Тая почувствовала облегчение, когда выбралась из глухой камеры.

– А вот и наше хранилище, – сказал Драй, доведя спутников до конца коридора. – Никому не придет в голову оставлять его нараспашку. И все же, вы видите, что оно открыто.

– А что это за струнки? – спросила Тая, ощупывая тонкие серебристые нити, соединенные с дверными створками.

– Это тревожные звонки, – пояснил Драй. – Когда посторонний открывает дверь, они натягиваются, и привязанные к ним бубенцы начинают звенеть. Но этой ночью никто звона не слышал.

Он сдвинул портрет герцогини, висевший на стене сбоку, и открыл спрятанную под ним нишу.

– Вот в чем дело! Струны сняты с крючков.

Рыцарь приладил дощечку, к которой тянулись нити, и установил ее на место.

– Троньте дверь, граф!

Адмирал качнул створку железной дверцы – та со скрипом поехала в сторону, распахиваясь еще шире. В уши Тае ударил нестерпимый перезвон бубенцов, раздавшийся сразу со всех сторон – с потолка, с улицы, из-за стен. Голова затрещала, и захотелось сбежать, но деваться от этого гвалта было некуда.

– Перестаньте, барон! Отключите эту адскую музыку! – закричал адмирал, но его голос утонул в трескучем шуме.

Драй среагировал на размашистые движения его рук и снял дощечку с крючков. Шум мгновенно утих, однако в голове у Таи еще продолжали звенеть бубенцы – ей казалось, что их навязчивое дребезжание не прекратится до вечера.

– Вор и этот сигнал отключил? – спросил Тар.

– Очевидно, что так, – согласился Драй, заходя в хранилище.

Светильники вспыхнули и озарили тесное помещение с широкими полками, тянущимися вдоль стен от пола до потолка. На нижних полках поблескивали аккуратные ряды золотых и серебряных слитков, составленных в пирамиды, на верхних виднелись высокие стопки монет. Тая почувствовала под сапогом посторонний предмет и нагнулась, чтобы поднять его. Это оказалась золотая коронка времен Ярвеля Лучезарного – на одной ее стороне сиял начищенный лик короля, на другой красовался коронованный шмель – символ прежнего царствования. Столичные обыватели привыкли звать такие монеты «кронками».

– Вор рассыпал сокровища по полу, – заметил адмирал. – Наверное, он сметал с полок все подряд.

– А вот и нет! – возразил Драй. – Это был хитрый и опытный тип, который точно знал, что ему нужно. Посмотрите: он не тронул тяжелые слитки, и не стал собирать монеты. Вместо них он забрал украшения и посуду, изготовленные придворными ювелирами. Они ценятся выше, потому что к стоимости золота и драгоценных камней добавляется еще и художественная работа. Но самое главное: вор забрал регалии королевской власти, а им вообще нет цены. Вот что осталось от Грозовой короны, без которой венчание на царство немыслимо!

И Драй протянул адмиралу пустой ларец, отделанный красным бархатом. Тар осмотрел его и передал Тае. На мягкой подушечке до сих пор виднелся круглый след, продавленный золотым обручем.

– А чья это ливрея? Кажется, я ее уже видел, – спросил адмирал, поднимая багряную накидку с узором в виде шмеля, валяющуюся в углу.

Тая взглянула на нее и обомлела – еще вчера вечером эта ливрея колыхалась на плечах Равиона, во время их встречи в Цветочном лесу. Игрунья прикусила губу, чтобы с языка не сорвалось неосторожное восклицание.

– Старье какое-то. Наши слуги таких не носят, – презрительно бросил Тупиллио.

– Да и пират был одет по-другому, – заметил Драй. – Он никак не мог этого сделать, ведь когда я вел с ним занимательный разговор в «Краю света», вор как раз выносил ценности.

Адмирал внимательно посмотрел на внучку. Та отвела глаза. В присутствие герцога и рыцарей она не могла признаться, что сама приготовила сонное зелье, которым, по-видимому, и подпоили стражу.

– Пусть вор и сумел обезвредить сигнализацию, – вслух произнес Тар, – но как он открыл дверь хранилища? Ведь она запирается, верно?

