Пришлось отодвинуть Камелию в сторону, поскольку понимал – Варвара позвала не от того, что соскучилась. Вероятно, что-то произошло. По дороге прикидывал самые разные варианты. А вдруг что-то случилось с Раисой Тимофеевной? – подумал я. И это предположение меня не на шутку расстроило. Как ни крути, а за полтора месяца тесного, хотя и не самого приятного общения мы с ней вроде как породнились. Но минуту спустя, поразмыслив, пришел к выводу, что – нет, про старуху сообщил бы кто-нибудь другой…

Варвару увидел издалека, она прогуливалась возле заводской проходной в открытом, ярком сарафане и соломенной шляпе с широкими полями, закрывавшими голову и плечи от палящего солнца. И сарафан, и шляпа сами по себе ничего интересного не представляли, обычные, летние предметы женского гардероба. Но на Варваре они выглядели совсем иначе – как будто эти вещицы только что прибыли из модного и дорогого Парижа.

С Варварой так было всегда. Невольно вспомнился случай, произошедший во время нашего краткосрочного, студенческого романа. Мы были на первом курсе. В начале октября, вернувшись с картошки, поселились у меня, благо родители были в санатории. И вот однажды, попав под проливной дождь, мы прибежали домой и стали скидывать с себя мокрую одежду. Варвара спросила: во чтобы переодеться? Я показал на свой шкаф: что найдешь, все твое, а сам в одних трусах пошел на кухню ставить чайник.

Она появилась на кухне минуты через три-четыре, и я обомлел. На ней было мое армейское, бумазейное исподнее: рубаха и кальсоны, и выглядела Варвара, точно принцесса, прилетевшая на Землю из иных миров.

А на следующий день мы расплевались. Сосчитав имеющиеся у нас деньги, решили, что этого хватит на батон и два плавленных сырка «Дружба». Я стал собираться в магазин, но Варвара меня остановила: схожу сама, а ты пока начисти картошки.

Вернувшись, она выложила на стол батон, сырки и кусок докторской колбасы, примерно грамм на триста. Указывая на колбасу, я спросил:

– Откуда?

Она ответила с гордой усмешкой:

– Не поленилась, дошла до универсама, там и самообслужилась.

– Ты сошла с ума! Это же противозаконно!

– А жахаться с несовершеннолетней не противозаконно? Мне восемнадцать будет только в декабре. Хочешь отправиться за колючку?..

После этого скандала почти три месяца не разговаривали. А потом – звучит, конечно, наивно и смешно – стали дружить. Дружить с ней было не просто, но в трудные моменты не раз меня выручала. В экстремальных ситуациях Варвара обнаруживала удивительную смелость и находчивость. Однажды спасла меня от неприятностей, которые запросто могли завершиться, как минимум, отчислением из института.

Тогда 23 февраля был обычным рабочим и одновременно праздничным днем. Страна трудилась в лучшем случае до обеда, а потом начиналось всесоюзное застолье с тостами за доблестных защитников Отечества и подарками для всех лиц мужского пола независимо от возраста и профессиональной принадлежности. Мы с однокурсниками, честно отслужившими в армии, посчитали это несправедливым. Поэтому День Советской армии и Военно-морского флота решили отметить накануне.

Понимая, что нас выпустят из аудитории не раньше, чем в девятом часу вечера (курс готовился к показу зримых песен и стихов), мы затарились на большом перерыве. В гастрономе на Литейном купили две бутылки водки, два фугаса «плодово-выгодного» напитка Молдавского разлива и немного закуски из самого дешевого ассортимента. Мы, ветераны, которых на курсе насчитывалось пять человек, умели закусывать и рукавом.

Как ни странно, репетиция закончилась в половине восьмого, и мы рванули к месту проведения банкета – на хату однокурсника с Большой Охты. И вдруг на подходе к автобусной остановке, откуда ни возьмись, в наших рядах объявилась Варвара.

– Тебя кто-нибудь приглашал? – язвительно спросил я.

– Не приглашал, ну и что? – ответила она, удивленно пожимая плечами, точно не понимая вопроса.

– Так какого черта?..

– Буду украшать вашу компанию.

