Одним словом, ребята дали мне Ленкин телефон, сказали: позвони ей послезавтра, а мы ее подготовим. Так я и сделал. И, по-моему, мы с Леной очень мило поболтали, договорились встретиться в субботу у «Гостинки» (метро «Гостиный Двор»). Но в пятницу Лена мне позвонила: давай встретимся на Малой Садовой, у служебного входа в театр Комедии, на пять минут забегу к своей тете-костюмеру, а потом готова пойти с тобой куда угодно. Манукяны заверили, что с Демьяном можно, хоть на край света.

В субботу, отсидев половину лекции по истории партии, я вышел из института. И вдруг сзади услышал знакомый голос:

– Демьян, подожди!..

От этого «подожди» я невольно вздрогнул и остановился как вкопанный, словно меня застукали в момент совершения чего-то весьма предосудительного. Оглянувшись, я увидел Варвару, застегивающую на ходу зеленоватую, мутоновую шубейку. Она уверенно лавировала в огромной толпе туристов, растянувшейся по Дворцовой набережной от Летнего сада до площади Суворова.

Надо признаться, что ее появление на набережной вызвало небольшой переполох. Особенно это было заметно, глядя на мужской контингент. Двое солидных дяденек в пыжиковых шапках, фотографировавших Кировский мост, как по команде перенаправили камеры на Варвару и принялись щелкать затворами.

А счастливая Варвара, состроив постную физиономию, смотрела поверх голов и танцующей походкой двигалась ко мне.

– На календаре декабрь, – усмехнулась она, – а ты меня даже не поздравил. Почему?

– С чем тебя надо было поздравлять? – прикинулся я интровертом с покалеченной психикой, якобы не заметившим, как несколько дней назад во время большого перерыва вся наша группа шумно поздравляла ее с днем рождения. Кстати, накануне сдал на подарок рубль, хотя можно было ограничиться и полтинником.

– Демьян, мне исполнилось восемнадцать, и теперь готова возобновить…

– Не надо ничего возобновлять, – буркнул я и устремился в сторону Лебяжьей канавки.

– Демьян!.. – Она догнала меня и схватила за рукав. – Ты меня неправильно понял, я имела в виду другое, о гребле даже и не думала, – игриво улыбнулась она. – Просто хотела с тобой кое-что обсудить, выслушать совет старшего товарища. Ну?..

– Валяй!..

– Нарисовался один взрослый мальчонка. Мы познакомились в райкоме комсомола, говорит, учится на последнем курсе ЛИТМО, живет с матерью в большой, отдельной квартире. Я бы хотела вас познакомить.

– Зачем?

– Хочу узнать твое мнение. Он меня замуж зовет.

– А как же бравый курсант?

– Ну, это несерьезно, он же приезжий, – скривилась она. – Я матери пообещала – замуж пойду только за ленинградца, проживающего в отдельной квартире и материально обеспеченного.

– Ладно, черт с тобой, приводи своего мальчонку на рентген, тщательно изучим его внутренний мир. Но лучше бы после сессии…

Забегая вперед, скажу, что мальчонкой оказался Ленька Горкин, мы с ним познакомились в кафе «Север», на троих отметили Татьянин день. А потом почти три года Варвара морочила ему голову, но он терпеливо ждал своего часа и наконец дождался. Свадьба была очень скромной и временами напоминала поминки. Из однокурсников кроме меня она пригласила только старосту Чернобровкину, с которой в общаге они жили в одной комнате.

С Варварой мы дошли до Инженерного замка, она намеревалась сопровождать меня и дальше, но я замотал головой:

– Слушай, у меня свидание. Мне бы не хотелось, чтобы Лена видела нас вместе.

– Понимаю, рядом со мной девушки начинают кукситься. Как думаешь, почему?

– Наверно, от зависти, ты же неописуемая красотка.

– А чего же ты на меня не бросаешься?

– Боюсь, – искренне признался я. – Ты барышня непредсказуемая, на радостях можешь и укусить.

– Могу и откусить, – заржала она, – но ты особо не заморачивайся, твоим конечностям ничего не угрожает. Предлагаю – дружить, – серьезным тоном сказала она, и протянула мне руку.

