– И вообще-то мы говорили не о Петермане. Его драгоценная персона меня заботит в последнюю очередь. Ты можешь внятно объяснить, почему решил досрочно уволиться?

Луганский несколько мгновений смотрел, не отрываясь. И от этого сердце тревожно ёкнуло. Не нравятся мне его эти хождения вокруг да около. Будто заранее знает, что мне не понравится ответ.

– Мне предложили работу здесь.

– Здесь? – удивилась я. – Что-то не припомню в Хаве хоть одно нормальное предприятие.

– В администрации, – сухо выдавил Васек. – Пост главы района.

В комнате повисло молчание. До меня как-то не сразу дошло, что это означает, и я даже смогла выдавить из себя какое-то подобие улыбки.

– Поздравляю.

– Спасибо.

Два ничего не значащих слова, словно бритва ножа рубанули по нервам. В голове начали складываться события последних недель.

– Вот значит, чем ты занимался всё это время? Уже вникаешь в дела? – бесцветным голосом поинтересовалась я.

– Вникаю. Сама понимаешь, просто так подобные должности не сваливаются на простых смертных. Вот и кручусь как белка в колесе.

Я сглотнула ком, так некстати образовавшийся в горле.

– Наверняка кто-то поспособствовал?

Луганский увиливать не стал.

– Виталий Иванович порекомендовал.

Больше мне не нужно было ничего слушать. Я всё осознала. И до того стало обидно и противно, что предательские слезы зажгли глаза, а горло сдавило мучительным спазмом. Стараясь скрыть свою реакцию, опустила голову и прикрыла лицо ладонью.

– Ты же понимаешь, что я не мог отказаться от такого предложения, – с некоторой долей самодовольства продолжил мужчина. – Ты возглавишь экономический отдел. До работы тут пять минут езды. Администрацию видно прямо из окна.

Я его едва слушала, стараясь всеми силами подавить непрошенные эмоции.

– Правда, здорово? Я всё предусмотрел.

Я подняла на него глаза и улыбка, полная превосходства, слетела с его лица.

– Значит всё время, что я пахала, как проклятая, ты тут всё «предусматривал»? Еще черт знает когда ты уже решил сюда переехать и ничего мне не сказал? Почему?

Луганский явно не ожидал такой реакции и даже слегка опешил, видимо, не зная, как подобрать слова. И не нашел ничего лучшего как заявить:

– Так было нужно.

Я подорвалась со стула, как разгневанная фурия.

– Кому нужно? Тебе? А у меня ты не забыл спросить – нужна ли мне эта твоя администрация? Да я всей своей душой ненавижу чиновников!

Я заметалась по комнате, а Васек предпринял очередную попытку меня успокоить.

– Жень, успокойся и послушай. Коллектив здесь хороший, душевный. Рабочий день до пяти. И зарплата более чем достойная.

– Зарплата?! – взвизгнула я. – Да что вы, совсем что ли на своих деньгах помешались! Не хочу я! Понимаешь? Я столько души вложила в колхоз. А ты предлагаешь все бросить.

– Жень! – мужчина ухватил меня за плечи и посмотрел в глаза. – Хватит жить мечтами. Нет больше нашего колхоза. Купил его Виталий Иванович с потрохами.

– Нет, не купил. Еще не все потеряно, – упрямо возразила.

– Да он столько бабла вбухал на откаты, что ни за что не отступится.

И такая злость на меня накатила от этого замечания, что я с силой оттолкнула он себя Луганского и гневно воскликнула:

– И ты, значит, ему продался! За пост главы. Не ожидала от тебя, Вась. Только не от тебя.

Резко развернулась и пошла в комнату.

– Жень? Ты куда?

– Домой, – холодно отрезала я.

Добралась до постели, где еще недавно плавилась в теплых и страстных объятиях. Натянула шорты, носки. Кепка так и не нашлась. Да и пес с ней! Хотелось побыстрее убраться из этой квартиры. Мне нужен был перерыв. Разобраться в себе и всей той ситуации, чтобы понять, чего на самом деле хочу.

– Останься, – стал упрашивать Васек. – Давай все обсудим как взрослые люди.

