21. Лакомые кусочки

Уладив в Сегилье основные дела, сеньор дель Соль вновь собрался в Хетафе, чтобы поохотиться на серну. Главной добычей он наметил изящное человеческое существо.

Неожиданно удалось обзавестись попутчиком. B таверне, прикрывающей бордель с дорогими девками, дон Стефано встретил молодого человека, увязавшегося за Инес после её выступления на ипподроме Тагоны. Смазливый, щеголеватый, чуть выше среднего роста и стройный, дон Хуан де Теноро нравился женщинам и наверняка мог найти любовницу даром, но затесался в компанию таких же развратных юнцов. Ненадолго приехав в Сегилью после скандала в Тагоне, красавчик предпочёл тратить деньги, а не время. Богатый отец своему любимцу ни в чём не отказывал, хотя и пытался внушить правила чести.

Дону Стефано не составило труда отвлечь юношу от его приятелей.

– Дон Хуан! Бьюсь об заклад, вам есть с кем сравнить сегильских прелестниц!

– Конечно! – самодовольно ответил дворянчик. – Я всего несколько месяцев назад был в столице.

Кабальеро рассмеялся.

– Поверьте бывшему капитану каперского корабля, самые горячие штучки встречаются ближе к морю, а в провинциальных городках нужно искать самородки, требующие огранки.

– Да… – дон Хуан вдохнул и мечтательно прикрыл серые глаза длинными ресницами. – В провинции встречаются такие цветочки…

– Которые, – шепнул дон Стефано прямо на ухо юному кабальеро, – мечтают быть сорванными.

– В наших краях лучшие розы – дикие, с теми ещё шипами, – не без досады проворчал молодой человек.

– Кажется, я догадываюсь, – хмыкнул старший и гораздо более опытный обольститель. – Не та ли прелестная сеньорита, что гарцевала в Тагоне на великолепной белой кобыле?

– Вы её тоже видели? – оживился дон Хуан. – Да… хороша… только с ней не поразвлечься.

– Пробовали? – с небрежным видом обронил собеседник.

– Пытался подобраться к ней ближе – не вышло.

Сеньора дель Соль осенило:

– Не вы ли подстроили шутку с сопровождавшей сеньориту крестьянкой?

– Я, – простодушно ответил дон Хуан. – Думал, в переполохе сумею урвать поцелуй сеньориты Инес. Как я мог знать, что она ринется на защиту девчонки, как дикая кошка! А там и ротозей, которого к ней приставил отец, сгрёб нанятого мной мошенника.

– Вам повезло, что парень не проболтался.

– Иначе я бы легко не отделался. Идальго как отчитает, потом вся Тагона пальцем показывает, с месяц меня бы не принимали, а в домах, где красивые дочки – полгода. Отец дома бы запер…

– Сеньора Рамиреса уважают в ваших краях.

– Никогда не понимал почему. У него ни денег, ни титула, а скажет – и все повторяют. Моего приятеля прозвал пушистым баранчиком…

– За подобные шутки можно нарваться на поединок, – дон Стефано едва удержал серьёзное выражение лица.

– Отмахнётся, а разговоров будет потом ещё больше.

Чуть поразмыслив, сеньор дель Соль решил – с учётом разницы в возрасте идальго вправе позволить себе подобные выходки, а на поединок даже свидетелей не позвать – любой будет смеяться, затем шутливое прозвище приклеится ещё крепче.

– Всё-таки думаю, сеньор Рамирес считается с положением своих земляков.

– Ещё бы! Чем выше положение, тем затейливее ругает. Хотя вы правы, ему на язык попадают непросто, но если уж попадут…

– Простите за любопытство, баранчик как умудрился сподобиться своего прозвища?

– Ну… – юноша замялся. – Решил подшутить над нашим алькальдом – сеньором Энрикесом. Многие дворяне были недовольны, что во главе города поставили торговца, вот мой приятель и вздумал распустить слух, что тот рогоносец. Ночью со слугами пришёл, велел к двери оленьи рога приколотить, а их всех поймали. Алькальд был взбешён, грозил засудить за взлом своего дома, тут даже дворяне не спорили. Сеньора Рамиреса позвали в Тагону как помощника мирового судьи, а он возьми и скажи: «Вздумал молокосос с оленьими рогами играться, а самому впору бараньи рога, как есть пушистый баранчик!» Все засмеялись, даже сеньор Энрикес, ничего не смогли написать в протокол, выставили моего приятеля из суда чуть не пинками! Он потом от стыда на улицу выйти не мог, лучше бы штраф и тюрьма. А вы говорите – поединок!

Дон Стефано сделал вид, что уронил под стол свой платок – только таким способом он смог скрыть усмешку. Решив, что достаточно поразвлёкся рассказами о Тагоне и тамошнем шутнике, дон Стефано приступил к исполнению сложившегося за время беседы плана. Развращённый юнец, в представлении старшего кабальеро, вполне годился на роль ширмы в соблазнении Инес. Оставалось только завлечь молодого человека в Хетафе.

– Вы, дон Хуан, можете за всё тагонское дворянство поквитаться с вашим острословом.

– Как? – юноша был не особенно сообразителен.

– С удовольствием, – усмехнулся кабальеро. – Неужели не догадались?

– Вы о сеньорите? – вытаращился собеседник.

«Ещё один пушистый баранчик», – подумал про себя дон Стефано, не меняя участливо-снисходительного выражения лица.

– Девица очаровательна.

– Думаете, уступит?

– Не узнаете, пока не попробуете. Не забудьте: сеньорита Инес бедна, у неё нет новых платьев, не говоря уж об украшениях.

