Сила в тебе (страница 8)
– Надежда Игоревна, – чуть ли, не подбегая к женщине, остановил ее Михаил, – как там Кира, как ее самочувствие?
– Уже лучше, спасибо что интересуетесь, Михаил Андреевич, – немного удивленно уставившись на него, ответила женщина, – а вы тут по делу или?
– Я просто хотел убедиться, что она в порядке, перед тем как все начнется. Не хочу, чтоб у вашей дочери был лишний стресс. Думаю, с нее достаточно, – Михаил выглядел вымотанным и уставшим.
Надежда Игоревна была наблюдательной и умной женщиной, и быстро окинув Михаила изучающим взглядом. Поняла, что он ночевал в больнице, судя по его щетине, неприятному запаху пота и той же самой одежде, что и вчера. Она слегка улыбнулась.
– Знаете, вы и сами можете зайти к ней. Сейчас подходящее время как раз, – сказала Надежда Игоревна, доставая пластиковый стаканчик из аппарата.
– Да я как-то, не хочу просто ее тревожить, – начал мямлить Михаил, потирая подбородок и неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Сейчас он походил больше не на величественного героя и даже не на сногсшибательного красавца мужчину, а на провинившегося и неуверенного в себе подростка.
– Все как раз, наоборот, между прочим. Она давно уже ждет вас, а вы все не заходите.
– Я был здесь. Мы пол ночи обсуждали с Арсением Ивановичем возможные методы реабилитации Киры. Очень много факторов, которые необходимо было изучить и построить, так сказать, концепцию. Ну, по-простому, план, который принесет положительный результат, – объяснил Михаил, – ну а потом я просто уснул на кушетке.
– Подождите, я не пойму, какая еще реабилитация, если сначала нужна операция на позвоночнике? – встревожено поинтересовалась Надежда Игоревна.
– Так операция будет, вам, что не сообщили?
– Что? Нет!
– Ой, простите, я думал вы уже в курсе. Вчера вечером Ключинский, это очень известный и высококвалифицированный хирург, дал свое согласие на проведение операции.
– Ох, Божечки, счастье-то, какое, – у Надежды Игоревны выпал из рук стаканчик с кофе, – не могу поверить. Как, как он согласился? Когда будет операция? Это же жутко дорого.
– Все решится в ближайшие дни. Операция будет бесплатной, но все будет сниматься на камеру и транслироваться за границу в несколько больниц. Скажем так, хирург будет от этого только в выигрыше, пиар и все такое. Поверьте, это лучший и единственный вариант для вашей дочери, по-другому вы никак не сможете оплатить такую операцию. А то, что все будет сниматься, за это не переживайте, под прицелом камер врачи работают по максимуму старательно, – Михаил говорил честно и открыто.
Надежда Игоревна пару минут переваривала информацию, а затем предложила вместе рассказать это Кире. И они вошли в палату.
– Милая, смотри, кого я к тебе привела, – женщина подошла к дочери и подала ей воды, Кира чуть глотнула с трубочки прозрачную жидкость, благодарно улыбнулась и повернула голову к Михаилу.
– Здравствуй, я Котов Михаил, – он подошел ближе и стал пристально всматриваться в лицо Киры, их взгляды соединились, изучая, и познавая друг друга.
– Здравствуйте. Я помню, – Кира хотела сказать, что помнит его глаза, это последнее, что она видела перед отключкой. Его глубокие, огненные и полные разнообразных эмоций, глаза. Подумав пару секунд, она умолчала об этом.
– Я рад, что с вами все хорошо, – начал было говорить Михаил, но заметил неловкость и набежавшие слезы на глазах у Киры, – ой простите, конечно, я не это имел в виду. Вот черт, – Миша выругался тихонько, ругая себя за неуместные слова.
– Все нормально, я понимаю, о чем вы.
– Я просто хотел сказать, что рад тому, что вы живы, – неловко произнес Михаил с хрипотой в голосе, с недавних пор его снова потянуло на никотин.
– Спасибо, – искренне сказала Кира, – вы не просто герой, вы настоящее чудо, которое случилось в самый подходящий момент. Если бы не вы, все закончилось бы двумя трупами, закопанными где-то в сырой земле какого-нибудь леса.
– Ох, милая, не говори так, – вклинилась мама, подкладывая еще одну подушку под голову Киры.
– Мам, но это правда. Еще немного и мы бы умерли. Этот кусок дерьма не подставил бы себя под удар и не помог бы нам, уж точно, – Кира истощала ледяную выдержку и в тоже время пламенную ярость в своих словах и мимике лица.