Я сделала три глубоких вздоха, всеми силами стараясь не сорваться на возмущенный рык, и решительно направилась к входной двери, где у порога небрежно валялись мои пыльные кроссовки.

– Мне нужно подумать, – уже более спокойно произнесла я. – Не дави на меня, Вась.

Он молча смотрел, как я натягиваю кроссовки, бросаю мимолетный взгляд на часы и с невозмутимым видом открыл дверь.

– Увидимся, – сухо выдавила я.

Едва переступила порог, как Луганский придержал меня за локоть и звенящим от раздражения и обиды голосом сказал:

– Думай. Только не забывай, что я не буду ждать тебя вечность. Я не мальчик, чтобы бегать за тобой.

Его слова отозвались тупой болью. Я кивнула, и аккуратно высвободившись, почти бегом бросилась прочь.

Только оказавшись на улице, с досадой поняла, что денег у меня не оказалось. Видимо, сумка осталась у Василича в машине. Подниматься наверх к Луганскому не хотелось. Он, между прочим, мог бы и догадаться вызвать мне такси. Вот где его забота, когда она на самом деле нужна? Или это такой хитроумный ход, чтобы я вернулась назад? Так вот не дождется рожа эта козлиная! Манипулятор чертов!

Горестно покачала головой и достала телефон. Хорошо, что у меня есть Андрюха. Он, слава богу, оказался не в городе и пообещал приехать через полчаса. Моей задачей было только добраться до администрации, чтобы он не кружил по селу, разыскивая меня.

Странное дело, но я не чувствовала себя несчастной. Весь эмоциональный запал прошел, оставив после непривычное опустошение. Голове стало легко как никогда. Поэтому я, впервые посмотрев правде в глаза, задумалась – нужен ли мне Луганский и все проблемы, связанные с его драгоценной персоной?

Вот бесит меня он в последнее время так, что все положительные эмоции меркнут. Раздражает до трясучки это его – «я сказал», «я решил», «я предусмотрел», «мне надо». Одни бесконечные «я». Возможно, любая другая на моем месте была бы рада всеми конечностями вцепиться в такого самостоятельного мужчину, хозяина жизни, но только не я. Мы на пару с моим поганым характером на все его «якалки» сразу начинаем брызгаться ядовитой слюной. И ничего с этим не поделаешь. Даже если постараюсь подстроиться под него. На сколько меня хватит? На месяц? Может год?

Подумала и поморщилась. Да у меня крышу сорвет уже через неделю. А каков Васек тогда в бытовой жизни? Даже представить страшно.

Спорить не буду, мне с ним интересно, весело. Я люблю, когда он весь из себя такой заботливый, ласковый. Но когда дело дошло до принятия серьезного решения, вся моя натура взбунтовалась.

Еще вся эта история с назначением на пост главы неспроста. Вот не верю, что Виталий Иванович просто так по доброте душевной порекомендовал Васька. Чутье подсказывает, что Луганский банально продался, а точнее продал свою долю в бизнесе именно за этот пост. И зачем тогда было строить из себя такого непогрешимого и принципиального? Зачем было меня обманывать и вводить в заблуждение? Не доверял? Не считал нужным ставить в известность? А дальше – больше….

И вот сижу себе на лавочке в парке у администрации, никого не трогаю, занятая такими серьезными размышлениями, как рядом раздается удивленное:

– Евгения?!

Оборачиваюсь и вижу виновника всех моих злоключений, а именно – господина Петермана. Интересно, какая нелегкая его сюда принесла.

– Вот уж кого не ожидал встретить, так это вас, – произнес он после секундной заминки и присел рядышком на скамейку.

– Аналогично, – ответила я, рассматривая немца.

Вид у него был самый что ни на есть помятый. Одежда хоть и свежая, но по физиономии заметно, что самочувствие после вчерашней попойки оставляет желать лучшего. Покосилась на минералку в его руке и не удержалась от смешка. Отпивается водичкой. Видно, другое больше ничего не лезет.

– А что вы тут делаете, если не секрет? – поинтересовался Ян.

Криво усмехнулась, но лукавить не стала. Я сегодня добрая, посему говорю только правду.