Хлопая глазами, дон Хуан переваривал предложение.

– А если идальго узнает?

– Где ваша доблесть?

– После истории с борделем сеньор Рамирес меня и близко к дочери не подпустит. Прапорщик Сальгари, что попался со мной, не посмел в Хетафе приехать, а ему сеньорита серьёзно понравилась. Возвращался в полк, говорил – через год дело забудется, а он приедет в Тагону уже лейтенантом.

«Не баранчик, так болван. Что за люди?!» Вслух дон Стефано отметил:

– Я собираюсь в Хетафе на охоту, остановлюсь в таверне. Нас друг другу не представили, сделаем вид, что я вас не узнал, а вы вправе точно так же приехать. Сеньор Рамирес не станет лишать хозяина таверны выгодного постояльца.

– Да? – юноша ещё колебался, не желая признаться – не хочет рисковать ради сомнительного успеха, потом насмешка в глазах нынешнего собеседника показалась ему обиднее, чем острый язык идальго, и он с вызовом объявил: – Сеньорита Инес – лакомый кусочек!

– Воистину! – подтвердил кабальеро, слегка прикрыв глаза веками.

***

Перед отъездом дон Стефано нанёс визит коменданту, осведомился о здоровье ещё пребывающей за городом сеньориты Лусии и рассказал о встрече с молодым дворянином из Тагоны, который не прочь составить сеньору дель Соль компанию на охоте в Хетафе. Не говоря прямо, кабальеро дал понять дону Бернардо, что считает возможным серьёзное увлечение молодого человека юной сеньоритой Рамирес. Не уточняя, что дон Хуан прибыл в Сегилью недавно, кабальеро искренне заверил почтенного офицера:

– B городе я ничего дурного не слышал о доне Хуане де Теноро.

Честный служака улыбнулся своему возможному зятю и пожелал ему на охоте ни пуха ни пера. Хитроумие было дону Бернардо несвойственно, и он простодушно решил: поклонник дочери задумал представить идальго достойного дворянина, подходящего для сеньориты Инес возраста. Не будь девушка чудо как хороша, дон Стефано и вправду при случае выступил бы в роли свата – из уважения к её отцу и в качестве любезности будущему тестю. Однако случилось так, что кабальеро был полон решимости вести затейливую интригу, итог которой представлялся опытному сладострастнику упоительным.

***

Спустя несколько дней оба кабальеро выехали в Хетафе. Дорогой дон Стефано поощрял болтовню юноши, стараясь составить о нём как можно более точное мнение, и под конец решил – вертеть мальчишкой не составит труда.

Цели своего путешествия сеньоры достигли через три дня, за час до заката. Красота открывшегося на подходах к селению вида ненадолго захватила обоих. Остановив коней, мужчины смотрели на утопавшие в зелени и порозовевшие в лучах клонящегося к горизонту солнца домики, на шпиль храма, не очень большого, но среди невысоких построек выглядевшЕго величественно. Несколько минут путники молчали и любовались, затем собрались было спуститься к таверне, но неожиданно дон Стефано услышал знакомый голос.

– Добрый вечер, сеньоры! Вы в Хетафе? Добро пожаловать!

Идальго вышел на ведущую в селение дорогу с боковой тропинки. С ним была охотничья собака, за спиной висело ружьё. Дон Стефано спешился и поклонился:

– Добрый вечер, сеньор Рамирес! Очень рад видеть вас. Вы охотились?

– Вечером? Нет. Прошёлся, силки посмотрел. Вытащил пару куропаток.

– Уже возвращаетесь?

– Через полчаса, как раз успею до темноты.

– Позволите с вами?

– Конечно! У нас здесь крутые тропинки, но, думаю, вы без труда пройдёте по ним, только плащ оставьте, чтоб не цеплялся. А ваш спутник?

– Вы знакомы с доном Хуаном де Теноро? Он из Тагоны.

– Знаком, – коротко кивнул идальго.

Дон Хуан тоже сошёл с коня, поклонился, но предложение пройтись ему было не по душе – юноша устал гораздо сильнее, чем его старший приятель. Усмехнувшись, дон Стефано отправил не столь крепкого кабальеро в таверну вместе со слугами, а про себя был доволен тем, что оказался гораздо выносливее человека, лет на пятнадцать младше него.

Кабальеро свернул с дороги вслед за сеньором Рамиресом, удивляясь, как легко в свои годы идальго идёт по знакомым с детства местам. Найдя ещё несколько попавших в ловушки птиц, пожилой мужчина повёл своего знакомого обратно в Хетафе. Дон Стефано едва поспевал за ним, пока идальго не сбавил шаг.

– Извините, я не подумал, что наши горы для вас непривычны, вы к тому же с дороги.

– Не беспокойтесь, я совсем не устал.

– Вы любовались нашим селением. Если угодно, я покажу вам хороший вид со скалы неподалёку.

– Разумеется, буду очень вам благодарен!

Мужчины вышли на открытую площадку, выступавшую над дорогой. Хетафе виднелось, как на ладони, и дон Стефано поспешил высказать восхищение, однако заметил – гостеприимный проводник смотрит на скалу значительно выше.

– Могу только догадываться, какой простор открывается с тех камней!

– Да. Дорога туда тяжела и рискованна, но среди наших мальчишек есть поверье: дружба мужчин, которые вместе встретят рассвет на этой скале, останется на всю жизнь. Как только юноши чувствуют себя взрослыми, непременно забираются в горы.

– Не на эту ли скалу вы забирались с доном Фадрике? А потом ваш… – дон Стефано запнулся, не желая бередить рану потерявшего сына отца.