‒ Флиртовать, кстати, с другими девушками нельзя, смотреть в их сторону тоже!

Гэл улыбался, как солнце. Арнау, как всегда, хитро. И ни тени в глазах у обоих.

‒ Легко! – согласился Эйс. – Ты звезда этого вечера.

‒ И всех остальных тоже.

Когда-то надо начать высказывать желания вслух.

‒ Мы согласны, ‒ ответил за обоих Коэн.

И я не знаю, шутил он или нет. Но происходящее мне нравилось. Впервые в жизни меня посетило ощущение, что еду в дорогом автомобиле с открытым верхом – наконец скорость, наконец ветер. Педаль в пол, дорога безопасна, каждый ее поворот услужливо подстраивается для меня и моего удовольствия. Никогда этого не ощущала раньше ‒ настоящего незамутненного счастья.

‒ А теперь десерт? – происходящим забавлялись и черти в глазах Арнау. – Как ты говорила в самолете: «После задания вы ведете меня в ресторан и кормите вкусняшками». Выбирай.

И мне передали меню.

* * *

Клуб не случился.

Потому что запикали специфическим сигналом на запястье у Арнау часы, и он сообщил:

‒ Вызывают на базу для отчета, – это Гэлу. А мне:

‒ Прости, Лав, но сегодня о тебе позаботится этот парень.

Он про Коэна.

После Эйс наклонился через стол и нежно со мной попрощался тихой фразой:

‒ Скучай.

«По мне».

Не только же его чертям беситься?

‒ Не буду.

‒ Будешь.

Он коснулся губами уголка моего рта, меня накрыл знакомый аромат его парфюма, его тела, и стало ясно, что скучать я буду. Пусть даже неосознанно и на фоне. Умели они оба зацеплять на крючок так, что уже не спрыгнуть.

‒ Машину заберешь? – спросил Гэл коротко.

‒ Оставлю вам, сам на такси.

С Коэном попрощались кивком, со мной ‒ подмигиванием.

Пытался скрыть удивленный взгляд полный мужик за соседним столом, силящийся вычислить, которому из этих ребят я принадлежу.

Мужику я улыбнулась мило, но прохладно – толстяк отвернулся и уткнулся носом в газету.

‒ Чем займемся, Лив? Все еще хочешь в клуб?

С ним вдвоем было хорошо, как будто исчезала из солнечного круга рябь. Арнау постоянно являлся для меня будоражащим фактором, и теперь, когда он ушел, внутри наступил штиль. Быть наедине с Коэном – все равно, что покачиваться в лодке на спокойных волнах и знать, что тебя будут убаюкивать эти самые волны, что сам океан «за тебя».

‒ Нет, ‒ я покачала головой. Клуб был, скорее, шуткой, нежели настоящим желанием. Я никогда не жаловала подобные заведения, а уж после Салима и подавно.

‒ Кино? Парк? Поездка куда-нибудь?

‒ Может, просто пройдемся?

‒ Я за.

Мне нравились его глаза. Они бы поддержали любую мою идею.

(iday – Cosmotango)

Оказывается, я давно не гуляла с мужчиной. Когда просто прогулка без цели и направления, когда твоя рука тонет в теплой ладони в полтора раза больше твоей, когда вдруг жизнь прекрасна. Не нужно ни завтра, ни вчера, потому что рядом шагает кто-то, с кем тебе делается мирно во всех слоях мятежной души. Прекрасный Коэн, знал ли он, насколько успокаивающе действует на меня? Высокий, крепкий… идеальный. Меня до сих пор пугала мысль, что когда-то я могла поехать вниз другим лифтом, что эти парни, например, спустились бы по лестнице, что мы разминулись бы у входа интервалом в несколько секунд. Некоторые вещи попросту не должны происходить. И да, не зная о том, что они существуют, я бы все равно где-то внутри по ним скучала, не осознавая причину тоски.

А теперь она ушла ‒ тоска. Ее смыло летним дождиком, блестел внутри меня чистый асфальт, и пахло безмятежной свежестью. Я будто сделалась новой, совершенно чистой. Так себя чувствует тот, кто принимает момент, на которого не давит бытие – шагая рядом с Гэлом, я философствовала.

‒ О чем думаешь?

Мне нравилось, когда меня так спрашивают. Простой вопрос ‒ и море заботы.

‒ О тебе.

