– Ах, так? Тогда вы мой враг! – голос Тупиллио стал визгливым. – Килимон, Тепаш! Схватить этих изменников. Засадите их в башню. Говорила мне матушка: на них нельзя положиться. Что за семейка – сплошные предатели! Видать, это у них в крови. Чем раньше я от них избавлюсь, тем спокойнее будет мое царствование.

Рыцари грубо схватили Таю и ее деда и потащили их в темноту.

– Отпустите! Не смейте ко мне прикасаться! – возмущенно выкрикнула Тая.

Тепаш сорвал с адмирала пояс с прикрепленным к нему кортиком – это считалось неслыханным бесчестьем.

– Под замок их! На веки вечные! – провожал Таю криком Тупиллио. – Возомнила себя недотрогой? Вот и отлично: в башне до тебя смогут дотронуться только мыши и тараканы. Не хочешь быть моей – не достанешься никому. Пройдут годы, и твоя красота увянет. Ты превратишься в старую ведьму и сгниешь заживо, а мы будем праздновать и веселиться, и ты сто раз раскаешься, что упустила свой шанс!

Таю и адмирала доставили в Каменную башню посреди ночи. Капитана Фабиала Тара с женой Хрусталиной и сыном Микенио успели перевести в глубокий подвал под замком, располагавшимся в стороне. Тае не удалось взглянуть на родителей даже краешком глаза, а ей так хотелось убедиться, что с ними ничего не случилось!

Мало этого – конвоиры разлучили ее даже с дедом. Адмиралу отвели помещение на нижнем этаже башне, а Таю отправили наверх, прямо под зубчатую площадку, выход на которую оказался наглухо заколочен деревянным щитом.

Она столько раз видела изображение этой башни, вышитое серебряной нитью на одежде Тупиллио и герцогини Чуль-Паль, и вот теперь оказалась внутри, среди каменных стен, прорезанных узенькими бойницами, выходящими на все стороны света. Призрачный свет трех лун, выкатившихся на небосвод, едва проникал сквозь их щели, отчего в темнице стоял глухой мрак.

Оставшись одна, Тая не выдержала и расплакалась. Ей стало до жути жалко своей прежней жизни в уютном просторном доме, наполненном светом и голосами друзей. Она тревожилась за родных, которых содержали неподалеку, вот только докричаться до них не удалось бы – толстые стены не пропускали звуков. Но самое главное: ей овладевало отчаяние при мысли, что все почти уже удалось, что она почти догадалась, кто плетет закулисные интриги и дергает за ниточки игроков, управляя их действиями, как куклами. Вот только доказать это, сидя в Каменной башне, никак невозможно. Тая не знала, что теперь делать, и от того плакала. Но вскоре восточный ветер, задувающий сквозь бойницу, высушил ее слезы. Ей удалось даже вздремнуть на грубом топчане с соломенным тюфяком.

Сколько еще ей сидеть в заточении? Может, друзья уже скоро придут на помощь? Или ей суждено томиться тут до конца жизни, состариться и увянуть? Мысли роились в ее голове, заставляя ворочаться на колючей соломе.

Шестой день Разноцвета

Светозара взошла, и заиграла огненными лучами на зубцах башни. Яшмовые горы, начинающиеся сразу за замком, засверкали снежными шапками.

Крышка лаза в полу откинулась, и в узилище поднялась по винтовой лестнице Лайра с баулом в руках. Тая вскинула на нее заплаканные глаза. Снизу послышались сварливые голоса – это тюремщик ругался с Цацей, запрещая ей следовать за госпожой:

– А ты куда? Нет, останься. Свидание разрешено только барыне.

Лайра обняла Таю и сочувственно произнесла:

– Как мне жаль тебя, моя девочка! Я принесла еду и одежду, их хватит на первое время.

– Что с моими родными?

– Мне не позволили с ними увидеться. Я едва выпросила встречу с тобой. Как ты решилась отказать Тупиллио, да еще при всех подданных? Он ужасно рассержен. Его мужское самолюбие уязвлено. Никто из придворных девушек до сих пор так его не унижал.

– Меньше всего я хотела кого-то унизить. Он обращался со мной, как с вещицей. Ему была нужна не любовь, а расчет и интрига. Что я должна была отвечать? Что свяжу свою жизнь с тем, кто мучает меня и мою семью? Раньше он строил из себя галантного кавалера, а потом оказался чудовищем.

