– Какое это счастье – вырваться на свободу, пусть даже всего на полчасика! – Леммонт сладостно потянулся в кресле, установленном на лужайке перед адмиральским домом. – Во дворце за мной постоянно следят. Я ужасно стеснен. Там и шагу не ступишь, чтоб за тобой не увязалась какая-нибудь подозрительная тень. Все подслушивают и подсматривают, а после шепчутся по углам и разносят самые невероятные слухи. И к тому же, представьте, этот жлоб Дили Драй до сих пор квартирует прямо под моими палатами, хотя его и вытурили со всех должностей. Я даже сапог с каблуками не надеваю, чтоб он не слышал моих шагов над своей головой.

– Многие недолюбливают Дили Драя, но вам-то он чем не угодил? – поинтересовался Тар, устроившийся за круглым столиком, вынесенным на солнце.

– Как чем? Он же прихвостень герцогини, а она, как вы знаете, готова на все, лишь бы не допустить меня до престола. Короновать своего сынка – вот о чем ее самые заветные сны. Это ни для кого не секрет. Драй – кровожадный пес, готовый на все, чтобы выслужиться перед хозяйкой. Как я рад, что могу наконец произнести это вслух! Во дворце я бы такого себе не позволил.

Тар не рискнул явиться во дворец Паллиандров после вчерашнего конфликта с Драем. Неудача, которую потерпели обе команды, лишь обострила ссору. Однако доложить его высочеству о том, что случилось, было необходимо, поэтому адмирал пригласил Леммонта к себе домой. Принц принял его приглашение с энтузиазмом и теперь наслаждался тем, что можно беседовать о чем хочешь, не опасаясь чужих ушей. Вместо обеда в гостиной хозяин и гость устроились на лужайке, заросшей огромными одуванчиками, за круглым столиком под большим зонтиком.

Рядом в креслах уселись лейтенант Фит и мадам Каппадокия, донельзя гордая тем, что ее допустили в ближний круг будущего короля. Тая держалась скромно и в общество таких важных персон не напрашивалась, однако принц сам потребовал, чтобы она скрасила этот скучный деловой разговор.

– Красавица, свет очей моих, – удержал он ее за ручку, когда она собиралась уйти, расставив на столике чайный сервиз. – Я день и ночь вспоминаю вашу улыбку. Умоляю, не покидайте меня. Без вас мне не мил белый свет.

Лицо мадам Каппадокии стало пунцовым от удовольствия: такое откровенное внимание принца к своей воспитаннице она воспринимала, как личное достижение. Тая разлила травяной чай по чашкам и присела за столик.

– Вы не поверите, но моя внучка – настоящая мастерица по части приготовления травных настоев, – принялся нахваливать ее адмирал. – Это у нее от матери. Та – просто колдунья. Жаль, что она вынуждена делить тяготы заточения вместе с моим сыном.

Тая смутилась и опустила глаза.

– Давайте, я лучше угощу вас коньячком, – предложил принц. – Отменный продукт. Мне подарил его Чумаданио Хрюнкель, а он знает толк в выпивке.

Леммонт собственноручно разлил пахучей напиток по рюмкам. К Тае он проявил особенную любезность, хотя обычно ей и не дозволялось выпивать вместе со старшими. На этот раз дед и мадам Каппадокия промолчали, как будто так было и нужно.

– А что же наш добрый боцман? – не забыл принц про Буля. – Неужели он к нам не присоединится? Сударь, для вас тоже есть рюмочка. Коньяка – целая бочка, поверьте, я его не жалею.

Боцман, суетящийся вокруг стола с закусками, боязливо взглянул на адмирала. Тар благосклонно кивнул ему, и Буль сел со всеми, ужасно польщенный, что господа обходятся с ним, как с равным.

– Ваше высочество не чурается простонародья, – заметил Тар. – Вы лишены сословных предрассудков. Это сделает вас популярным правителем.

– Меня съедят прежде, чем я стану правителем, – печально ответил Леммонт. – Если только я не обставлю врагов и не улечу из этого осиного гнезда. Единственное средство спастись – «Грозовой дракон», но он в руках у разбойника и пирата, которые составили шайку, чего я и боялся.