– Больше всего, в те самые минуты, когда вы ворвались к нам, я думала о Вере. Мне её очень жаль, ей досталось гораздо больше чем мне. – Кира сделала глубокий вдох и прикрыла глаза, затем снова посмотрела на своего спасителя.
– Прошу, успокойтесь, вам нужны силы, – Мише стало неловко находиться здесь. Ему было искренне жаль бедную молодую женщину с такой поломанной судьбой.
– Я вам благодарна всей душой за вашу смелость, что вы не побоялись этого… – Кира запнулась, слезы стекали по ее лицу, мама вытирала.
– Перестаньте благодарить меня, одного раза достаточно. Кира, сейчас вы как никогда должны быть сильной. Послушайте, вам придется пройти через все это: полиция, показания, пресса, суд – это крайне неприятно, я понимаю. Вся эта публичность очень раздражает, даже самого здорового человека, а вы сейчас в таком состоянии… – Михаил остановился, его взгляд смягчился и посветлел, – но вы должны помнить, что все это пройдет. Скоро вам сделают операцию, и я, кстати, буду присутствовать на ней.
– Что?
И тут Михаил поведал Кире всю новую информацию.
Спустя всего сутки по российским и московским каналам, в новостях, говорили о случившемся ужасающем преступлении. По экрану мелькали кадры жертв на больничных койках, преступника за решеткой, и, конечно же, спасителя, который не побоялся рискнуть собственной жизнью только из-за своего предчувствия.
Так же в ролике показывали маму Киры и Веры, где они эмоционально рассказывали о своих переживаниях, и несколько высококлассных врачей, любезно согласившихся помочь бедняжке Кире улучшить ее здоровье и качество жизни.
Наступил долгожданный день – день оперативного вмешательства на позвоночнике Киры. Она не нервничала, ей нечего было терять. Она хотела этого, и даже не боялась смерти, если что-то пойдет не так. Ведь жить, как прежде она уже не могла, уж лучше умереть.
Ее тщательно подготовили и привезли на каталке в операционную. Повсюду светили яркие лампы, и пахло до омерзения стерильно. За большой стеклянной стеной стояли какие-то люди: журналисты, другие врачи, интерны и много других абсолютно посторонних фигур.
В операционной же были все самые главные: анестезиолог, две медсестры, ассистирующий хирург, и, конечно же, самый главный персонаж, Ключинский Георгий Николаевич, хирург, почти мирового уровня.
Михаил Котов был в первом ряду в смотровой.
Суть операции состояла в том, чтобы качественно и точно удалить поврежденные мертвые нервные клетки и ткани и «вживить», имплантировать новые, живые клетки донора. По словам всех докторов, которые были ознакомлены с историей болезни Киры, это единственно верный способ добиться положительного результата.
Операция длилась семь часов. Доктора не менялись и очень устали, но они привыкли к такой напряженной и длительной работе. Все закончилось бы быстрее, если бы Ключинский не разъяснял на камеру каждое свое движение. На большом экране, висящем на стене, было несколько картинок лиц людей, наблюдающих за операцией.
Наконец, все закончилось. Кира осталась под строгим наблюдением в операционной, перевозить ее еще было нельзя.
Докторам достались бурные овации, а матери Киры приятные новости.
Только спустя сутки, когда все риски и осложнения будут развеяны. Киру смогут перевести из реанимации. Ей отвели уже совсем другую отдельную палату. Руководство больницы прекрасно понимало, что в случае успеха Киру будут снимать на камеру и предоставили самые лучшие условия для пациентки. Конечно, все выглядело показательно, как в американских фильмах, где больничная палата больше напоминает элитный номер люкс, нежели место, где оказывают медицинскую помощь. Но все же, мама Киры была только рада такому уходу за ее дочерью, тем более, что все было бесплатно.
Приближалась ночь, и все журналисты ретировались, не в силах больше ждать пока больная очнется. Ключинский остался, ему было необходимо удостовериться в положительном результате своих трудов, ну а лечащий врач Киры заходил так часто, что уже стал своим для Надежды Игоревны.
– Доктор, почему же она не просыпается, ведь наркоз уже давно перестал действовать. Я так волнуюсь, если она вообще не очнется? – обеспокоенная мать снова заплакала и крепко сжала руку неподвижной дочери.
– Не стоит настраиваться на плохой исход, не терзайте себя. Надежда Игоревна, после такого стресса и такой сложной операции телу Киры необходимо намного больше времени, чем мы думаем – это нормально. Самое главное, вот, смотрите, – доктор указал на показания мониторов, а затем на бумаги в его руках, – по всем результатам состояние вашей дочери значительно улучшилось. Даже если ее двигательная активность не вернется сразу, то со временем верхняя часть туловища однозначно должна прийти в норму.