– Конечно! И, смею заверить вас, замок самый надежный во всем королевстве, – откликнулся Драй.

– И у кого есть ключи от этого замка?

– Ключа всего два. Один, разумеется, у меня, ведь я начальник дворцовой охраны. Второй – у самой госпожи, ее светлости герцогини.

– Матушка отдала мне свой ключ, когда послала меня разобраться, что тут случилось, – сказал Тупиллио. – Вот он.

И он продемонстрировал тяжелый стальной ключ, свисающий с его шеи на прочной цепочке.

– Так, один ключ у нас есть. А где второй? – задал вопрос адмирал.

Дили Драй побледнел и схватился руками за пышную шевелюру.

– Я не успел побывать в своих личных покоях, – отрывисто бросил он и стремглав вылетел из хранилища.

– Пусть смотритель составит опись всего, что пропало, – распорядился Тар.

Тая положила монетку на полку и вслед за дедом вышла из тесной сокровищницы. У нее появилось ощущение, будто она выбралась из склепа или из запертого сундука.

Тупиллио не отходил от игруньи, оказывая ей всяческие знаки внимания. Тая хотела над ним посмеяться и сказать пару колкостей, но наследник герцогского титула оказался полезным проводником – он лично довел посетителей до жилых комнат Драя, располагавшихся на втором этаже дворца.

Герцогу не нужно было просить разрешения, чтобы зайти к своим подданным. Тая увидела рыцаря посреди скромно обставленной комнаты. Драй сидел на низкой скамье, свесив голову и запустив пальцы в огненно-рыжую шевелюру. За спиной его высился прочный дубовый шкаф с дверцами, распахнутыми настежь, как и все в этот день.

Адмирал тронул его за плечо и сказал:

– Я вам сочувствую.

– Как? Еще что-то случилось? – не понимая, повертел головой Тупиллио.

– Вор сначала пробрался в мои покои, – через силу выдавил из себя Дили Драй. – Должно быть, он знал, что меня не будет всю ночь. Еще он знал, что я храню дома карту и ключ. Сначала он украл их, и только потом отправился грабить хранилище. Он ни за что не прошел бы ловушки и не проник бы в сокровищницу, если бы у него не было моих вещей.

– Ваши покои не охраняют? – осведомился Тар.

– Кому придет в голову соваться к начальнику охраны? Ворье боится меня, как огня. Стражу выставляют вокруг дворца – посторонних даже к подъезду не подпускают. Рыцари днем и ночью стерегут парадный вход. Лазейки для служек тщательно проверяют и запирают – я сам слежу за тем, чтобы даже мышь не могла проскочить. А ведь я так гордился, что навел во дворце порядок! За все годы, что я состою в своей должности – ни одного происшествия. И тут вдруг такой конфуз. Это удар по моей репутации, тяжелейший удар!

Рыцарь свесил голову еще ниже и погрузился в тяжелые раздумья.

Чтобы добраться до комнат принца, пришлось подняться по широкой лестнице на этаж выше. Тая заметила, что дворец оживлен: придворные дамы и их служанки тенями носились по коридорам, не издавая при этом ни звука, что делало их похожими на привидения. Тупиллио от посещения Леммонта отказался – у него нашлись дела поважнее, а вот Тая и ее дед настроились на сочувственный лад и приготовились утешать королевича, у которого корона уплывала из рук.

– Ни с места! – остановил всех Дили Драй. – Ведите себя осторожно. Кажется, гости наведались и сюда.

Тяжелые темно-зеленые шторы, занавешивающие узорные двери покоев, были раздвинуты. Створки дверей приоткрылись, из узкой щелки падала тонкая полоска света. Начальник охраны бесцеремонно отодвинул Таю в сторонку и подозвал помощников.

– Килимон, ты входишь первым, я за тобой, Тепаш прикрывает тылы, – сдавленным шепотом принялся командовать Драй. – Первым делом зачищаем служебку и спальню, затем смотрим, не спрятался ли кто под столами или в шкафах. Отсекаем грабителя от окна – будет обидно, если он упорхнет.

Тая подивилась скорости, с которой двое сонных, скучающих рыцарей преобразились в собранных, сжавшихся, словно маковые ягуары, бойцов, готовых к атаке.

– Раз, два… – начал отсчет командир.

