Отдыхали недолго. Солнце уже перевалило зенит и клонилось к западу. Ребята сели на ковролет и направились к пещере. Вскоре Малкольм разглядел пару каменных монолитов, присыпанных песком. Заостренные колонны словно сторожили полуразрушенный вход в тайный мир. Изрезанная трещинами, покалеченная сколами, каменная арка, что обрамляла черную пасть входа в пещеру, казалась нерукотворной. И все же, смутное подозрение, ее искусственного происхождения, терзало Малкольма.

– Слишком все красиво, – произнес он. – Правильно, как-то.

– Тебе виднее, – ответил Дуглас. – Я полетел. Встречаемся тут часа через два или до зурайнака сам доберешься.

– Действуй по обстоятельствам, – хмыкнул Малкольм и указал в сторону оставленного летательного аппарата. – Если меня нет там, значит я все еще здесь.

Они стукнулись кулаками, и Дуглас полетел дальше. Он летел низко, едва не касался гребней барханов и вскоре скрылся из виду.

Малкольм постоял, осмотрелся и двинулся к черному провалу, что так подозрительно странно расположился посреди бело-желтых песков. Ярдах в пяти от пещеры, он ощутил дуновение прохлады и ускорил шаг. Подножие арки усыпали каменные осколки, которые хрустели под ногами. Эхо из темноты вторило каждому звуку.

Он сделал шаг-другой и ощутил, как неведомая сила, словно втянула его в темную разверстую пасть пещеры. Он замер в полутьме коридора, понимая, произошло, что-то странное, и обернулся, чтобы проверить догадку. Малкольм шагнул обратно к входу и ощутил тягучее сопротивление, будто вязнет, но продолжил упорное движение, вперед, к свету.

“Пространственная петля, – подумал он, когда дыхание перехватило, и каждый вздох давался все труднее и труднее. – Воздух, воздух. . . поворачивать поздно. . .”

Он усилил натиск, когда в глазах замелькали мошки. Казалось, нога ощутила свободу. Малкольм сделал последний рывок и с тяжелым хрипом оказался на свободе. Только не у входа, хрустя каменной крошкой, а в полутемном коридоре, откуда попытался выбраться.

Он вспомнил, как впервые попал в подобную ловушку и все же смог выбраться. Значит, здесь, что-то другое, подумал он, присаживаясь к стене, тяжело дыша и планируя повторить попытку, как только восстановит силы.

Вторая попытка все еще оставляла надежу на успех. Да, отдыхать и восстанавливать дыхание пришлось долго. Но, когда его в третий раз, словно пробку вытолкнуло во тьму коридора, он, тяжело кашляя, упал на колени.

”Это точно что-то другое, – думал он, отползая к стене. – Остается одно, двигаться вперед”

Малкольм посмотрел на арку входа. Ему показалось, что за время его тщетных стараний выбраться на свет, тени снаружи даже не сдвинулись. Он посидел еще, сосредоточив внимание на мире за пределами пещеры, и убедился, что пейзаж оставался статичным.

Он поднялся и пошел вглубь темного коридора. Достал огниво, зажег и поднял над головой. Изредка под ногами хрустела каменная крошка. Неровные стены пещеры-коридора, то расширялись, то сужались, но потолок оставался достаточно высоким. Почти сразу стало понятно, что пол уходит вниз под уклон.

Малкольм остановился в первый раз, когда нашел человеческий скелет. Одетые в полуистлевшие лохмотья, останки бедняги привалились к стене. Отвалившаяся рука, костяными пальцами, сжимала саблю, кости другой – прижимались к лохмотьям куртки под торчащими ребрами.

”Похоже на ранение в живот, – подумал Малкольм и пошел дальше, касаясь рукояти меча. – А пещерка-то с сюрпризом и не одним”

Он крепче сжал меч, когда наткнулся на груду останков, покрывающих пол на пять ярдов вперед. Скелеты лежали, сидели, стояли насаженные на короткие копья, как экспонаты в странном музее или аттракционе ужасов. Сабли, мечи и другие, более экзотические орудия убийства поблескивали в свете огнива.

Малкольм осмотрелся. Интуиция подсказала, что на этом коротком отрезке каменного коридора, когда-то произошла яростная схватка. Он двинулся дальше. Каждый осторожный шаг, отдавался эхом хрустнувшей кости во мраке.

