– Говори за себя, я вот умираю просто, как есть хочу. Чего себя голодом морить зря, – Конарин принялся уплетать за обе щеки содержимое тарелки, запивая все чаем. – Если бы от нас хотели избавиться, явно не везли бы черт знает за сколько километров, чтобы отравить.

– А ты не такой уж и глупый, каким кажешься на первый взгляд, – подметил Палыч.

Но Андрею действительно не хотелось есть. Он знал, что находится на пороге какого-то очень важного события, и пытался предугадать, о чем будет идти разговор, размышлял, кем может быть этот Палыч. «Еще Луна: кто она такая? Самая настоящая девушка-загадка… весьма опасная загадка, но очень красивая».

Луна тихонько кивнула Антону.

– Ну что, Евгений, пойдем, я покажу тебе, чем мы тут занимаемся, думаю, тебе понравится.

Женька вопросительно посмотрел на Свиридова.

– Пойдем-пойдем, никуда твой друг не денется, не переживай. Им нужно о многом поговорить.

Они вышли. В доме остались лишь двое. Вокруг царила неуютная тишина. Свиридов отважился начать первым:

– Так, значит, тебя зовут Луна? Необычное имя, – но она не дала ему договорить, как будто ждала сигнала к началу диалога.

– Послушай, это может показаться тебе полным бредом, но все, что я сейчас буду рассказывать, является чистой правдой. Ты можешь не верить мне, но со временем сам во всем убедишься.

Только теперь Андрей мог рассмотреть всю красоту ее бездонных, необычно красивых голубых глаз, смотрящих на него: словно в их глубине умещался целый космос.

– Думаю, что после всего произошедшего я уже ничему не удивлюсь, – он выдохнул, приготовившись слушать.

– На самом деле ты не человек. Точнее сказать, ты не совсем человек, а только наполовину.

– Так, это очень даже интересно, – как и говорила Луна, Андрею эти слова показались полным бредом, но ему стало интересно, что же будет дальше, и он решил дослушать.

– Зантарианцы создают так называемых диверов, выращивая их в лабораториях, здесь – на Земле. При помощи экспериментов с генами они смогли добиться того, чего так усердно добивались: снаружи полностью человек, но с силой, ловкостью и сознанием своей расы.

– И для чего же им это? – в интонации слышался явный скептицизм.

– Зантарианцы, в большинстве своем, – раса жестоких воителей. Много лет назад они развязали большую войну, захватили множество планет. В этой жестокой войне погибло очень много обитателей самых разных галактик. Остановить их смог только Альянс.

– Что за Альянс?

– Ты не веришь мне?

– Ты права, до Альянса мне сейчас нет особо дела, продолжай.

– После поражения в войне им запретили иметь военный флот и хоть сколько-нибудь серьезную технику. За соблюдением этих ограничений постоянно следят. Но зантарианцы придумали хитрый план. Так как Земля не контактирует с инопланетными цивилизациями и не участвует в галактических отношениях, по причине того, что Альянс видит неготовность людей к встрече, то и связи с инопланетными представителями у них нет. Ваша планета богата различными полезными ископаемыми, которые так необходимы Зантарианцам для строительства нового флота. Чтобы не выдавать себя, они начали создавать диверов, таких, как ты. С младенчества эти диверы интегрировались в общество. На всем жизненном пути им помогали извне: снабжали деньгами, убирали неугодных, оказывали содействие, – Луна говорила не останавливаясь, все было весьма четко и без запинок.

Андрей начал думать, что все это очень хорошо отрепетированный спектакль, но тогда для какова его цель? И как такое вообще могло прийти в голову? А может, это все на самом деле правда, хоть в это почти и не верится.

– В итоге эти диверы достигают больших высот, становясь армейскими генералами, директорами банков, заводов, кто-то попадает в правительство – они повсюду, во всех сферах общества.

