– Так-так, пожелания благополучия и заверения в радости от того, что шахране нашел счастье для сердца в тебе. Слышал я, что она не от мира сего, но чтобы писать ханти… это для любой эльфийки было бы непростительным унижением. А тут что?

Нилан развернул сверток. Ему на руки выпала изящная заколка в виде грозди рябины.

– Какая предусмотрительность. Прямо к твоим волосам. – Он бросил заколку Софи. Она поймала, рассмотрела изящную вещь и поскорее положила ее на столик возле тахты.

– О! Это отвратительно! Зачем он это делает?

– Опять он?

– Неужели благородная эльфийка стала бы присылать какой-то ханти подарки и письма? Конечно, это он ей велел!

– Он это видимо Эльтан? И зачем же?

– Чтобы… – Софи осеклась. Она ведь не сказала чего именно Эльтан хотел от нее. – Не знаю. – смущенно закончила она.

– Думаешь, он хочет, чтобы ты подружилась с его женой, чтобы подобраться к Джону? Подумай еще раз. – Отрезал Нилан с неприязнью. – Он никогда не стал бы вмешивать жену в такие игры. Так же как и Джон не станет вмешивать тебя. Девы не для того созданы, чтобы участвовать в большой политике. Ну… так по крайней мере думают эльфы. Я в людском мире насмотрелся на таких женщин, которые, как мне кажется, даже нашего могучего кайране могли бы согнуть в бараний рог. Чего стоила только хозяйка моей квартиры в Кайрине. Эта женщина самому Богу могла бы уши надрать, если бы он просрочил кварплату. – Нилан сладко повернулся на бок и взбил подушку. – Она тебе предлагает встретится в библиотеке завтра в полдень. Что ответишь?

– Ничего. – Тут же отрезала Софи.

– Как невежливо. Она все же кайране.

– Как она может быть кайране? Она же не сын.

– У нас эти титулы не имеют пола. Сын или дочь все это дети владыки. Она первое дитя владыки Сигайны значит Кайране.

– Значит это… политический брак?

– Об этом я не знаю. Да и кто может достоверно это знать? Для этого нужно заглянуть прямо в сердце Эльтана, не так ли?

– Если оно у него вообще есть! – фыркнула Софи.

– Что ты можешь знать о сердце Эльтана? – Нилан поглядел на нее холодно, и Софи вздрогнула. Тоже самое она сказала Эльтану про Джона. – Перемолвилась с ним парой фраз и думаешь этого достаточно, чтобы говорить такое? Я предупреждал тебя не оскорблять его. Сегодня я не слишком лоялен на этот счет, Софи.

– Его люди напали на тебя… – изумилась Софи.

– Да… а он спас мне жизнь. – Отрезал Нилан. – Так что при мне не смей поносить кайране. Я этого не позволю.

– Я думала ты служишь Джону. – пробормотала Софи.

– Я служу Джону. И Эльтан его противник, если так можно выразиться. Но это не значит, что его можно не уважать и не отдавать ему почет, как кайране. Наедине со своим малышом Джоном можете что угодно говорить…

– Он запретил мне его оскорблять в самый первый день. – Поспешила заметить Софи.

Нилан снова закрыл глаза.

– У них… сложные отношения. Эльтан мастер создавать такие. Некоторые слепо обожают его, другие любят его с открытыми глазами, ну а есть такие как я, как Джон…Мы не согласны с его политикой, порой презираем его, ненавидим, да что там, иногда он попросту бесит нас… – Нилан грустно поглядел в потолок. Он показался Софи серьезным как никогда. – Но сегодня я дышу, потому что он так пожелал. И я снова поддаюсь старым чарам…Я снова вспоминаю те времена, что нужно забыть. Где-то в самой глубине наших душ всегда будет жить слепое восхищение, которое Эльтан вызывал в юности… Один лишь Синай среди нас не подвластен ему. Когда родился я – принц блистал во Второй Войне. Когда родился Джон, он уже был спасителем всех эльфов. Для тебя, наверное, это все кажется безумием, но эльфы так устроены. Мы почитаем своих владык. Даже если не согласны с ними в чем-то, ни один эльф никогда не назовет Эльтана чем-то более крутым, чем «Миротворец» или любитель людей. Даже такой презренный lin’yarr как я готов защищать его честь.

