– Дженнифер, – еще раз повторил я. – Вчера ты потеряла брата. Но благодаря ему и ты, и мы, все вместе, сохранили свои жизни. Мы не можем в полной мере разделить с тобой скорбь, но мы разделим память о Себастиане.

Дженнифер кивнула, спрятав взгляд.

– Теперь по поводу твоей новой татуировки.

После этих слов девушка вздрогнула. Тема крайне болезненная: татуировка, напитанная силой Сияния – это клеймо слабосильного. Да, для вырвавшегося в мир владения магией обычного аколита это почетная метка; но для индигета второго сословия подобное неприемлемо. Изменение внешности, которое в иных фамилиях иначе как «позор» и не характеризуют. И Дом Лариан, воспитывающий и растящий детей на лириуме, а не на мутагенах, как раз относится к числу таких следующих старым традициям фамилий. И лишь потеря брата, я видел, сейчас отодвигала у Дженнифер на второй план переживания об изменившейся собственной внешности.

Подвинувшись ближе, я взял девушку за руку. Она вздрогнула и с трудом справилась, как я заметил, чтобы не вырваться. Плечи Дженнифер поникли, и она вся сжалась в ожидании моих дальнейших слов. Потому что ничего хорошего насчет своей татуировки она услышать не ожидала.

– Дженнифер, – чуть крепче сжал я ее руку. – Я видел, как ты стреножила сразу пятерых гарпий. Я видел, как ты исцеляла раненых на площади. Да, тебе помогала богиня Жива, но… заемная сила богини, которая прошла через тебя, сравнима с той, что я использовал на Нереиде. Но если я после помощи Морриган едва не кончился как живой человек, то тебе даже неудобств сильных откатом не принесло – и это случилось именно из-за твоей новой татуировки. Которая, ты потом поймешь, подарила тебе не просто силу, а самую настоящую мощь. Поэтому я полагаю, что отношение к татуировкам усиления в самое ближайшее время будет пересмотрено. Удивлены? – осмотрел я взирающих на меня Венсана, Нессу и Гаррета.

Никто не ответил, но мои слова их действительно удивили.

– Зря удивлены: я не совсем понимаю, что происходит, но боги уже прямо вмешиваются в дела людей. Мир быстро меняется, и те, кто хочет остаться на гребне волны, изменятся вместе с ним. Те, кто не хочет этого делать, останутся на свалке истории. Поэтому… Дженнифер, на твоем месте я бы сильно не огорчался из-за появившихся изменений во внешности. Потому что по потенциалу силы ты теперь, похоже, одна из самых могущественных владеющих индигетов Империи.

Дженнифер удивленно посмотрела на меня – с этой стороны она о произошедшем явно не думала, занимаясь самоуничижением.

– Кроме того, татуировки тебя ничуть не портят, и твоя пленительная красота никуда не ушла.

В подтверждении своих слов я поднял руку, заставив перстень блеснуть импульсом силы. Дженнифер после этого снова вздрогнула. Она действительно воспитана в старых традициях, и не сразу поверила и осознала, что я на самом деле считаю ее такой же красивой, как и прежде. Оставив пока Дженнифер наедине с этой мыслью, я отвернулся.

– Несса, – обратился я к внимательно поглядывающей то на меня, то на Дженнифер девушке. – Если твои расспросы по поводу изменений моего характера действительно были вызваны ментальной атакой, будь готова, тебя сейчас начнут проверять. Поэтому анализируй чувства: если тебе в иной момент, причем в любой: ночью, днем, утром, во время тренировок или лекции вдруг захочется чего-то неординарного, возможно, это ментат Корпуса проверяет тебя на прочность. Будь внимательна.

Кивнув, Несса сняла свой перстень спартанца и так же, как и я со щелчком, положила его на столешницу. Показывая, что говорить сейчас будет не как курсант, а как индигет. Не как Несса, а как Амелия Карина фон дер Биллен.

– Ты расскажешь нам, отчего ты так изменился, Кайден Доминик Альба де Рейнар?

Вот ведь настырная какая.