‒ И какие именно мысли в твоей голове обо мне?

‒ Мне с тобой… очень тепло.

Ни грамма не соврала.

Коэн остановился, обнял меня. Просто прижал, как самого любимого человека на свете, и мир остановился. Затопило счастье.

Мы посещали все, что попадалось на пути – маленькие магазинчики, лавки. А когда снаружи вдруг похолодало, когда солнце заволокла туча, нырнули в первую попавшуюся галерею. Рассматривали сувениры, товары ручной работы, декор для дома, после, привлеченные афишей, свернули на выставку.

Длинный просторный зал. В основном скульптуры. Некоторые настолько реалистичные, что перехватывало дыхание, и вроде бы статичные фигуры из глины или мрамора, а кажется ‒ кадры из другой реальности. Сейчас вот эта женщина в облипающей ноги юбке сойдет с постамента, поправит выбившийся из прически локон, кивнет нам, здороваясь. И эмоции на ее лице настоящие: сосредоточенность, чуть-чуть спешки, как будто бежит на рынок, потому что забыла купить к ужину яиц…

Я никогда не проводила в галереях много времени, но эта мне понравилась. Чудесатые яркие картины, на которых одни мазки, а видятся то море, то закат, то просторы диких полей. Всполохи неба, краски чистоты и ощущение нежности. А может, так влиял на меня находящийся рядом Гэл ‒ Гэл, чья рука не выпускала из своей мою.

В центре зала ‒ уникальная композиция: накрытое женской рукой сердце. Женщина прикрывала его, оберегая, а ее ладони касались мужские руки. Две. Принадлежащие разным мужчинам, как мне показалось, и я вдруг увидела в странной скульптуре себя. На нее я смотрела долго, никак не могла отвести взгляд, а после, потому что пауза затянулась, пояснила Гэлу:

‒ Любят в этом городе понятие… объемной любви.

‒ Почему нет? – отозвались сбоку. – Идея хороша, глубока.

Еще в начале недели я была той, кто при подобных словах сквасил бы мину и закатил глаза – мол, как вы утомили «тройниками». Но теперь прикрытое женское рукой сердце и две мужских ладони казались мне отражением собственной жизни.

‒ Красиво.

Я про композицию.

‒ Хотела бы себе такую?

‒ Такую огромную? Нет. – Я улыбнулась. – А миниатюру ‒ может быть.

Спустя пару минут выяснилось, что мы все посмотрели и что пора из галереи выбираться наружу.

Весна переменчива в погоде: утром ярко светило солнце, а теперь бросал студеные порывы поднявшийся ветер, небо пестрело тучами.

Но долго на улице мы не пробыли, успели миновать пару зданий, когда Коэн вдруг остановился перед витриной магазина женской одежды, засмотрелся на манекен.

‒ Что? – я взглянула на него тоже. Красивый комплект «леди»: нежно-розовый жакет, строгая юбка, лакированные ботинки, модный берет – чуть легкомысленный, но стильный, модный. И баснословный ценник. Оказывается, мы стояли напротив «Paradi» ‒ бутика самой дорогой в городе одежды.

‒ Пойдем…

Я потянула его за руку.

‒ Нет, не пойдем. – Коэн как скала. – Нам внутрь.

‒ Он идеален…

Он про комплект. Я была согласна – женственный, игривый, в то же время строгий. Ну и пусть, хорошей одежды на свете много.

‒ Ты позволишь мне?

‒ Позволю что?

‒ Одеть идеальную женщину в идеальную одежду?

‒ Не надо…

‒ Пожалуйста.

Для него это было важно, это была идея фикс. По какой-то причине Гэл хотел увидеть на мне розовую юбку и жакет. Своего рода фетиш. Я же не двигалась с места, смущалась.

‒ Может, зайдем просто примерить?

‒ Сделай это для меня.

«Прими подарок».

Я никогда не видела такого искреннего, такого глубокого взгляда, как у него. Будто на тебя смотрит душа, смотрит через все твои эмоции прямо в душу. Для него тоже не существовало внутри меня замков. Только если Арнау их умело вскрывал, то для Гэла все двери сразу были распахнуты.

‒ Если я буду выглядеть… так, то и тебя придется переодеть.

‒ Согласен. Только плачу за все я. Всегда.