Дальше он шел, не останавливаясь, и лишь бросал сочувственный взгляд на останки очередного пленника странной пещеры. Менялись костюмы павших и степень распада останков. С каждой новой находкой, опасение, что и он застрянет в этой ловушке, став очередным скелетом, крепло и давило на психику.

”Вернуться всегда успею, – думал он, сжимая зубы, когда свет огнива выхватил из мрака тупик и очередную груду костей и разноцветной ветоши”

Коридор заканчивался дверьми лифта. Вполне привычными и современными. Малкольм осмотрелся и не нашел кнопки вызова. Он стал ощупывать наличники в поисках скрытой системы управления. Слой пыли осыпался на пол и пачкал руки.

Вдруг над головой загудело. Под пальцами, бледными огнями, проступила панель. Он отступил, не обращая внимания на хруст костей под ногами, и вытащил меч. Двери с шипением разошлись в стороны. В кабине лифта мерцали лампы белого света, а на полу лежал скелет, в лохмотьях синего комбинезона. Рядом стояла холщовая сумка. Из грудной клетки торчала сабля, поблескивая каменьями на рукояти.

– Неудачно, – буркнул Малкольм, изучая останки лежащего в лифте.

Он вошел в лифт. Всего четыре кнопки на панели управления: вверх, вниз, стоп и вызов. Скромно, мелькнула мысль, и он нажал кнопку вниз. Двери с шипением закрылись и с легким шумом кабина начала спуск. Малкольм присел и открыл сумку. Внутри оказались инструменты, как он и ожидал.

“Значит техник – ремонтник поднялся наверх, – подумал Малкольм. – Его с перепугу прирезали, а в лифт заходить побоялись. И чего же мне ждать внизу, если о нем так и не позаботились. Хотя, всякое может быть. . . ”

Спуск продолжался минут десять. Оценить глубину шахты он не смог. Поэтому, когда двери открылись, он поглядел в щель между кабиной лифта и стеной поднимающейся вверх. Темнота. Малкольм не расстроился, решив, что если его не выпустили отсюда в начале, значит, настойчиво приглашают в гости.

Впереди ждал короткий коридор, похожий на металлическую трубу. Свет из лифта освещал серые стены, пол и потолок. На другом конце, виднелся силуэт двери, подсвеченный строго по контуру.

Малкольм шагнул вперед. Дверь лифта закрылась. Световой силуэт на дальней стене, расширился, приняв форму коридора, и устремился навстречу, превратившись в бледно-розовую паутину. Отступать некуда, оставалось лишь стиснуть зубы и ждать. Как говорится, ни пригнуться, ни слиться с ландшафтом.

Он ощутил только мимолетный озноб, и понял, что волосы встали дыбом. Едва заметная пелена скользнула обратно по коридору, вернулась в пределы противоположной стены и снова превратилась в абрис двери. Малкольм пригладил торчащие волосы, раздался легкий хруст статических разрядов.

– Внимание! – прозвучал приятный мужской голос. – Этап первичной идентификации пройден. Для получения полного доступа, вам придется пройти стресс тест, на определение степени выживаемости. У вас будет три цикла восстановления до полного уничтожения.

Голос затих, и световой контур, в стене, исчез вместе с дверью, которая отъехала в сторону. В створе виднелись неясные силуэты. Малкольм приблизился, заглянул за порог и понял, что правила этой странной игры, запущенной непонятно кем, не изменились – его неуклонно толкают вперед, независимо от его желания.

Он перешагнул порог и попал в комнату, утопающую в полумраке. За спиной раздалось едва различимое шипение, и дверь исчезла, сливаясь со стеной. Тут же под потолком стали зажигаться световые полосы, и Малкольм смог оценить масштаб помещения.

– Симуляция первая, – раздался тот же голос. – Согласно полученным данным выбран мир наиболее привычный для вас.

Потолок плавно поглотила голубизна небес. Пол вздыбился, покрываясь травой и деревьями. Малкольма едва устоял на ногах, успел ухватиться за торчащее из земли высохшее деревцо. Пели невидимые птицы, где-то в глубине иллюзорного леса слышалось журчание родника. Даже воздух изменился, будто лишь минуту назад прошел теплый летний дождь.