– Не секрет. Размышляю о бренности нашего бытия.

– А-а-а, – протянул мужчина и подал минералку. – Будете? Если вам хоть наполовину плохо так же, как и мне, то сочувствую.

Я покачала головой и грустно поведала:

– Нет, Ян. Мне гораздо, гораздо хуже.

До Петермана сразу дошло, что мое «хуже» к похмелью не имеет никакого отношения, и притих. Так мы просидели минут пять в молчании, пока не зазвонил мой телефон.

– Блин, Женька у меня машина сломалась. Как некстати, – услышала я в трубке голос Андрюхи. – Но ты никуда не уходи, я сейчас кого-нибудь за тобой пришлю.

Вздохнула и оценивающе посмотрела на Петермана, который усердно делал вид, что не прислушивается к разговору.

– Ладно, чинись. Я сама доберусь, – сказала Андрюхе и повернулась к немцу, – Ян, а вы случайно в контору не собираетесь ехать?

– Вас подвезти?

– Если не сложно.

Немец улыбнулся и, поднявшись, пошел в сторону черного Мерседеса.

– Почту за честь прокатить с ветерком, – и обернувшись, лукаво подмигнул. – Вчера вы меня катали, а сегодня моя очередь.

Не знаю почему, но настроение мое резко пошло…. Нет! Скорее поскакало в гору.

И я, яки молодая антилопа, грациозно двинулась вслед за мужчиной, стараясь забыть, что на мне грязная и пыльная рабочая одежда, настраивая себя на позитивный лад. Ай да я! Ай да молодец! Как же вовремя оказалась в центре парка. Что бы Яну сегодня тут ни понадобилось, но это не иначе как судьба.

Петерман, как истинный джентльмен, открыл дверцу, а я, как самая настоящая леди, опустилась на кожаное сиденье и чуть не застонала в порыве чистой зависти. Как же я обожаю такие машины. Длинные, стильные и безумно красивые.

Мысленно закатала губу, сглотнула слюну и обратила свое внимание на человека за рулем машины моей мечты. Это оказался молодой парень. Навскидку не дала бы ему больше двадцати трех лет. Широкий в плечах, с коротким ежиком на голове. Эдакий качок в белоснежной, местами помятой, рубашке.

– Это мой водитель, Геннадий, – представил его Петерман, устроившись рядом со мной. – Гена, а это и есть та самая Евгения Николаевна.

Парень обернулся с водительского сиденья, и я в растерянности уставилась на огромный синяк, что украшал левый глаз Гены. Мысли с молниеносной скоростью пронеслись в моей голове. Выходит, что это и есть тот самый водитель, которого мы вчера так усердно «ждали».

– Очень приятно, – улыбнулся молодой человек, с интересом разглядывая меня.

Судорожно сглотнула, когда он поморщился и потер явно ноющую скулу.

– И-и-и мне приятно, – чуть заторможено отозвалась я, прикидывая, до какой степени мои коллеги любят родину и на что они могли пойти, дабы благополучно завершить нашу маленькую диверсию.

Геннадий мою реакцию принял на свой счет.

– Да вы не пугайтесь Евгения Николаевна. Я не буйный. Это просто последствия тесного знакомства с кактусом, – с преувеличенным ужасом поведал он.

– С чем? – удивилась я.

Нет. Я, собственно, поняла, с каким кактусом. Он у нас такой один. Стоит, так сказать, на страже отчизны. Меня просто заинтересовало, почему вместо следов от иголок у парня синяк.

– С кактусом, – повторил водитель, – Здоровенный такой, стоит в кабинете вашего юриста.

– А-а-а, – протянула я, – Сочувствую…

Видно Гене сильно не хватало сострадательного слушателя в моем лице, потому что, судя по хмурой морде господина немца, его совершенно не волновали злоключения водителя, и последний с утречка попался под горячую, злую с похмелья руку начальника.

– С самого утра Елена Васильевна попросила меня помочь ей с перестановкой в бухгалтерии. Делать мне было нечего и я…, – начал рассказывать Гена, но его прервал Петерман.

– Может, мы уже поедем.