– Признаться, меня поначалу шокировала ваша просьба прикончить разбойника потихоньку, – признался Тар, повертев головой вокруг и убедившись, что посторонние не могут подслушивать. – Но теперь я убеждаюсь, что вы были правы. Этот головорез слишком опасен.

– А вот и нет! – ни с того ни с сего подскочил в кресле принц. – Теперь у него корабль. Это все меняет. Бандиты в любой момент могут поднять паруса и улететь за тридевять земель. Пропадут с концами, и я останусь ни с чем. Поймите, Тар, этот корабль мне нужен. Без него мне кирдык, фундаментальный кирдык! Теперь уже до фени, кто этот Равион – Ночной Упырь, кровопийца или вурдалак. С ним нужно договориться любой ценой. Мне есть, что предложить, и поверьте: плата, которую я готов дать, не оставит его равнодушным. Но судно он должен отдать. Я хочу обделать с ним это дельце. Устройте нам встречу.

– Встречу? С Ночным Упырем? Вы с ума сошли! – от удивления адмирал забыл о вежливости. – Он же прирежет вас, как только увидит.

– Он как минимум дважды на вас покушался, и один раз, во время похищения и воздушного боя, ему едва это не удалось, – добавил Фит, которого охватившие всех эмоции вывели из обычного состояния ледяного спокойствия.

– Я этого не забываю, и не устаю благодарить мою добрую фею за то, что она меня выручила. Жаль, что это вышло ей боком. В кулуарах смеются над Драем за то, что он не сумел вырвать меня из лап пары бандитов. Говорят, что семнадцатилетняя девушка подменила и рыцарей, и вся службу охраны. Как его это бесит!

Леммонт довольно рассмеялся.

– Эта тупая гора мышц плетет небылицы про нашу Таиссу. Почему-то он думает, что она подложила ему свинью. Будто бы это она навела разбойника на сокровищницу, опоила стражу сонным зельем, да в придачу сдала единственный уцелевший корабль пиратам. Не игрунья, а прямо-таки дьяволица. И все, разумеется, сделано ему назло. Если бы он хоть на что-то влиял, то давно уговорил бы герцогиню сварить вас живьем в кипятке.

Но сейчас мои мысли о Равионе. Он поведется, как только узнает, что я ему посулю. Пусть я далек от реальной власти, но я все же принц, и мне есть, чем расплатиться. Все решит только личная встреча. Мне больше не к кому обратиться, адмирал, вы – единственный, кто служит мне не за страх, а за совесть.

Адмирала эта новая просьба привела в состояние крайней озабоченности.

– Ваше высочество, – сказал он, – у нас нет связи с командой пирата, и мы не знаем, где искать Равиона. Эта парочка может летать, где угодно.

– Придумайте что-нибудь. А пока отведайте коньячку. Под закусочку. Ну, уважьте меня!

И Леммонт протянул рюмку Тае, чтобы чокнуться с ней.

– А коньяк в самом деле отменный, – сладко облизнулся Буль, когда принц отбыл восвояси. – Многолетняя выдержка, и попахивает свежим дубком. Наверное, бочка была из особенной древесины. Но есть и странный, металлический привкус. Интересно, от чего он может происходить?

– Тебе бы только лакать, выпивоха, – обрушился на товарища лейтенант Фит, озабоченный глубокой задумчивостью, в которую впал адмирал.

– Да, я знаю толк в выпивке, – обиделся боцман. – Что тут такого? Это полезное свойство, когда нужно завести связи.

– Ума не приложу, как исполнить поручение принца, – признался Тар, выходя из задумчивости. – Мало того, что встречаться с разбойником смертельно опасно, так он еще не идет на контакт. В каком поле искать этот ветер?

– Разбойники не действуют в одиночку, – высказал соображение лейтенант. – У них обязательно заведутся дружки и подельники. Должен же кто-то им помогать, стоять на стреме и сбывать наворованное?

– Городское ворье – целый мир, который живет по своим законам, – кашлянул в кулачок боцман Буль. – Посторонних в него не пускают.

– Я слышал, что после Огненной бури много бывших матросов опустилось на дно, – заметил адмирал.

– Увы, это так, – откликнулся боцман. – Я сам знаю многих, кто пропил душу и не вылезает из кабака. Они держатся на плаву только за счет темных делишек с жульем.