Это странное «всегда» погладило по макушке. И протянуло персиковый солнечный луч в будущее, туда, где спокойно качаются на закате травы, где мир идеален в каждой минуте.

‒ Позволишь мне тебя тоже переодеть?

‒ Конечно. Кого бы ты хотела видеть рядом с собой?

‒ Ну, если я леди мягкая, цветочная и нежная, то ты должен быть противоположностью.

‒ Не мягким и цветочным мужчиной?

Я с хохотом уткнулась Коэну в грудь.

‒ Нет. Скорее, стильным гангстером… Если у них найдется такая одежда.

‒ Мне нравится.

Никто и никогда не целовал мне кончики пальцев, как это сделал он перед тем, как затянуть меня в «Paradi».

Здесь один диван, наверное, стоил, как вся моя однокомнатная квартира. Кожаный, широкий, предназначенный для кавалеров, любующихся своими дамами после примерочных.

С нами поздоровалась немолодая и ухоженная женщина-консультант. Спросила, чем нам помочь.

Гэл кивнул на стоящий в витрине манекен.

Я никогда не чувствовала себя более женственной, чем в этом жакете, в этой юбке и легкомысленно-модном берете. Мне подыскали лакированные ботиночки нужного размера, подобрали сумку. Я смотрела на Коэна с укоризной, я пыталась смотреть на него с укоризной, но это было сложно, потому что завораживал его вид. Спокойный, свободный, уверенный в себе Гэл сидел на диване: руки по сторонам на мягкой спинке, в уголке рта закушена незажженная сигара – «создатель, у него столько же слоев характера, как у Арнау». Миллионер во плоти. Поведение истинного сибарита, гурмана. Только взгляд слишком цепкий и слишком настоящий, теперь затянутый удовольствием от созерцания того пудрового жакета, золотистых пуговиц, шелкового платка вокруг моей шеи.

‒ Мы это берем.

Он не колебался ни секунды; я знала, что никогда не взгляну на чек, чтобы меня не загрызла совесть.

И до того, как Коэн поднялся с дивана, я шепнула на ухо женщине-консультанту о том, какого стиля одежду хотела бы видеть на мужчине рядом с собой. Мне улыбнулись и кивнули.

Он был прекрасен в этой удивительной куртке ‒ темной, истинно мужской, но при этом стильной. Без лишних нашивок и деталей, но исключительно дорогой вид, правильный фасон. И единственная надпись на рукаве: «Forra vita es». Новые брюки, подчеркивающие сильные ноги, стальная водолазка под горло. Я хотела гангстера? Я его получила. И как будто наелась мороженого с ЛСД.

На душе легко, будто никогда не было внутри плит, будто весь мой жизненный опыт состоял исключительно из этой минуты.

Из «Paradi» мы удалились новыми, будто сменили личности. И, не успели выйти наружу, как меня уже затянули в ювелирный бутик.

‒ О нет…

‒ Твой образ не завершен.

Ему было все равно, он не слышал моих сомнений.

А после у меня на шее добавился кулон на золотой цепочке в виде прямоугольного камня неправильной формы, обрамленного мелкими брильянтами. Камня «арбузного» цвета – розового с зеленым. И я даже название самоцвета не знала. В ушах ‒ парные кулону серьги.

Мой вид в высоком зеркале Коэн оценивал со спокойным счастьем в глазах, удовлетворенный до последнего предела.

‒ Ты идеальна, Лив. ‒ Он видел в отражении не манекен, но меня, меня – человека, я это знала. – И на тебе все смотрится идеально.

А мне хотелось кутаться в его руки. Не потому что покупки, не потому что щедрость – так было до магазина, так было после.

‒ Ты не сказала, чем увлекаешься сама?

‒ Я…

Времени на увлечения после работы у меня оставалось немного, денег на них ‒ тоже.

Мы гуляли. Я – нежная, воздушная леди, ступающая по плитам дороги новыми каблуками лакированных ботинок. И рядом кавалер, сошедший не то прямиком с собственной яхты, не то с экрана кинофильма.

‒ Думала накопить на курсы, пройти обучение лепке из глины. Мне нравится керамика, глазурь, интересные кашпо.

‒ Хорошее увлечение.

‒ Люблю красивый фарфор. Интересно покрывать тарелки рисунком, наблюдать, что выйдет из печи. Но для этого нужна мастерская…

Мою руку вместо ответа пожали.