Нилан перевел взгляд за спину Софи и замолк. Она обернулась. В дверях гостиной прислонившись к косяку стоял Джон, поигрывая завязками своих защитных накладок. Похоже, стоял он тут давно.

– Извини, шахране, сегодня я слегка расклеился. Это пройдет. – Сказал Нилан. Софи поглядела на Джона, он был хмур и глядел только на пол.

– Если мое доверие к тебе станет опасным, ты ведь предупредишь меня? – сказал Джон по-эльфийски. Софи смущенно потупилась. Джон никогда не говорил при ней на эльфийском, а теперь когда заговорил, она уже смогла понять… Стало крайне неловко. Да и сами слова… Что она ответила бы, если бы он спросил это у нее самой?

– Этот день никогда не настанет, шахране. Я выбрал свою сторону и никогда ее не менял.

Джон кивнул, оттолкнулся от косяка и хмурый словно туча ушел в сторону своей комнаты.

Софи потупившись, собрала тарелки и ушла на кухню их мыть. Ощущение от слов Нилана было странное. Он словно признавался, что может предать Джона, но в тоже время заверял, что этого не случится. Странно как-то… Софи подумала, что подобные разговоры у людей вряд ли возможны. Они склонны категорично отстаивать свою точку зрения, а все что не вписывается – душить на корню, а не меланхолично рассматривать на свету. Вот хоть она сама…

Софи вымыла тарелки, взяла письмо жены Эльтана и пошла искать Джона. Он принял душ и одевался в гардеробной. Софи после того как они вместе спали этой ночью, лишь стукнула по косяку и без задней мысли вошла внутрь.

– Джон…– позвала она. Он как раз достал из шкафа рубашку, плохо зашнурованные брюки висели на бедрах.

– Мне нужно с тобой кое-что обсудить. – Софи подняла взгляд. Джон стоял к ней спиной попросту окаменев. С его волос капало, по спине, изрезанной сеткой белых шрамов, змеились пара влажных дорожек.

– Софи… ты … не должна входить ко мне… Я не одет…

Софи мигом вспыхнула до корней волос. Секунду назад она считала это совершенной глупостью, ну Джон без рубашки и что такого, но когда он сам отчитал ее…

– П-прости… я думала…извини… – Софи пулей выскочила из гардеробной и его спальни.

Она так стремительно прошагала комнаты, что Нилан приподнял журнал и поглядел ей в след. Софи дошла до столовой и принялась бестолково переставлять стаканы на полке. Потом спохватилась, присела за стол и попыталась прочесть письмо.

Почерк был такой изысканный, со столькими завитушками и украшательствами, что Софи разобрала едва ли четверть слов. Она ни за что самостоятельно не смогла бы вникнуть в суть этого послания.

Со стороны кухни пришел Джон, и Софи смущенно сцепила руки на столе не смея поднять на него глаза.

Он обошел стол, бережно взял ее руку в свои ладони и нежно поцеловал. Рубашка его была зашнурована под горло, а влажные волосы затянуты в небрежный хвостик.

– Что ты хотела обсудить? – Участливо спросил он, присаживаясь на соседний стул.

Софи молча протянула ему письмо. Джон взял и быстро пробежал его глазами.

– О… Кайране Мелана хочет говорить с тобой. Понятно.

– Я не знаю что делать.

– Разве ты не хотела общаться с другими, не только со мной и Ниланом. Полагаю, это прекрасная возможность. Одна из немногих…

– Но… Джон я не знаю о чем с ней говорить. Мой эльфийский ужасен. И она жена Эльтана. И…я наверняка сделаю что-то ужасное, что опозорит тебя с ног до головы!

Джон усмехнулся.

– Это… вполне вероятно. Твое обучение все еще так отрывочно… И все же если ты хочешь знать мое мнение – тебе следует пойти. Отказывать кайране в твоем положении… это можно счесть за оскорбление. Хотя она никогда так не сочтет. – Джон вдруг нежно улыбнулся.

– А ты… ты ее знаешь?

– Конечно. Она ведь супруга Эльтана. В мои детские годы она часто жила в Сиршаллене и… порой проводила со мной целые дни.

Софи удивленно уставилась на него.

– Она…а не Эльтан?

– Он был занят государственными делами. А она всегда любила детей. Мое рождение было для нее большей радостью, чем для него. Она… добра. И теперь когда в моей жизни появилась ты, она хочет узнать тебя. В этом нет опасности или умысла, я уверен в этом.

