Я взяла свои вещи и направилась к выходу. Пройдя мимо неё, я почувствовала резкую боль, потому что девица схватила меня за волосы, рывком оттащила обратно и толкнула к стене. Я ударилась о зеркало, которое разбилось, и почувствовала острую боль в области виска. Джулия тут же подскочила ко мне и, схватив меня за плечи, стала трясти так, что я билась спиной о стену. Мне удалось дотянуться до её лица и оставить красные царапины на щеке, от чего она взвизгнула, но меня не отпустила.

– Стерва! Я тебе покажу, как чужих мужиков отбивать! – проорала она.

Я схватила её за руки и пыталась отцепить от себя, но безрезультатно, потому что она была крупнее меня, выше на полголовы и оказалась очень сильной. Я стала толкать её в грудь, но она вцепилась в мои волосы. Было очень больно. Казалось, что она сейчас сдерёт с меня скальп, и я ударила её ногой. Она зашипела, как взбесившаяся кошка, но не отступила.

– Шлюха! Ненавижу! – орала Джулия истерическим, визгливым голосом.

Я зажмурила глаза от боли и продолжала пытаться избавиться от её хватки. Девица ещё сильнее меня прижала к стене так, что я ударилась затылком. У меня потемнело в глазах уже от сильного удара и, если бы она меня не держала, то я точно бы упала на пол, потому что перед глазами всё поплыло. Успела только заметить метнувшийся силуэт парня с криком:

– Джулия! Сумасшедшая!

Помутневшим взглядом я разглядела, как Фабио схватил Джулию, прижав её руки к туловищу, оттаскивал от меня, а она пыталась вырваться из его захвата и издавала рычащие звуки, как бешеная кошка.

– Стерва! Шлюха! Я убью тебя!

Парень выволок её на улицу, и я услышала его строгий голос:

– Убирайся отсюда, Джулия! Никогда больше не появляйся на вилле!

– Фабио, ты не можешь меня прогнать, после всего что…

– Ничего не было! – перебил он её. – Чтобы я тебя больше здесь не видел, – строго процедил он.

Сползая по стене на пол, я прижала ладони к лицу. Голова кружилась, в висок давила острая боль, вся кожа под волосами горела. Я прижала колени к груди и, положив голову на них, обхватила ноги руками. Из глаз текли слёзы, меня всю трясло. Крики злобной девицы стихли, и через минуту я услышала приближающиеся ко мне шаги. Подняв лицо, я увидела Фабио, который, присев около меня на корточки, осторожно пальцами тронул мою щёку и прошептал:

– Дьявол.

Он встал и отошёл на несколько секунд, а я услышала шипящий звук воды из крана. Вернувшись, Фабил сел на колени и мокрым полотенцем стал аккуратно вытирать кровь на моём виске. Слегка зацепил порез, и я зашипела.

– Простите, Бьянка. Пойдёмте в дом. Нужно обработать порез и вам нужно полежать.

Я кивнула головой и, позволив ему меня поднять, встала. Распрямившись, я с ужасом обнаружила, что моя блузка разорвана, как и лиф комбинации, открывая наполовину мою грудь. Я поторопилась обрывками одежды прикрыться. Голова закружилась, и я чуть не упала, но сильные руки Фабио меня удержали, прижав к себе. Не говоря ни слова, он подхватил меня на руки и понёс в дом.

Глава 14. Крушение надежд

Когда мы вошли в дом, нас встретила в холле донна Мария. Прижав руки к груди, она на выдохе севшим голосом изумилась:

– Мамма мия! Что случилось?

– Нонна, потом, – кинул Фабио и поторопился отнести меня в комнату.

– Фабио, я смогу сама идти, – попыталась я настоять, чтобы он поставил меня на ноги, но парень не послушал и, зайдя в мою комнату, уложил на кровать. Осторожно придержав мою голову, опустил её на подушку.

– Лежите, Бьянка. Голова кружится?

Я молча кивнула. Он сжал челюсти, заиграв желваками. Блеснув глазами, он отвёл на секунду взгляд, потому что злился на Джулию, и снова тепло посмотрел на меня.

– Не вставайте. У вас может быть сотрясение.

В комнату вошла донна Мария с аптечкой и, отодвинув внука от кровати, твёрдым голосом сказала:

– Иди, мой мальчик, мы сами справимся.

