Оливия

Скайлер как раз тоже вошел в дом и направляется в мою сторону.

Не знаю почему, но при виде его начинаю улыбаться. Щеки у него немного красные, по вискам стекает пот. В одной руке он держит футболку и протирает ею лоб после игры.

Какое же у него тело красивое! И мышцы такие рельефные! Кажется, даже более прорисованные, чем у Роя. Хоть Рой и занимается спортом, но менее прокачен. А Скайлер…

Поднимаю взгляд, когда он почти подходит.

– Привет, – подмигивает мне.

– Привет. У тебя пять минут на сборы, – ставлю его перед фактом, пока мы поднимаемся по ступеням.

– Мы куда-то едем?

– Да. Куда скажу потом.

А то вдруг взбрыкнет и передумает. А мне очень хочется познакомить их с дедушкой. Я уверена на все сто процентов, что дедуле он понравится. Дед – полная противоположность папы. Он внимательный, понимающий и самое главное – умеет слушать. В детстве именно он читал мне сказки и терпел по несколько часов, пока их читала ему я. Точнее, училась читать.

– А если у меня планы?

– Отмени.

– Вчера уже отменил.

– Значит, сделай это еще раз.

Скайлер хмыкает, но не спорит. В любом случае знакомство с дедушкой будет гораздо приятнее, чем день, проведенный в компании очередной девицы.

– И куда это вы собрались? – спрашивает мама, когда мы, переодевшись, спускаемся вниз.

– Гулять с Заком и Тарой, – нагло вру, быстро оценив боковым зрением реакцию Скайлера.

Тот ничем не выдает себя, даже если и удивлен. А он точно удивлен, так как с Заком они не успели не то, чтобы поладить, а перекинуться за все время десятком слов.

– С Заком? – зато у мамы скрыть удивление никак не получается. Удивление и одобрение, судя по выражению ее лица. – Я рада, что вы, мальчики, подружились.

Скайлер не комментирует. Только бровью ведет и меня пилит глазами.

– Ну ладно, мы побежали, а то и так задержали уже их, – хватаю его за руку и тяну за собой за дверь.

Зак уже сидит за рулем, Тара закинула ноги на торпеду и засунула в уши наушники.

– Теперь я хотя бы понимаю, почему ты изначально не посвятила меня в свои планы, – говорит Скайлер, пока мы идем к машине.

– А ты бы поехал?

– Если скажешь, для чего мы реально едем, то да.

Он притормаживает прямо около машины, а я только сейчас понимаю, что всю дорогу держала его руку. Разжимаю пальцы.

– Сегодня день рождения дедушки, и мы хотим поздравить его, а так как ты теперь член семьи, думаю, лучшего времени для знакомства и не придумать.

Боюсь, Скайлер начнет отказываться, но он удивляет.

– Ну поехали. Познакомимся, – согласно кивает он и открывает для меня дверь.

Ныряю внутрь, тут же натыкаясь на недовольный взгляд брата.

– Вы там решили кино посмотреть, пока собирались? – ворчит он, заводя двигатель.

– И тебе здоров, – спокойно отвечает Скайлер, забравшись следом и откидываясь на сидении.

– Привет, Скайлер, – оборачивается Тара, высунув из ушей эирподсы.

– Привет, – кивает он.

Когда мы были помладше и ездили куда-то с родителями, то Эйдан сидел слева, в детском сидении, Зак – справа у окна, а я по центру. Мне всегда нравится смотреть на дорогу. На то, как она исчезает под колесами, а впереди открывается потрясающий вид на пейзаж. Вот и сейчас, совершенно не подумав о том, что могу сесть слева и дать тем самым Скайлеру больше пространства, я по привычке занимаю центральное место.

– Надо заехать купить подарок, – предлагаю, начиная лихорадочно соображать, чем можно порадовать дедушку.

Сердце с трепетом сжимается, стоит представить, что я наконец увижу его. Родной мой. Из-за их ссоры с отцом всё пошло наперекосяк. Даже прошлогоднее Рождество и Новый Год без дедушки были совсем не такими, как всегда. Дедуля всегда одевался Сантой и приносил нам подарки. Веселил, придумывал конкурсы. А в этот раз без его веселого смеха что в канун Рождества, что в сам праздник было уныло и пусто…

– Мы заказали торт. Его любимый, – говорит Тара, – а то, что приедем поздравить лично, думаю, это для него будет лучшим подарком.

Это точно. С Тарой дедуля тоже на удивление быстро подружился. Они оба открытые и излучают позитив. Не удивительно, что с самой первой встречи моя подруга стала ему как вторая внучка. Он сам ей так сказал, когда ее мама не могла найти работу, а он ей в этом подсобил. Устроил медсестрой в одну из ведущих клиник города. С тех пор Тара всячески старается отблагодарить его.

