этого. Собственных холопов не тронь до тех пор, пока не докажешь вины. Право первой ночи – и то отменили! Раньше городские обыватели падали в лужи, едва завидев доброго рыцаря, а теперь вовсе страх потеряли. Ладно, пошел вон отсюда! У нас меж собой разговор. Если замечу, что подслушиваешь – уши отрежу!

Чумаданио безропотно выкатился из зала и захлопнул за собой дверь.

– Таисса, пойди, проверь, где этот хмырь. – Адмирал, не сдержавшись, ввернул простецкое словечко, какими сыплют матросы. При внучке он редко такое себе позволял.

Тая выглянула в коридор и убедилась, что трактирщик заперся в кладовой. Могучие и рослые мужи уселись вокруг большого стола в центре зала и устроили себе ранний завтрак, благо, у Хрюнкеля все было припасено заблаговременно. Тая попробовала хлебнуть вместе со всеми пива – дед поморщился, но промолчал. Она поняла, что ее принимают за равную, и почувствовала гордость.

– Как ни печально признавать, но наша прежняя версия оказалась несостоятельной, – заключил адмирал. – Бармут доказал свое алиби, хотя и провинился перед вами, барон. И все же, кое-что новенькое мы разузнали. Давайте попробуем подвести итог.

Убийство произошло здесь, в трактире, около часу дня. Час спустя незнакомец в багряной ливрее времен Ярвеля Ярна попался Таиссе на проспекте Счастливой Звезды. Еще через час он объявился в моем доме и попытался ограбить меня. При помощи слуг удалось его задержать и посадить под арест. На допросе задержанный назвался Равионом Вартом и объявил о скором прибытии принца Леммонта. Сам же Леммонт вернулся в свой номер после шести часов вечера, обнаружил следы крови, пропажу денег и решил, что его слуга погиб при ограблении. Трактирщик Хрюнкель вызвал стражу, которая явилась лишь на следующее утро.

– Его высочество, должно быть, ошибся! – Здоровенный кулак Дили Драя грохнул по столешнице. – Этот трактирщик – скользкий тип, но в одном он прав: господа слишком привязываются к своим слугам и верят им даже тогда, когда те предают и обманывают. Если допустить, что ваш пленник сказал правду о том, кто он такой, то все сходится. Принц Леммонт отправился на прогулку, чтобы осмотреть остров, который он не видел много лет. В это время его подлый слуга Равион задумал измену и сошелся с разбойником, Ночным Упырем, который скрывался в трактире после неудачной попытки ограбления. Вдвоем они обнесли номер принца и украли его деньги, вот только делиться добычей с подельником изменник Равион не захотел, и прирезал Упыря, а после пустился в бега.

– Он мог убить сообщника и потому, что по пятам за тем шла стража, – задумчиво вымолвил адмирал. – Стражники могли арестовать Упыря в любую минуту, и тот сдал бы напарника.

– Кто бы сомневался! – поддержал версию Дили Драй. – Выходит, что Равион дождался, пока его господин уйдет, спутался с Упырем, а после убил его и сбросил тело с обрыва. Уже через час он был в городе, где едва не попался страже, но угнал шершня у леди Таиссы и чудом избежал ареста. Пользуясь суматохой, вызванной наплывом придворных, он пробрался в ваш дом, граф, и попытался ограбить в придачу и вас, вот только не рассчитал своих сил и попался. Какой коварный тип, правда? Жаль, что вы отпустили его, нужно было держать его под замком до тех пор, пока все не раскроется.