Она заботливо мокрой салфеткой промыла от крови рану и обработала порез. Её руки были мягкими и тёплыми, и я вспомнила маму. Донна Мария с нежностью погладила меня по руке и мягко сказала:

– Лучше зашить порез, чтобы шрам был аккуратный и не испортил такое красивое личико.

Я настороженно посмотрела на женщину.

– Не бойся. Знаешь сколько раненных в войну я выходила. У нас на вилле был мини-госпиталь, и я всё умею делать, – грустно улыбнулась она.

– Хорошо, – кивнула я, согласившись.

Она достала иглу с ниткой из аптечки и шприц с ампулой. Наполнив его новокаином^[12], она профессионально сделала несколько уколов вокруг раны.

– Теперь не будет больно, – успокоила она меня, поглаживая по руке.

Через несколько минут донна Мария приступила к процедуре. Она уверенными движениями наложила швы на порез и помазала какой-то мазью, которая приятно холодила горящую кожу.

– Ну вот и всё. Теперь отдохни, девочка. Потом переоденешься и поешь, – она провела ладонью по моим волосам. – Посидеть с тобой или побудешь одна?

– Спасибо вам большое. Не беспокойтесь, донна Мария. Я немного полежу сама. Ничего страшного.

Пожилая женщина наклонилась и поцеловала меня в лоб. На глаза мне навернулись слёзы от такой заботы совершенно чужих мне людей. Она ушла, и я услышала за дверью тихие голоса. Фабио всё это время стоял в ожидании под дверью и, видимо, интересовался, моим состоянием. Донна Мария его успокоила, и голоса удалились, а я осталась наедине со своими мыслями. Нельзя мне больше оставаться здесь. Не хочу быть проблемой и обузой. Осознав, что Фабио серьёзно настроен, я не могла здесь больше оставаться. Не хочу, чтобы он расстраивался и расхлёбывал проблемы из-за моего пребывания в их доме. Лучше уехать сейчас, пока он ещё сильнее не привязался ко мне, если у него действительно серьёзные чувства. Он молод пусть живёт своей жизнью. Я всё равно не могу ответить ему взаимностью и дать любовь, на которую он будет надеяться. Размышляя, я стала проваливаться в сон.

Проснулась я на рассвете следующего дня. Усталость и эмоциональное потрясение так меня вымотало, что я спала очень крепко. Даже не помню, снилось ли мне что-то. Я медленно села в кровати, опустила ноги на пол и осторожно встала. Подойдя к шифоньеру с зеркалом, я посмотрела на своё отражение. Шов, который сделала донна Мария, был очень аккуратным и почти весь скрывался под волосами. Да, удручающее зрелище: волосы растрёпаны, одежда разорвана и взгляд загнанного зверя, который не знал, куда ему бежать. Эти недели, которые я провела здесь, дали мне передышку, но теперь нужно было бежать дальше. Я не могу здесь оставаться из-за Фабио. Это будет безжалостно по отношению к нему.

Я медленно переоделась, потому что голова ещё немного кружилась. Умывшись и причесавшись, я вышла из комнаты, чтобы прогуляться немного, а потом помочь донне Марии на кухне с завтраком.

Шла по вымощенным камнем дорожкам, вдоль которых пестрели разными цветами кусты роз, и наслаждалась красотой природы. Кипарисы и сосны Пинии^[13], нагреваемые лучами утреннего солнца, наполняли воздух нежным хвойным ароматом, а прохладный утренний ветерок обдувал свежестью, разнося по округе нежный запах цветов.

Немного прогулявшись, я почувствовала головокружение и присела на скамейку в саду. Закрыв глаза, я вдохнула аромат цветов апельсинового дерева. Рано утром здесь было так тихо и спокойно, только пение ранних птиц и шелест листьев на ветру наполняли сад звуками. Услышав тихие шаги, я открыла глаза и увидела перед собой Фабио в чёрных брюках, белой рубашке с закатанными рукавами и чёрной жилетке.

– Доброе утро, Бьянка, – улыбнулся он и сорвал с дерева веточку с цветками апельсина.

– Доброе утро.

Он присел рядом со мной и протянул мне цветок. Ничего не сказав, я приняла его и вставила в свои волосы. Фабио улыбнулся.

– Хорошо выглядите, Бьянка. Как себя чувствуете?

– Лучше. Спасибо вам за заботу.

– Я хочу перед вами извиниться, – я повернулась, и наши глаза встретились, – за Джулию… она как с цепи сорвалась. Это я виноват.