– Может, кто-то из них выведет нас на разбойника?

– Надо поспрашивать, но это опасно. Если кто-то на дне заподозрит, что мы расследуем уголовное дело, то расправа выйдет скорой. Чик-чик, и голова отдельно, шея отдельно, а руки-ноги и вовсе скормлены клыкодюрам.

Вечером Буль надел старую матросскую тельняшку и засобирался в кабак.

– Опять пошел пьянствовать? – с подозрением спросил его Фит.

– Не пьянствовать, а выполнять разыскные мероприятия, – поправил его боцман.

– Нашел работку себе по душе, – высокомерно вздернул нос лейтенант. – Жаль, что нет таких должностей, на которых за пьянки-гулянки платили бы премии. Иначе ты бы стал самым процветающим чиновником во всем королевстве.

Но боцман не обратил внимания на издевательства своего товарища. Всю ночь он пропадал, а под утро вернулся растрепанным и лихорадочно возбужденным. От него в самом деле явственно несло ромом и табаком, запятнанная чем-то липким тельняшка оказалась порванной, а под глазом сиял свежий синяк.

– Побазарил с кем надо, завел кое-какие связи, – сообщил он. – Один кент обещал свести меня с вором в законе по прозвищу Щудрый Хрыщ.

– Ты с ума сошел. Тебя сразу прирежут, – бросил Фит.

– Он уже отошел от дел и теперь на заслуженном отдыхе, – возразил Буль. – Если вести себя осторожно, то получится кое-что разузнать. Игра стоит свеч: говорят, что этот Хрыщ не только близко знал Ночного Упыря, но и наставлял его в воровском ремесле.

– У воров бывают свои наставники?

– А ты как думал? Жуликами не рождаются. Этому делу нужно долго учиться, и тут, как и в любом учении, находятся свои бездари и таланты. Вот мы и сходим к такому учителю, порасспросим о бывшем ученике.

– Захочет ли он говорить?

– Нужно чем-то его подмазать. Говорят, он скучает по тем временам, когда обирал лохов. Вот только теперь он настолько стар, что больше не может работать на улице.

Тая привыкла видеть боцмана расслабленным и благодушным. Он сохранял самообладание даже в разгар самого бурного шторма. Тем более ее удивило, каким озабоченным и суетливым стал этот толстяк, когда засобирался на встречу со старым вором. Он долго не мог придумать, куда спрятать стилет с острым стальным жалом, и совал его то за пазуху, то за пояс, то под полу матросской куртки.

– Перестань дурить! – образумил его Фит. – Все равно найдут, и тогда будет хуже.

– Да, ты прав, – осунулся Буль. – Лучше оружия не брать, хотя без ножа я чувствую себя голым. И у меня до сих пор нет идей, как разговорить этого пахана. На какую удочку его подцепить? Для этой рыбалки мы даже червей не накопали.

Тая задумалась, поднялась в кабинет деда и, смущаясь, попросила у него десять золотых кронок.

– Десять кронок? – расхохотался адмирал. – Девочка моя, за эти деньги можно купить и тебя, и еще десять таких же прелестных созданий, как ты. На что тебе понадобились такие деньжищи?

– Нам нужно подкупить разбойничьего атамана…

– Что значит «нам»? – адмирал перебил ее, не дослушав.

Он резко распрямился в кресле и с напором продолжил:

– Ты же не думаешь, что я отпущу тебя на такую опасную встречу? Даже у боцмана, и у того мурашки бегут по коже.

– Понимаешь, мне надо.

– Что значит «надо»?

– У меня появились кое-какие догадки. Их очень нужно проверить.

– Нечего проверять! Даже носа не смей высовывать за порог!

Тая сделала вид, что послушалась, и старательно изобразила из себя паиньку. Ей удалось выклянчить три золотых монеты – блестящих, увесистых, с благородным королевским профилем и шмелем на обороте. Она сложила их в кожаный мешочек, затянула его шнурком и подвесила к тонкому поясу так, чтобы он сразу бросался в глаза.

Когда Буль засобирался «на дело», она прилипла к нему и не отставала до тех пор, пока он не сдался и не взял ее с собой. Надев темный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, она выскользнула вслед за боцманом на улицу, где накрапывал мелкий дождик.