– Конечно, расскажу, – кивнул я. – Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время молчать, и время говорить. Когда я отдавал вам приказы совсем недавно, я не объяснял вам их смысл. Сейчас время пришло, и я готов отвечать на все ваши вопросы по минувшему дню. Придет время и моему рассказу о себе.

Двумя сложенными пальцами, средним и указательным, я показал Нессе на снятый ею перстень и сделал легкое движение, показывая ей его надеть. Щеки девушки заалели, но спорить она не стала.

– Гаррет, – обернулся я спутнику, который сейчас смотрел на меня с неодобрением и ожиданием.

На площади Гаррет промолчал и сейчас молчал. Но было видно, что сдерживается с трудом.

– Гаррет, – спокойно выдержал я его взгляд. – По итогу случившегося нам наверняка дадут по медали, причем каждому. И это, скорее всего, будет Военный крест мужества. А теперь скажи мне: как ты считаешь, если бы мы выехали с Кавендишем навстречу демонам, а ты остался бы под защитой стен портальной станции, отличался бы твой крест от моего?

– Да.

– Вот и я считаю, что да, – кивнул я. – Потому что мы с ним просто поехали бы выполнять свой долг. Весело, с шутками и прибаутками, как Кавендиш хорошо умеет. А тебе, учитывая, что ты представитель второго сословия, хватило мужества не оспорить мой приказ и остаться на защите информации. По этому поводу…

– Какой информации? – переспросил меня Гаррет.

Я только вздохнул укоризненно.

– Впредь, когда я говорю, если ситуация не критическая, постарайся меня не перебивать. Так же, как я никогда, если ситуация не критическая, не перебиваю никого из вас. У тебя хватило мужества не оспорить мой приказ и остаться на защите информации о том, кто виноват в смерти четырех наших братьев-спартанцев и в потере фрегатом Нереида боеспособности.

– Но ведь это очевидно, – не выдержала Несса, заполняя паузу.

– Разве? – посмотрел я на нее, а после и на остальных. – Не испытывайте иллюзий. Итак, Гаррет, насчет расследования: если бы мы остались на улицах города втроем – ты, я и Кавендиш, и погибли бы, то показания Дженнифер и Нессы не были бы однозначно интерпретируемы, даже во время допроса ментатом. Почему? Правильно, потому что Дженнифер пропускала через себя силу богини Живы, которая не является членом Имперского пантеона. А Несса, если мы правильно догадались, еще в лесу попала под провоцирующую ментальную атаку одной из дриад. То есть одна побывала под воздействием чужой Империи богини, вторая ментально уязвима, и это было бы поводом оспорить их слова. Ты – единственный, чей разум оставался чист все время нашего бегства. И если бы мы с Кавендишем сгинули на улицах Хвойной заставы, именно тебе бы пришлось выступать главным и единственным свидетелем в деле доказательства попытки, вольной или невольной попытки, этого петуха Финнегана нас убить. Но кроме этого, именно тебе, если бы мы с Кавендишем погибли, пришлось бы терпеть не только косые взгляды, но и самому себе задавать вопрос о том, почему не ты не остался с нами, а ушел от опасности через портал. Поэтому вопрос о равноценности наград считаю закрытым. Твоя награда, для понимающих людей, ценилась бы выше, чем наши с Кавендишем.

Гаррет так же, как и Дженнифер недавно, с удивлением смотрел на меня. Он тоже с иного угла зрения на волнующую его проблему даже не думал смотреть.

– Да, не вздумайте питать иллюзий – Финнеган вряд ли пойдет под трибунал. Это долг, который мы сможем отдать ему не сразу. Сейчас же скорее всего его действия высоко оценят, дадут медаль второй или даже первой степени, а не третьей как нам и отправят дальше на повышение.

– Но… почему? – крайне удивились все четверо.

Эх, наивность молодости. Нет у них опыта высшего командования и пониманий реалий имперского управления.