Откидываюсь обратно на сидении и буквально впечатываюсь плечом в Скайлера. Его горячая упругая кожа соприкасается с моей. Колени широко расставлены, руки свободно лежат на бедрах. На правом запястье кожаный браслет, а на левом большие недорогие часы. И хоть стоят они немного, но ему очень идут. Подчеркивают мужественность, которой у него и так отбавляй. Синие вены слегка выпирают под кожей и тугими змеями поднимаются к локтям. Красиво. Никогда не задумывалась, что мужские руки могут быть красивыми. Сильными, крепкими. Надо обратить внимание на руки Роя. У него такие же?

Поза Скайлера говорит о расслабленности, большие пальцы постукивают по бедрам в такт льющейся из колонок музыке.

Обвожу взглядом напряженные широко расставленные ноги и почему-то покрываюсь мурашками. Откуда взялись только, непонятно. В машине работает кондиционер, но не настолько, чтобы замерзнуть. Уже не впервые это у меня…

Глаза едут вверх по венам, и периферийным зрением я замечаю на себе взгляд Скайлера. Проверяю. Точно, смотрит.

– Замерзла? – спрашивает негромко.

– Нет. – подвески на его шее звякают друг друга, и я вспоминаю о том, что давно хотела спросить: – Что это за значки?

Касаюсь пальцами прохладного металла, на котором написано имя «Джиллиан Картер» и годы.

– Это отца. Он погиб, и я забрал его значки себе.

Ох… Вскидываю на него глаза, так и не выпуская металл из пальцев.

– Мне очень жаль.

– Спасибо.

– Это было до того, как твоя мама… – не могу договорить. Понимаю, что вопрос невежливый, но мне в последнее время хочется узнать о нём больше.

– Да. Она не перенесла его смерти и пустилась во все тяжкие.

К горлу подкатывает ком.

– Вероятно, она его очень любила, раз не смогла отпустить.

– Вероятно больше, чем меня.

Сердце с болью сжимается. Возвращаю на него взгляд. Хочется крепко обнять, чтобы дать ему частичку любви, которой ему так не хватило от родной матери. Как так можно – настолько погрязнуть в горе, чтобы забыть о собственном ребенке? Мне становится так больно за него и обидно. Выпускаю подвеску и, проехав ладонью по твердой груди и животу, нахожу его руку и крепко сжимаю. Мои холодные пальцы буквально плавятся на его разгоряченных.

– Но ты справился. Я не представляю, через что тебе пришлось пройти в интернате, но…

– Мляяя, вы можете не трещать, – рявкает Зак, вынуждая меня вздрогнуть.

Возмущенно оборачиваюсь к этому невоспитанному.

– Зак, в чем твоя проблема? Какая муха тебя сегодня укусила?

– Муха?

– Да, муха! Что с настроением?!

Но вместо ответа он тычет пальцем на кнопку на панели, из-за чего салон взрывают басы рока. Такие громкие, что я едва не глохну.

Что за человек, блин?!

– Сделай тише, – требую, но он не реагирует. – Идиот.

Тянусь вперед, чтобы самой приглушить громкость, но Зак совсем расставшись с умом, резко даёт влево. Я чуть не падаю на него, когда чувствую на своей талии крепкий захват, и меня в секунду дергают назад. Приземляюсь на ногу Скайлера, успев при этом таки удариться головой о крышу.

– Ты больной? – выкрикиваю и даю психу в плечо.

Тара быстро сбавляет громкость.

– Придурок! А если бы она вперед улетела в стекло, – кричит на него, тоже ударяя, но уже по бедру.

Брат начинает смеяться.

– Я же не по тормозам дал, а налево.

– Налево это ты умеешь лучше всего, – припечатывает его подруга.

– Слышь, тормози кусаться, муха! – выпаливает тут же он.

Карие глаза Тары приставляют к виску брата невидимое дуло пистолета, и я почти слышу, как раздается выстрел. Он закатывает глаза и, шумно вздохнув, отворачивается на дорогу. Только костяшки пальцев белеют.

Осознав, что все мы тут прекрасно поняли, кто здесь «кусающаяся муха», она оборачивается на меня и губами произносит «потом».

Закусываю губы, чтобы широко не улыбаться. Наивная я. Думала, что они только дружат так странно, а всё оказалось куда глубже.

Съезжаю с ноги Скайлера и ловлю на себе его взгляд. Мол, я же говорил.

«Я уже поняла», – отвечаю ментально.

А потом понимаю, что с ноги-то его я съехала, но всё еще крепко припечатана к его телу. Такому теплому, сильному, рядом с которым всегда безопасно. И вот сейчас тоже. Настолько, что и отлепляться почему-то не хочется.

Но тем не менее я неспешно пересаживаюсь дальше по сиденью.

– Прости, я тебя практически обездвижила, – отвечаю на его вопросительный взгляд.

– Если бы меня что-то не устраивало, я бы сказал.

Откидываю голову на подголовник.

Ну, не возвращаться же уже обратно…