Не успел он произнести «три», как широкие двери с золотыми узорами распахнулись, и из покоев Леммонта выкатился сияющий и довольный, как кот, Чумаданио Хрюнкель. К выпирающему брюшку трактирщик прижимал увесистый мешок, в котором глухо позвякивали монетки.

– Ой, вы чего тут? – испугался он, наткнувшись на засаду.

– Раздраконь тебя гром! А ты чего? – опешил от неожиданности Драй.

– Я от принца. Он меня наградил!

Улыбка расползлась по широкому, лоснящемуся лицу трактирщика.

– Его высочество не забыл меня, несмотря на невзгоды, обрушившиеся на его бедную, до сих пор не коронованную голову! Вот настоящий народный правитель! Если в час испытаний он помнит про нас, простых обывателей, то значит – он наш, родной, всеми любимый. Истинно говорю вам: его ждет великое будущее.

– А что это побрякивает в твоей мошне? – подозрительно спросил Драй.

– Это моя награда! – Чумаданио спрятал мешок за спину, испугавшись, что жадные рыцари по привычке отнимут добычу. – Сам принц вручил мне ее за труды и старания. Все законно, из рук в руки. Не станете же вы обижать мирного обывателя прямо тут, во дворце, в этом храме справедливости и закона?

– Проваливай подобру-поздорову, – пихнул его в шею Драй.

– Вот повезло доходяге! – засмеялся Килимон, разом из ягуара превратившийся в расслабленного ленивца.

– Катись, пока мошну не растрясли! – припугнул Тепаш.

Чумаданио мышкой юркнул мимо и покатился по лестнице, перескакивая через ступеньки. Мешок с монетами он сжимал так, что вырвать его не смог бы, наверное, и зубастый клыкодюр. Рыцари оглушительно расхохотались, и даже адмирал позволил себе сдержанную улыбку.

Леммонт стоял в императорской позе перед широким окном, выходящим на дворцовую площадь. Руки принца были сложены на груди, подбородок высоко поднят, взгляд устремлен вдаль. Меховая мантия валялась на столе, поверх нее покоилась брошенная шляпа с пером. Золотая цепочка, плетеная в стиле «каприз», колыхнулась, когда его высочество обернулся к вошедшим гостям.

– У вас все в порядке? – глаза Дили Драя так и шарили по углам роскошно обставленной гостиной.

– Разумеется. В этих унылых покоях всегда полный порядок. – Принц шагнул навстречу.

Тая отметила, что он выглядит сонным и вялым, несмотря на игривые искорки, мелькающие в глубине карих глаз.

– Вам уже рассказали о том, что случилось? Голова такая тяжелая, что до сих пор не могу этого осознать. Утром меня едва разбудили. Ума не приложу, что значат все эти события.

– Они значат, ваше высочество, что коронация откладывается на неопределенный срок, – сказал адмирал.

Искры в глазах принца сверкнули, и вялость слетела с него.

– Я так и знал, что заговорщики мне напакостят. В этом дворце сплошные интриги. Я говорил, что меня шантажируют? Вчера нашел новое письмо с угрозами, и где – в своей собственной комнате. Как вам это нравится? Негодяи думают, что я стану плясать под их дудку. Вот им, пусть выкусят!

И Леммонт продемонстрировал фигу десницей, затянутой в перчатку из оленьей кожи.

– Должно быть, в пиво, которое я распивал вместе с цензурионом и его стражами, что-то подмешали, – продолжил он. – Я проспал беспробудно всю ночь, насилу продрал глаза. Это заговор, сплошной заговор. Повезло, что нас не отравили до смерти – заговорщики не остановятся ни перед чем.

Тая поежилась.

– Кстати, что там с вашим беглецом, адмирал? Разыскали его? Подозреваю, что он – наемный убийца, которого подослали, чтобы прикончить меня. Чудо, что он до сих пор до меня не добрался.

Тая ужасно покраснела: ей захотелось признаться, что не далее, как вчера вечером, она встречалась с этим самым убийцей в Цветочном лесу, после чего у него осталась целая бутылка приготовленного ей сонного зелья. Она уже готова была заикнуться об этом, но слово взял ее дед, и она не решилась его перебить.