– Тебя кто-то просил?..

– Господи, как ты мне надоел, Демьян. Из-за всякой фигни делаешь проблему. – Она догнала наших ребят, двоих крепко взяла под руки: – Мальчики, я с вами и с сюрпризом!..

Я был зол на нее до крайней степени. Но по ходу банкета негатив улетучился. Пили с удовольствием, весело рассказывали курьезные истории, вдохновенно пели под гитару. А когда Варвара преподнесла нам подарок – это была бутылка дефицитнейшего ликера «Вана Таллин» – я готов был ее расцеловать.

В первом часу ночи пришли соседи, вежливо предложили нам закругляться. Мы, попросив прощение за беспокойство, начали потихоньку свертываться. И действительно, где-то через пару часов угомонились и вскоре вышли на улицу. Правда, пришлось одного бойца оставить на полу. Ему, уснувшему мертвецким сном, хозяин квартиры пообещал предоставить раскладушку – когда очнется.

Итак, Варвара, двое парней и я – неутомимые искатели приключений, преисполненные страстного желания продолжить банкет в общаге – ловили попутку. Наконец, остановился какой-то фургон, и мы с неописуемым воодушевлением в него залезли, крикнув водителю, что нам на Смирнова, девять, то есть в общежитие института культуры. Доехали как-то уж очень быстро. Вышли и оказались в странном, мрачном, прокуренном помещении. Догадались, что это милиция, когда нас втолкнули в комнату, где за канцелярским столом сидел молоденький старлей.

Его усталый, но при этом колючий взгляд способствовал нашему частичному отрезвлению. Я, по крайней мере, довольно быстро расчухал, что праздник закончился.

Дяденька в штатском, ехавший с нами в машине, сказал старлею:

– Подобрали у того самого дома на Заневском, где обнесли фатеру.

Старлей неприятно поморщился и вяло пробормотал:

– Соседка говорила о других – те были постарше.

– Может, и так, – вздохнул дяденька в штатском. – Но проверить не помешает. – И обращаясь к нам, приказал зычным голосом: – Выворачивайте сумки и карманы, все кладите сюда. – Он указал на широкую банкетку, стоявшую у зашторенного окна.

И тут я протрезвел окончательно. Мысль о том, что на дне моей спортивной сумки лежит полиэтиленовый пакет с махровым полотенцем, в буквальном смысле обожгла меня. И удивляться тут нечему, поскольку в полотенце был спрятан еще один пакет, а точнее сверток из плотной, упаковочной бумаги. А в нем: машинописный вариант «Ракового корпуса», бобина с песнями Галича и самое страшное – тонюсенькая брошюра, распечатанная на ротапринте: «Заметки историка Имярек о неизвестной войне», в которой были приведены ужасающие факты о советско-финской бойне. Этот пакет я должен был отдать во время большого перерыва преподавательнице библиотечного факультета. Но я – идиот!!! – не дождавшись преподавательницу, убежал за водкой.

Пока старлей и дяденька в штатском копались в наших вещах меня от страха едва не хватил кондратий, казалось, что я задыхаюсь и вот-вот рухну на пол. Но не рухнул, благодаря Варваре.

Когда старлей извлек из моей сумки пакет, Варвара бросилась к нему и жалобно заголосила:

– Товарищ офицер, пожалуйста, не позорьте! Здесь – она взяла из рук растерявшегося старлея пакет и прижала его к груди – мое белье, несвежее. Трусы, лифчик, комбинашка…

– А почему это твое белье – в его сумке? – встрял денька в штатском.

– Так в мае поженимся, – застенчиво улыбнулась она и зыркнула в мою сторону: – Демьян, подтверди!

– Так точно, в мае, хорошо бы на День победы подгадать, – пролепетал я.

– Ни фига себе!.. – ожил один из наших сокурсников, и, шагнув к дяденьке в штатском, вдруг широко раскинул руки и сделал удивленные глаза: – Ну, конспираторы!.. А мы-то думали, что они того – окончательно, каждый по своим углам разбежались…

Одним словом, через пару минут нас выпихнули на улицу, и мы пешедралом двинулись куда глаза глядят. Ни о какой попутке даже не помышляли.