– Потому что справедливости нет, а есть сила фамилии и право рождения, – невесело усмехнулся я. – Награда обязательно найдет нашего героя, но вручать ее будет вовсе не арбитр во Дворце Военного правосудия. Это наша с вами задача – а доказывать его виновность нам нужно будет командующему Корпуса, чтобы он согласовал возврат долгов. Все, на сегодня разбор окончен, мне пора на доклад к Лассалю.

– Капитан здесь? – удивился Венсан.

– Да, мне прислали вестового еще во время обеда, с просьбой подойти к нему как разберусь с насущными проблемами.

– И ты сидишь тут разговариваешь с нами?

– Мне передали просьбу, а не просьбу-и-приказ, учитесь их разделять. Не думаю, что Лассаль прямо сейчас сидит и ждет меня. Наверняка он по горло занят текучкой и мой доклад будет слушать вторым планом, чуть раздвинув время и отодвинув иные проблемы. Все, отдыхайте.

Поднявшись, я направился к выходу.

– Дженнифер, – обернулся я, едва отойдя от стола.

– Да? – подняла блеснувшие зеленью сквозь слезы глаза девушка.

– Тебе нужно принять успокоительное и поспать. Поверь мне, это лучшее из того, что ты сможешь сейчас сделать.

– Рейнар! – окликнул меня у самой двери Кавендиш.

– Да? – обернулся я к нему.

– А мне?

– Что тебе?

– Мне ты ничего не скажешь?

– Хм. Тебе… тебе… – в задумчивости почесал я даже подбородок. – Знаешь, когда ты смягчил мой удар о скалу ледника, это было очень вовремя. Но думаю, в ближайшее время, я на это надеюсь, мы больше так летать не будем. Поэтому килограмма три-четыре тебе все же стоит сбросить, они у тебя лишние. По возвращении в Мессену подойди к диетологу, сообщи, что тебе нужно худеть, пусть тебе изменят меню и представят персональные рекомендации. Считай это просьбой-и-приказом: ты слишком тяжело дышишь во время бега, это раздражает.

Выйдя наконец из каюты, я направился по длинному коридору к выходу на палубу. Поднявшись, оказался в центре нескончаемой суеты: «Гордость Клавдия» завис над лесом Фегервар, на самой его границе в видимости Хвойной заставы, и на палубе находились многочисленные эвакуированные жители. И в общем гомоне мое внимание привлекли громкие крики, среди которых расслышал узнаваемый голос. Надо же, знакомые лица: Тамара Каннегисер, жена купца первой гильдии Мартина Каннегисера, совсем неподалеку истошно даже не кричала, а яростно вопила. Избивая при этом небольшой сумочкой дородного мужчину, на котором из одежды была только обмотанная вокруг пояса грязная простынь.

Неподалеку я увидел транспортный бот, отваливающийся от борта Клавдия. Видимо, только что выгрузил очередную партию эвакуированных: Хвойная застава была объявлена зоной специальной операции, и всех гражданских оттуда оперативно вывозили. И все только что сошедшие с борта транспортного бота, все кроме обмотанного простынею купца первой гильдии, радовались спасению.

Купец первой гильдии же, судя по накалу эмоций, сейчас сильно пожалел, что явился пред светлыми очами супруги. А судя по тому, что именно она кричала, отчитывая купца первой гильдии, в эту самую гильдию он зашел лишь благодаря браку с ней.

Странный господин на самом деле: жена богата, красива, влиятельна и, судя по громким крикам, весьма темпераментна. Зачем было рисковать положением в обществе ради одноразовой интрижки с посещением спа в компании феечек?

Риторический вопрос, конечно же.

Бочком-бочком минуя место громкого семейного скандала, я двигался вдоль стены. Драма выяснения отношений и стремительного падения (в этом у меня не было сомнений) купца первой гильдии в «ту выгребную яму, откуда мой отец тебя вытащил, ты, поганое ничтожество!» между тем разворачивалась все более вширь: как раз в этот момент Тамара в ярости сорвала с пожарного щита выкрашенный в желтый цвет топор. Похоже, падение купца первой гильдии сейчас может случиться не только в аллегорическом смысле – если он, спасаясь, за борт выпрыгнет.