– На расстоянии, пожалуйста… – Я прикоснулся к ее ладони и вдруг зачем-то крепко пожал ее.

Варвару это нисколечко не смутило. Она вызывающе посмотрела мне глаза:

– Ты мне условий не ставь, как решу, так и будет! – Она легко высвободила руку, и пошла к Фонтанке. А я смотрел ей вслед и думал, что, к сожаленью, она права. Находясь рядом с ней, можно только подчиняться. Все остальные варианты – дешевая бравада.

После этого уже ни на какое свидание идти не хотелось. Но что поделаешь, коли обещал…

На Малую Садовую пришел в подавленном настроении. Ровно в три часа открылась дверь служебного входа в театр, из нее выглянула приветливая блондинка лет сорока в клетчатом переднике с пышными воланами на лямках:

– Молодой человек, вы Демьян?

– Да.

– Лена, к сожаленью, не придет. Но вы, пожалуйста, не уходите. Вместо Лены с минуту на минуту примчится Аглая, она все объяснит. Если хотите, можете подождать у меня, в тепле.

– Спасибо, я погуляю.

– Как знаете.

Дверь закрылась, и я, немного подумав, решил подождать: все-таки любопытно, как выглядит девушка по имени Аглая. Фланируя между входом в театр и кулинарией Елисеевского магазина и посматривая по сторонам, придумал для себя развлечение. Загадал: если узнаю Аглаю до того, как она подойдет ко мне, значит, я счастливый.

Вдруг мое внимание переключилось на тетку в расстегнутом пальто с толстенным, пластиковым пакетом подмышкой. Она, наклонив туловище вперед и нелепо расставив ноги, бежала из последних сил со стороны Невского, точно пытаясь догнать уходящий поезд. У входа в театр, схватившись за ручку двери, она крутанулась на месте, безумным взглядом окинула находившихся поблизости людей и протиснулась внутрь.

Напротив меня, на противоположной стороне улицы остановилась юная особа, которую я тотчас мысленно окрестил «малиновой». Ее вязанная шапка с помпоном, шарф, рукавицы и даже рейтузы – все было малинового цвета. Сколько же ей лет, а вдруг это и есть Аглая? Нет, не может быть, она же совсем ребенок, – подумал я, но, выждав несколько томительных минут, собрался с духом и направился к ней. И тут услышал плаксивый, сдавленный голос:

– Извините, вы, я полагаю, Демьян? – Ко мне подскочила та самая безумная тетка в расстегнутом, сером, демисезонном пальто, правда, уже без пакета. Щеки ее пылали, дышала как паровоз, говорила, захлебываясь словами: – Меня зовут Аглая, соседка Лены. Она, связанная по рукам и ногам, сейчас сидит дома. Нагрянули незваные гости. Лена пыталась вам позвонить. Она очень расстроена, и просит прощенья…

– Ничего страшного, бывает… – Я попытался улыбнуться: – Спасибо, Аглая, всего доброго.

– Минуточку!.. – Тетка нелепо взмахнула руками. – Вы должны знать, Ленка просто в отчаянье…

– Спасибо, я ей позвоню.

На этом и расстались. Звонить, разумеется, я не стал: если захочет, позвонит сама. К тому же, придя домой, почувствовал, что заболеваю. Прогулка в парадных ботинках на тонкой подошве не прошла даром.

А в понедельник, прогуляв три лекции общеобразовательного цикла, что со мной случалось крайне редко, я, сломя голову, летел на занятия по мастерству. И вдруг:

– Какими судьбами? – Стоя на мраморной лестнице, ведущей в ректорат, мне улыбалась какая-то незнакомая женщина – не шибко привлекательная, явно за тридцать, в черной, вязаной кофте почти до колен – она крепко прижимала к груди, изящный, кожаный портфель: – Вы здесь учитесь?

– Да, на режиссуре, – неуверенно ответил я, заподозрив что-то неладное. – А вы?..

– Демьян, а я здесь немного работаю у библиотекарей. Но сейчас к дневникам добавились еще и заочники.

И тут я сообразил, что это Аглая. Наверно, узнал по глазам.

Спустя несколько лет я услышал от одного литератора:

– У неказистой Аглаи необыкновенно выразительные глаза. Они живут сами по себе, как будто взятые напрокат из скандинавского эпоса. Хотя такие мне встречались и на Вологодчине, где я учительствовал после университета.