– Ты права, моя милая. Тупиллио замыслил переворот. Леммонт настаивает на присяге, и церемония состоится уже через два часа, на главной площади перед дворцом Паллиандров. Ни герцогиня, ни ее сын этого не допустят, ведь тогда их династия навсегда потеряет власть. Живые души им не нужны, им нужны шпаги дворян и мечи рыцарей. Тебе не стоило влезать в эту свару, тогда тебя, может, и пощадили бы. Тупиллио привык получать все, чего пожелает. В детстве ему дарили любые игрушки, какие он мог вообразить. Теперь он вырос, но все еще хочет новых игрушек: короны или тебя, моя девочка. И ему глубоко наплевать, что он играет с жизнями или с силой драконов, которой не умеет управлять.

– Я ему не игрушка, – твердо сказала Тая.

– Может, ты рассчитывала на свадьбу с Леммонтом? Будь благоразумна. Этого принца принес нам восточный ветер, и никто не знает, каким ветром его унесет. До меня дошли слухи, что он ищет корабль. Ты не знаешь, зачем? Как бы он не затеял какую-нибудь глупость.

– Его высочеству угрожали. Он надеялся, что корабль его спасет.

– Ты была с ним близка? Кажется, он тебе доверял.

– Не так близка, как все думают.

– Но ведь он сделал тебе предложение!

– Его предложение пропало впустую.

– Многие девушки о таких женихах только мечтают, – со вздохом заметила баронесса. – Неужели тебе не хочется замуж за одного из них?

– Хочется, как шалупондре. – Тая наморщила носик.

– Какой еще шалупондре? – удивилась Лайра.

– Летят мимо острова два чумазавра. Видят: сидит на берегу шалупондра и блох ловит. Один чумозавр говорит другому: давай поприкалываемся над дурехой. Подлетим и спросим: шалупондра, ты замужем? Если ответит: «нет, не замужем», мы скажем: и правильно, кто такую шалупондру возьмет? А если скажет «да, замужем», мы ответим: ну и дела! И кто только такую шалупондру взял замуж? И вот они подлеют и во всю глотку орут: эй, шалупондра, ты замужем? А шалупондра смотрит на них свысока и отвечает: да за кого тут замуж? Одни чумазавры вокруг!

Лайра мелодично рассмеялась, отчего заколыхались черные перья, обрамляющие ее воротник.

– Я надеялась, хоть ты объяснишь, что у Леммонта на уме, – добавила она.

– Скоро все объяснится, – пообещала Тая. – В этой истории есть еще те, кто не сказал своего слова.

– Кто это?

– Бармут и Равион.

– Пират и разбойник? А они тут причем?

– С них эта история началась, им ее и заканчивать. Без этих двух не раскроется тайна. Унывать пока рано.

Распрощавшись с Лайрой, Тая подошла к восточной бойнице. Луч восходящего светила упал на ее золотистые волосы, коротко остриженные над левым ухом. Она улыбнулась, и улыбка ее вышла на удивление едкой и хитрой.

Стражники Задрубал и Обар Мотт заперли двери темницы на тяжелый засов. Фабиал Тар, этот лощеный дворянчик и адмиральский сынок, получил по заслугам. В глубине каменного мешка его ждали сырость и мрак. Ему нарочно не оставили ни факела, ни свечи, чтобы ощущение времени в темноте потерялось, и он сошел бы с ума, гадая, сколько времени он тут уже просидел.

Его жена с сыном остались в камере чуть получше – там было маленькое оконце, сквозь решетки которого пробивался дневной свет. Но и их содержали на таком скудном пайке, что долго они бы не протянули.

– Как по мне, так и эту колдунью нужно запереть в самый глухой угол, чтобы ее чары потеряли силу, – проговорил Задрубал, поднимаясь из подземелья на высокую стену замка.

– Говорят, раньше колдуний сжигали, – почесал грязные лохмы Обар Мотт.

– Ты бы взялся ее сжечь?

– Ну, не знаю… Только при крайней необходимости. Или если начальник прикажет.

– А если тебе дадут выбор: хочешь – сжигай, хочешь – нет?

– Тогда я бы попробовал для начала ее утопить. Если утонула – значит, никакая она не колдунья. Зря добрую бабу оклеветали. А если распутала руки, всплыла и шевелится – значит, точно нечистая сила в нее вселилась. Вот тут бы ее и спалить.