– Я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь: имея влияние в каждом уголке планеты, они могут спокойно создать, скажем, военную базу или цех по сборке космических кораблей при помощи людей, и при этом не вызывая никаких подозрений со стороны Альянса? То есть подписывается приказ о строительстве какой-нибудь секретной правительственной базы, потом все это дело тихо забывается либо теряется и отдается под нужды зантарианцев? Хитро-хитро. А общество порой удивляется дурацким и не поддающимся никакой логике решениям чиновников, влиятельных бизнесменов и прочей элиты. Теперь-то ясно, из-за чего все это.

– Это так, хочешь ты в это верить или нет. Многие необъяснимые вещи, которые происходят в последнее время, – это и есть результат их деятельности: войны, раздутые без каких-либо причин, политическая вражда стран, вирусные пандемии, аномалии в сфере экономики – они замешаны везде, – она была слегка обижена тем, что Свиридов воспринимает все это как бред, но в то же время понимала, что ему трудно в это вот так вот поверить. – Таким образом, зартарианцам легче добывать ресурсы для строительства своего флота, попутно ослабляя землян.

– Погоди, а при чем тут я? Я никому из этих ребят не помогаю: ни финансово, ни морально; общих дел с ними не имею, и вообще – только сегодня узнал про их существование.

– Это мы и хотим узнать. С тобой что-то не так. Они совсем недавно узнали о тебе, что очень странно. За тобой очень долго следили. Все серьезные диверы выходили на твой след.

– Но как они узнали про меня?

– Я не знаю.

– Хорошо, допустим, все это правда. Но каким образом ты нашла меня?

– Это очень тяжело объяснить, но я постараюсь: наша раса устроена так, что мы чувствуем… некую энергетику, исходящую от живого организма, и у каждого вида она своя. Правда, для того чтобы почувствовать, надо оказаться рядом на довольно близком расстоянии. У зантарианцев эта энергетика очень своеобразна, она очень сильно отличается от других, ее невозможно спутать ни с чем.

– Погоди-ка, ты к чему это все ведешь? Ты хочешь сказать, что я на самом деле зантарианец, точнее, какой-то дивер?! Вы что тут все, с ума посходили? – говорил он все громче, еще минута – заорал бы до хрипоты. Он смотрел на Луну, как на чокнутую.

– Именно так, Андрей, – она продолжала сидеть все с таким же невозмутимым лицом, голос ее по-прежнему был спокоен. – Около года назад, идя в толпе, я почувствовала дивера, но только в этот раз произошло что-то необычное: поток энергии оказался невообразимо силен, раньше такого не случалось. Это был ты. Очень долго я следила за тобой, но не могла ничего понять, ты не был похож на остальных: не контактировал с другими диверами, с зантарианцами. Мы прочесали все базы данных – ты вел жизнь простого человека. Примерно через полгода на тебя вышли и они. Я видела, как велась слежка, но они не спешили сближаться, всегда держались на расстоянии. Это означало только одно – что они так же, как и я, толком ничего не знали, а значит, для Земли Андрей Свиридов не представлял опасности. Ты слишком грозное оружие, только пока сам об этом не догадываешься.

– А почему ты думаешь, что я не приму их сторону после того, как узнал всю правду? – Свиридов смотрел вдаль, в никуда.

– Я видела, как ты постоянно наблюдаешь за людьми, тебе нравится их простота, их наивность. Ты любишь эту планету и ее обитателей. Совсем скоро, если зантарианцам не помешать, они станут еще сильнее и могущественнее, чем в прошлый раз, и первые, с кого начнут свое покорение, будут именно земляне. Большую часть они сразу же уничтожат, остальные попадут в рабство. Земля будет использоваться как сырьевая база для подпитки основных сил армии.

Андрей резко вскочил со стула и быстрыми шагами направился к выходу. В тот же момент Луна исчезла со своего места в прямом смысле этого слова. Он почувствовал, что на его правом плече лежала чья-то рука. Свиридов моментально обернулся: за спиной стояла она, глядя на него исподлобья своими голубыми глазами, как стесняющийся своего поступка подросток.