Он оглянулся. Стена исчезла, нет, комната исчезла. Кругом, докуда хватало взгляда, вздымались вековые дубы, раскидистой кроной укрывая заросли ежевики и шиповника. Малкольм стоял посреди широкой проплешины. Сухостой в его руке ожил, зашевелился и начал раздаваться вширь и ввысь, пока в центре поляны не вырос еще один крепкий дуб.

– Последний штрих . . . – буркнул он и снова огляделся.

И тут лес почти затих. Даже журчание родника и шум ветра в кронах, казались едва различимыми. На поляну, тяжело ступая, вышел десятифутовый процитоид⁷. И, похоже, не совсем обычный. Каждая пластина его хитиновой брони отливала серебром.

“Кошмар детства, проклятие юности, – подумал Малкольм, наблюдая, как гигантские лапы, похожие на толстые колья взрывают землю”

Рука сама потянулась за мечом. О том чтобы использовать палу он почему-то не подумал.

Процитоид продолжал неспешное наступление. Тварь двигалась строго к центру поляны, туда, где, прижимаясь спиной к стволу дуба, стоял Малкольм. Двадцать ярдов – земля и трава летели в стороны, при каждом шаге бестии. Восемнадцать ярдов – процитоид, размял клешни, а саблевидные передние лапы прорезали воздух. Шестнадцать ярдов – тварь потерла усики друг о друга и на землю посыпались искры.

“Готовится к атаке, – подумал Малкольм, отправляя остатки слюны в пересохшее горло ”

Вдруг, словно, кто-то прибавил звук. Каждое движение, наступающей твари, вонзалось хрустом и скрежетом в уши, било по нервам. Малкольм крепче сжал меч и сделал шаг в сторону.

Четырнадцать ярдов стали пределом – бестия, перебирая жвалами, заверещала и кинулась в атаку. Малкольм дождался нужного момента и метнулся за дерево. Мощный ствол дрогнул, и гулкое эхо прокатилось по поляне. Саблевидная лапа просвистела, совсем рядом, и одним движением срезала толстую кору.

Малкольм прыгнул на ближайшую ветку и подтянулся. Ногу обожгла боль. Он лишь мельком заметил тень врага и прыгнул на следующую ветку. Треск разрядов за спиной, заставил сменить направление. В дюйме от руки, кору дерева прорезал огненный всполох. Малкольм перепрыгнул на соседнюю ветку и посмотрел вниз.

В фасетчатых глаз твари, он увидел себя. А в следующий миг саблевидная лапа вонзилась ему в ногу и потянула вниз. Малкольм оттолкнулся и, падая, выставил перед собой лезвие. Клинок чиркнул меж гигантских зеркальных глаз и с металлическим лязгом ушел в сторону. Он перехватил рукоять, когда очередная вспышка боли взорвала правый бок. Выкрикивая проклятия, он рубанул наугад и снова услышал металлический лязг.

”Умирать, так с музыкой . . . – подумал он, превозмогая боль, и приложил свободную ладонь к фасетчатому глазу бестии. – . . . и фейерверком!”

Он не шептал ментал, потоки палы сами устремились в пальцы. Вспышка озарила поляну, а затем раздался протяжный неестественный вой, вперемешку с треском. Малкольм отлетел в сторону, когда тварь вскинула лапы и ослабила хватку. Он прокатился по траве, понимая, что встать уже не сможет. Нога неестественно, почти под прямым углом, выгнулась ниже колена, белел обломок малоберцовой кости. Он глянул на свой разодранный бок и обреченно понял, что “игре” пришел конец. Кровь заливала штаны, кожа лоскутами едва прикрывала поломанные ребра. Что с печенью, он старался не думать. В другом месте, при других условиях он бы выжил. Но, вскоре, организм пустит все силы на восстановление, а значит, он потеряет сознание. В ситуации, когда враг, буквально навис над тобой . . .

”Безвольная кукла – легкая жертва, – подумал Малкольм, садясь и сводя трясущиеся руки вместе”

Процитоид, сверкая броней и безумно вереща, снова бросился в атаку. Его почерневший глаз искрил, один усик болтался, надломанной веткой, и левая саблевидная лапа безвольно билась о поврежденную клешню. Но такая громадина могла просто затоптать кого угодно, а лапами, похожими на плуги и вовсе смешать с землей.