На Большеохтинском проспекте, расчистив скамейку от снега, присели перекурить. И я спросил Варвару:

– Ты знала, что в пакете?

– Откуда? Я в чужих сумках не роюсь.

– Тогда скажи, как объяснить?..

– И объяснять нечего. Ты же с перепугу в бледную поганку превратился. Ну я и подумала – надо Демьяна выручать.

– Спасибо.

– Мильтонов благодари. Думаешь они не поняли, что мы им динамо крутим?

Я сдернул с себя пыжиковую шапку-ушанку и, комкая ее в руках, застонал:

– Человека подвел!.. (О человеке, то есть о преподавательнице, которой должен был отдать пакет, – впереди отдельный сюжет).

Приближаясь к проходной, я неотрывно и не без зависти смотрел на Варвару: черт возьми, она же всего на четыре года моложе меня, значит, ей уже сорок три, а выглядит лет на тридцать, никак не старше; и за что ей, греховоднице, природа сделала такой подарок? Не понимаю!..

Мы сдержанно поздоровались, словно виделись только вчера и в нашей встрече нет ничего необычного. Варвара, что-то шепнув вахтеру, без пропуска провела меня на территорию. Метров двести шли по хорошо знакомой мне центральной аллее, ведущей к административному корпусу. За этим монументальным, если не сказать – величественным строением пряталось здание поскромнее, в нем-то и располагался заводской клуб, который теперь урезали на три-четверти, чтобы освободить место для выставочного зала, а точнее вещевого рынка.

Неожиданно Варвара придержала меня, взяв за локоть:

– Нам сюда, – сказала она, мотнув головой в сторону дорожки, уходящей вправо. – Не пугайся, скоро увидишь руины. Отличная натура для съемок фильма о послевоенном городе.

И действительно, когда мы удалились от аллеи метров на сто, в асфальте вдруг начали появляться глубокие трещины и вздувшиеся пузыри, по бокам дорожки густо зацвели чахлые одуванчики, а кое-где и репейники; на нашем пути стали встречаться закопченные стены безлюдных цехов и подсобных строений с разбитыми окнами и оторванными дверями; вокруг груды ржавого, покореженного метала, куски бетонных блоков и кучи строительного мусора.

– Сюда бы позвать режиссера Германа, он бы здесь развернулся, – хмыкнула она и решительно направилась к приземистому, зловещего вида бараку, обшитому потрескавшимися, почерневшими досками. – Бывшая столярка, приспособили под мой склад. Просила, давайте хотя бы покрасим. Куда там – все одно под снос!..

Она сняла со щеколды навесной, полукилограммовый замок и с силой дернула широкую дверь на себя. Дверь неприятно заскрежетала, и мы, перешагнув высокий порог, оказались внутри мрачного помещения, все четыре окна которого были изнутри закрыты плитами ДВП.

Варвара дважды щелкнула выключателем. Старые лампы дневного света на потолке принялись заунывно стрекотать, но светили ярко, как в театре.

Первым делом бросился в глаза массивный бильярдный стол, покрытый ярким, синим сукном, к сожаленью, без одной ножки, вместо нее была подставлена темная, полированная тумбочка. Рядом с бильярдом – пирамиды деревянных и металлических стульев, банкетки, платяные шкафы, канцелярские столы. Чуть-чуть поодаль, возле глухой, фанерной стены – несколько древних, белесых, выщербленных верстаков. На них возвышались аккуратные стопки, сложенные из кулис, падуг, задников, а также концертных костюмов предположительно академического хора и фольклорного ансамбля. Рядом с верстаками на металлических, черных стойках висели наряды Деда Мороза, Снегурочки, Красной Шапочки и других сказочных персонажей.

– Молодчина, Карабас-Барабас, выбрал прохладное местечко, – попытался пошутить я.

– Да ладно тебе, – вздохнула Варвара и, подойдя к Деду Морозу, запустила руку внутрь, чтобы расправить сморщенный рукав: – Тряпки нигде не числятся, давно списали, хотелось бы толкнуть, желательно все сразу и в одни руки. Цену задирать не стану. Взгляни и скажи, кому это можно втюхать?