– Но как ты? Ты же только что… – он не мог связать и двух слов от изумления.

– Эта еще одна способность моей расы: мы можем телепортироваться или совершать пространственный скачок, называй как хочешь, в пределах энергетического потока, который излучают живые существа. Того потока, по которому мы чувствуем каждую расу.

– То есть ты можешь телепортироваться в радиусе пары метров от меня? – произнес он, собравшись с мыслями.

– Да. Я не знаю, как это происходит, но поток активизирует в нас эту способность. Андрей, все, что я тебе говорила, – это правда, поверь, – она говорила почти жалостливым шепотом.

Даже странно было, Свиридов сразу вспомнил, как она дубасила тех четырех здоровяков у него на этаже, а теперь эта девушка казалась такой беззащитной и ничем не отличающейся от других, кроме своей неземной красоты.

– Ты нам нужен. Нужен, чтобы защитить Землю.

Свиридов вышел из комнаты с отсутствующим взглядом, теперь в его голове разом поселились миллион различных мыслей. Все было словно в тумане. Он вышел на улицу, пройдя метров двадцать, уселся прямо на землю и запрокинул голову к небу. Все было усыпано сотнями тысяч огоньков, пробивавшихся сквозь необъятную глубину космоса. «Какая красотища. А ведь все это всегда манило меня, завораживало своей таинственностью. Подумать только…» – он негромко усмехнулся. В детстве ему в голову часто закрадывались разные мысли: есть ли там, в этой бездне, другие живые организмы? Кокой будет первая встреча землян с инопланетянами, как они выглядят, что едят? Как и сейчас, он так же сидел, совсем еще юным мальчишкой, на земле и смотрел в звездное небо, пребывая в своих мечтаниях. А теперь выясняется, что он не только всего этого дождался, но и является частью этого масштабного события. Мало того, он даже не человек, а сам, в какой-то мере, представитель внеземной цивилизации.

Сзади послышались шаги – это был Палыч. Он подошел, уселся рядом и так же запрокинул голову к небу:

– Я уже и забыл, как это все красиво, а главное, бесплатно и всегда рядом, прямо здесь – над головой… – сказал Свиридов, не дожидаясь слов Антона. – В погоне за состоянием, роскошью и славой забываешь, что можно радоваться простым и доступным вещам. Со временем черствеешь, покрываясь слоем рутинных забот. Суматоха прививает тебе иммунитет от окружающей красоты, и ты окончательно перестаешь все это замечать. Люди называют это дурацким словом «взросление», скрывая под этим понятием свою неспособность разглядеть все то, что когда-то давно вызывало у них восторг. Просто они боятся признаться в своей внутренней, душевной импотенции. Нам все это заменили бумажки, мнения людей вокруг, вечная погоня непонятно за чем – вот, что теперь представляет собой радость.

– Да, ты прав. Только когда приближается старость, ты вновь начинаешь ценить истинные вещи. А знаешь почему? Торопиться-то уже некуда, и вновь можно себе позволить присесть и смотреть в звездное небо.

– Ситуация у меня, конечно, не очень: вот так живешь себе спокойно, никого не трогаешь, а потом вдруг оказывается, что ты и не человек вовсе, а какая-то космическая тварь, причем неудачная. Все твои устои мгновенно рушатся. Что теперь? Как быть? – Свиридов все так же смотрел в небо, не отводя глаз.

– Ты именно тот, кем сам себя чувствуешь. В дальнейшем тебя определяют твои поступки и действия, а не то, кем тебя сотворили и что в тебе намешали. И знаешь, что – для меня ты человек, Андрей. Просто помни это, – после этих слов Палыч поспешил удалиться, исчезнув где-то за огромными воротами амбара.

Свиридов долго еще сидел, глядя в небо и о чем-то размышлял. За его спиной, в окне дома, время от времени появлялась женская фигура, наблюдала за ним и снова исчезала. Он даже не заметил, как уснул прямо на мягкой траве. Сон был настолько крепок, что до самого утра его ничего не потревожило.