Жена литератора поправила:

– Голодные глаза, высматривающие добычу, чтобы перед тем, как сожрать, немного поиграть с глупенькой…

В следующий раз мы с Аглаей увиделись через несколько дней на трамвайной остановке. Был поздний вечер и, выйдя из института что называется без задних ног, решил до метро проехать. Из темноты вышла фигура в знакомом сером, демисезонном пальто:

– Добрый вечер, Демьян, почему так поздно?

– Скоро показ этюдов, готовимся…

Простояв на остановке минут десять и не дождавшись трамвая, пошли до Невского пешком. Назавтра история повторилась, в то же самое время мы встретились на той же остановке и опять пошли пешком. Одним словом, наши вечерние прогулки превратились в ритуальные действия, притом весьма интригующие. О чем бы я ни заговорил, Аглая тотчас подхватывала тему и развивала ее так, как будто специально к ней готовилась. За пять-шесть прогулок я пополнил свои скудные знания об истории и архитектуре города, впервые услышал имена Николая Рериха, Коко Шанель и композитора Олега Каравайчука. Но, пожалуй, более всего меня поразили ее рассказы о фауне и флоре ЦПКиО. Я даже не мог предположить, что в «Цыпочке», находящейся в черте города, такое биоразнообразие.

– В моем всезнайстве нет ничего удивительно, – весело говорила Аглая. – Знаешь, что такое мутуализм? Это вид симбиоза, предполагающий взаимополезное сосуществование организмов. У меня два высших образования – техническое и гуманитарное, два языка – английский и французский, широкий круг интересов, много знакомых из разных сфер, тренированная память, я умею быстро читать. То есть одно помогает другому.

Эти встречи, которые я, разумеется, относил к случайному стечению обстоятельств, уложились примерно в две недели. А вот следующая встреча была, конечно же, не случайной – Аглая меня караулила.

Накануне наша группа, слава богу, показала свои этюды. Педагоги меня похвалили, дышать стало значительно легче, появилась возможность уходить из института пораньше.

В тот день я освободился в начале четвертого, и, подойдя к гардеробу, нос к носу столкнулся с Аглаей.

– Немного проводите меня, – смущенно сказала она и внимательно посмотрела на меня. В ее светло-серых, лучистых глазах я разглядел очевидные приметы панического страха. Невольно вспомнился ее безумный взгляд, виденный мною на Малой Садовой. Но думать об этом не стал:

– Конечно, с удовольствием! – выпалил я, и побежал за своей курткой.

На улице Аглая неожиданно предложила:

– Давай без церемоний, вне института можешь говорить мне «ты».

– Давай…

И вдруг она опять вспомнила Лену:

– Ваши друзья Манукяны поведали ей о твоих школьных годах. По-моему, она заочно в тебя влюбилась. Ты все еще такой же положительный?

– Думаю, Манукяны сильно преувеличили мои достоинства.

– А моя интуиция подсказывает, что так оно и есть. Поэтому и осмелилась – приглашаю тебя в гости. Это совсем недалеко. Выйдем на Литейный и две остановки проедем на троллейбусе.

В моей голове все закрутилось и завертелось. Я был уверен, она решила познакомить меня с Леной, и предстоящая встреча обрушилась на меня ожиданием новогоднего чуда. А как же иначе, если до 31-ого декабря осталось совсем чуть-чуть.

Мы вошли во двор, где располагался и по-прежнему располагается театр, прошли немного вперед; в парадной по узкой лестнице поднялись на второй этаж и оказались в коммунальной квартире со следами начатого, но не завершенного большого ремонта.

– Пока я здесь одна, – сказала Аглая и, повернув ключ в замочной скважине, толкнула дверь своей комнаты.

– А где Лена? – невольно вырвалось у меня.

Аглая усмехнулась, взяла меня под руку и завела внутрь комнаты-пенала, она была в ширину метра три, а в длину в два раза больше; один из углов был целиком заставлен кипами книг и журналов, перевязанных белой тесемкой.

Аглая небрежно бросила свое пальто на диван:

– Лена живет на Владимирском, где еще недавно жила и я вместе с родителями.