– О… – Софи смущенно потупилась. – Ладно. Тогда надо написать ответ что я буду.

– Хорошо… Позволь мне написать?

– Конечно.

Джон взял письмо и сложил.

– Финар передаст с одним из своих помощников…Я как смогу научу тебя как себя вести…Софи… – Джон казалось собирается с силами. – Вчера ночью я сказал тебе много того, что не должен был говорить. Ни один эльф не сказал бы такое госпоже своего сердца. Я сожалею. Я был еще слаб после синар и слишком рад, что ты не пострадала… я прошу прощения за мои слова. Они были оскорбительны для тебя.

Софи пораженно поглядела на Джона.

– Я… я не понимаю о чем ты, Джон. – осторожно сказала она. В глубине души она понимала. Скорее всего Джон жалеет что таки признался ей что испытывает к ней то самое постыдное желание. Только вот сказать что ничего оскорбительного она в этом не нашла вдруг стало как-то… неловко. Ведь если Джон так считает, а она нет получается она снова…развратная ханти если не хуже?

– Я сказал… – Джон закрыл глаза и сжал ее руку. – Прошу не заставляй меня повторять. Это… ужасные слова. Непростительные. Под ночным покровом они так легко слетели с губ и теперь я сгораю от стыда.

– Джон, извини, но… давай все таки расставим все точки над i. Я могу думать об одних словах, а ты будешь иметь ввиду другие…

Лицо Джона приняло самое решительное выражение. Он выпрямился и посмотрел на Софи так, словно здесь и сейчас собирался сражаться с полчищем врагов.

– Я сказал… я признался тебе, что мои чувства… не ограничиваются нежностью. – сказал Джон максимально отстраненным тоном.

– Что ж, про себя я это и не пыталась скрывать. – пожала плечами Софи.

– Разве это… не смущает тебя? – нахмурился Джон. – Не заставляет чувствовать себя… оскорбленной? Я подумал что ночь сделала нас обоих слишком… И что утром ты пожалеешь о сказанном.

Софи усмехнулась.

– Нет. Прости. А ты, Джон?

– Я?

– Ты жалеешь о сказанном? Чувствуешь себя оскорбленным?

Джон зарделся и показательно сглотнул.

– Нет…и даже напротив. – Он смущенно посмотрел в сторону. – Могу ли я быть откровенным? Мне крайне неловко говорить тебе об этом, мне кажется это должно быть… очень неуместным для тебя. Я боюсь показаться тебе…непристояным.

Софи с трудом удержалась от того чтобы не рассмеятся. Джон боялся показаться ей непристойным? Софи стало не на шутку любопытно что же он мог такого сказать.

– Ты можешь быть со мной откровенным. – серьезно сказала Софи пожав его руку. – Я и сама вечно этого боюсь, если честно. Только мне-то точно есть чего опасаться, а тебе?

– Я хочу быть искренним с тобой и стараюсь таким быть. Без этого нам сложно будет понять друг друга. Мы и так столь часто раним словами…

– Джон, давай уже. – подтолкнула его Софи, едва сдерживая смех. Ну что он там мог ей такого открыть? Что не сдержался и передернул в душе?

– Твои слова, о том что я… приятен, и что ты…ты могла бы и хотела быть со мной… не только духовно… – Джон аж дыхание задержал – видимо настолько тяжело ему было произносить такие лютые непристойности. – Хоть мне и сложно в это поверить, но это… льстит мне как ничто другое. – Джон покраснел еще сильнее. – Прости, я не должен так говорить, но… это правда. Я… я смею радоваться этому и даже… в некотором роде быть довольным и гордым.

Софи пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Ну надо же, он смеет радоваться.

– Почему тебе сложно в это поверить? – Софи решила спросить о самом невинном. – В людском мире, хочешь сказать, девчонки не вешались на тебя?

– Вешались, то есть… проявляли расположение?

Софи кивнула.

– Нет, нисколько.

– Дай угадаю, ты ходил с постной миной под стать Синаю?

Джон поджал губы и нехотя признался:

– Быть может… Я из дев лишь с обслугой говорил и с тобой. И еще с одной…. На вокзале. Она сама заговорила. – Поспешно добавил Джон, словно оправдываясь.

– Клеилась к тебе? – уточнила Софи.

Джон нахмурился.

– Что?