– Что вы, Фабио. Вы не виноваты в том, что она неуравновешенная психопатка, – улыбнулась я.

– Может, я дал ей повод на что-то надеяться… Но вы правы, что это не оправдывает её поступка. Мне очень жаль, что это произошло, – в голосе парня звучало искреннее сожаление.

– Фабио, мне нужно будет отправить телеграмму. Вы сможете меня отвезти на почту?

– Конечно, Бьянка. Поедем, когда скажите, – посмотрев на меня, он спросил: – Вы всё-таки уезжаете?

– Вы же прекрасно понимаете, что рано или поздно это произойдёт, – тихо сказала я.

– Да, Бьянка, я всё понимаю, – сдавленным голосом ответил парень.

Я встала и, посмотрев в его голубые глаза, сказала:

– Я пойду, помогу донне Марии.

– Только не торопитесь, может снова закружиться голова, – идя за мной, обеспокоенно предостерёг Фабио.

* * *

Порез очень быстро заживал, и уже через пять дней донна Мария сняла швы, посоветовав продолжать мазать шрам мазью, которую мне оставила. Время шло своим чередом, на вилле Фортино было тихо и спокойно, но во мне поселилась тревога, которая не давала мне покоя. Предчувствие, что должно что-то произойти нехорошее стало посещать меня всё чаще, и я твёрдо решила завтра дать телеграмму Марко, который должен вернуться из рейса через несколько дней.

Мы с Донной Марией накрывали стол к ужину, когда она ко мне обратилась:

– Тебе уже лучше, Бьянка? Ты мажешь шрам мазью, которую я тебе дала?

Она подошла ко мне и внимательно посмотрела на шов, аккуратно взяв меня за подбородок.

– Да. Спасибо вам, донна Мария.

– Перестань. Я чувствую свою вину из-за Джулии. В неё будто бес вселился. Совсем с ума сошла девчонка, – она покачала головой. – Я давно заметила, что она бегает за Фабио, а он был слишком мягок с ней, видимо, поэтому она решила, что уже имеет на него какие-то права.

Я молчала, не зная, что на это ответить. Женщина тепло на меня посмотрела и сказала:

– Но теперь она и близко не подойдёт к нашему дому. И ты больше не будешь работать на жасминовой плантации.

– Я скоро уеду, донна Мария. Не беспокойтесь, – сказала я, расставляя тарелки.

Я посмотрела на неё, заметив, что женщина замерла в недоумении.

– Тебе здесь плохо? – всплеснула она руками.

– Нет, что вы! Я вам очень благодарна за ваше участие, доброту и я очень полюбила это место, но я… я не могу больше пользоваться вашим гостеприимством, – севшим голосом ответила я.

Я действительно привязалась к этой семье. Они были очень хорошими и замечательными, но я нарушила их покой, у меня своя жизнь, свои проблемы, в которые я больше не могу их вмешивать.

– А как же… – вымолвила она, присаживаясь на стул и сжимая в руках полотенце.

– Фабио? – спросила я.

– Вы были бы прекрасной парой, – с улыбкой посмотрела она на меня.

Я подошла к ней. Присев рядом, после короткой паузы, собралась с мыслями и сказала:

– Я говорила об этом с ним. Я не могу выйти за него, донна Мария, – пожилая женщина подняла на меня свои голубые глаза, которые блестели. – Потому что я уже замужем, и я его не люблю, – донна Мария удивилась и вздохнула. – Я уеду. Так будет лучше для всех. Я дам завтра телеграмму мужу, и он приедет за мной.

– Санта Мария! Девочка, почему же ты здесь, а не с мужем?

Пожилая женщина снова всплеснула руками, как истинная итальянка. Решила довериться ей, я почему-то чувствовала, что ей можно рассказать правду, но, конечно, не всю. Мне хотелось быть с ней честной, потому что она мне доверяла и очень хорошо относилась, поэтому я рассказала ей всё, утаив только, кем является мужчина, от которого я прячусь.

– Моя девочка, ты правильно сделала. Надеюсь, твой муж скоро вернётся за тобой, – она погладила меня ладонью по руке, лежащей на коленях. – Я понимаю, почему ты понравилась Фабио, – улыбнулась она. – Жаль, что не судьба тебе стать моей невесткой, – сказала она, по-матерински похлопав меня по руке.