Оба стражника взялись за арбалеты и зашагали по пряслу, не замечая живописные поля и озера, тянущиеся за стеной.

– Ну что, по пивку? – предложил Обар Мотт.

– Что ты! Вдруг его снова отравят? – испугался его сослуживец.

– Травить некому. Дочь колдуньи сидит в башне. Скоро ведьм не останется – выметем всех подчистую.

Оба уставились на каменную цитадель, уносящуюся ввысь посреди замкового двора.

– А вдруг она ночью оттуда слетит, и наведет на нас лютую порчу? – пришло на ум Задрубалу.

– Летать она, предположим, умеет. Только как она вылезет из тюрьмы?

– Она ж ведьма! Превратится в туман и просочится сквозь бойницу.

Оба стражника крепко задумались. Перспектива подвергнуться злому заклятию их явно не радовала.

– Эй, а там что за тварь? Кажись, кто-то и вправду летит!

Задрубал ткнул копьем в небо. Среди пушистых облаков показался белый лоскут, издали напоминающий чайку.

– Это птичка, – сказал Обар Мотт.

– Сам ты птичка. Это летучий корабль, – заспорил его товарищ.

– Ну ты сказанул! Откуда в наших краях корабли? Их уже десять лет никто не видал.

Однако это и в самом деле было летучее судно. Лоскут превратился в двойной парус, упруго натянутый ветром. Мачты несли дополнительное снаряжение, позволяющее маневрировать в воздушных потоках.

– Атас! Шухер! Тревога! На нас нападают! – завопил Задрубал.

– Не может такого быть. Нас все боятся, – усомнился его коллега.

– Щас он свалится тебе на башку, и кранты!

– Ёпсель-мопсель! Занять оборону!

Бравые вояки бегом бросились к караулке, расположенной в угловой башенке.

Покачиваясь, пузатый галеон заложил вираж и начал сближаться с башней. На его выпуклом борту сверкнула золотом надпись: «Королевский дракон». Голубоватый луч Светозары отразился от букв и солнечным зайчиком ударил в глаз Задрубалу, который зажмурился и воскликнул:

– Почему с нами нет командира? Где наш Шипилио Жмых? Он бы не растерялся!

Галеон осторожно подплыл к башне, стараясь не стукнуться о нее бортом. Через резные перильца, ограждающие край палубы, перегнулся Бармут Барабулья, лихо взмахнул абордажной саблей и гулко выкрикнул:

– Прочь с дороги, сухопутные крысы! Кто попадется мне под горячую руку – изрублю в крошево!

К Задрубалу и Обар Мотту присоединился десяток стражей, поднятых по тревоге. Они расхватали арбалеты, копья и алебарды, и суматошно забегали по пряслам. Но одинокая цитадель высилась посреди замка обособленно – к ней не было переброшено ни мостика, ни перехода, поэтому добраться до нее можно было лишь по земле.

Равион со сверкающей шпагой в руках соскочил на вершину Каменной башни и привязал к зубцу толстый канат, чтобы корабль не отнесло ветром. С дополнительными парусами управлялись Атасио Рыльц и его подруга, Лындра Штрыль. Эта парочка освобожденных крепостных пользовалась собственными крыльями, и, не боясь высоты, лихо порхала над реями, мгновенно выполняя команды капитана.

– Есть причал! – выкрикнул Равион.

– Посторонись! – предупредил Бармут, сбрасывая на площадку лом и топор.

Разбойник отпрыгнул. Тяжелые орудия глухо звякнули о выщербленный камень. Пират присоединился к товарищу, и оба начали сбивать тяжелый замок, запирающий крышку лаза.

Через узкие бойницы Тае не удавалось разглядеть, что происходит снаружи. Над ее головой вдруг послышался такой грохот, будто кто-то проламывал потолок. Она прижалась к стене, чтобы щепки и каменная крошка не сыпались на волосы, и вдруг деревянный щит, перекрывавший выход на волю, откинулся, и по винтовой лестнице к ней спустились пират и разбойник, которого все так боялись.

– Не пугайтесь, сударыня! – бросился Равион к пленнице. – Я не собираюсь высасывать из вас кровь. Наоборот, я хочу вас освободить.