На душе было так легко, что, когда под вечер мне встретилась одинокая избушка травницы, я смело свернула к ней. Хрупкая старушка действительно оказалась бывшей Шептуньей^[4], а не сумасшедшим лесным убийцей, мятежной Ходящей или оборотнем. Даже удивительно – с моей-то «удачей»! Травница сочувственно выслушала всего-лишь-наполовину-выдуманную-историю про кораблекрушение, приютила меня и накормила. Я всё пыталась узнать у неё столичные новости. Меня не отпускала тревога после тех слов студентки-Ходящей: «Ты же слышал последние новости – это просто кошмар».

Что – кошмар?

Но старушка ничего не знала, её не интересовал мир за пределами её сада. Зато она подарила мне старую мантию: в рамбловской ночнушке, которую я отныне решила гордо называть морской туникой, было холодно по вечерам, хотелось накинуть что-нибудь сверху. Я приняла подарок со слезами на глазах, ведь от мантии жутко воняло луком. Это шерстяное недоразумение мы сняли с пугала, которое, надо сказать, сопротивлялось этому со всей мощью остаточных бытовых заклинаний.

Другой причиной для моих слёз были воспоминания о летяге: любимый плащ остался на шукке, захваченной пиратами. Конечно, глупо оплакивать одежду. Скажешь кому – покрутят пальцем у виска. И всё же сердце у меня щемило: столько лет с летягой мы провели вместе! Утешало лишь то, что она как следует «нагулялась», прежде чем остаться в цепких лапах пиратки по имени Рихана.

На следующее утро я покинула дом травницы и была на полпути к Шолоху, когда морская туника на мне неожиданно ожила. Судя по всему, заклинание Ол`эна Шлэйлы не расколдовало её, а лишь временно усмирило. Когда шёлковые чешуйки, из которых, казалось, была сшита туника, зашевелились, я запаниковала и с криками закрутилась на месте, готовая сорвать её в любой момент и остаться посреди леса в чём мать родила.

Неужели удушение, акт второй?!

Но нет: туника ограничилась тем, что буквально заставила меня сбросить с себя вонючую мантию – ей не понравилось такое соседство. А потом присмирела и только иногда растопыривала свои чешуйки, наслаждаясь солнечным светом.

Вот и молодец.

* * *

День был в разгаре, когда я наткнулась на столичный тракт.

Как и принято в нашем королевстве, он появился внезапно. Я шла по узкой лесной тропинке, теряющейся среди папоротников, как вдруг заметила указатель, спрятавшийся за раскидистым буком: «Аллея Радужных Осколков: сто шагов направо. Добро пожаловать в Шолох!» В обозначенном направлении я действительно нашла широкую дорогу, выложенную разноцветными камешками и берущую начало… из озера. То есть фактически из ниоткуда.

Не спрашивайте. Это Шолох.

Вскоре появились заборы, увитые плющами. Симпатичные коттеджи, чьи двери были украшены венками из свежих цветов, и из открытых окон которых доносился смех. Уютные кафе, лавки всевозможных зелий, спортивные площадки… На обочинах порхали бабочки, а за ними охотились шкодливые котята. Жители предместий Шолоха – как всегда, красивые, одетые одновременно расслабленно и стильно – гуляли по улицам.

Я с наслаждением вдохнула запах любимого города. Эстет различил бы в нём нотки фиалок и мха, намёк на речные водоросли, нежный аромат пионов и манящий – кофе. Последний резко усилился, когда за очередным поворотом показался очаровательный ресторан «Поцелуй фортуны».

Он занимал здание старой речной мельницы. Широкое деревянное колесо крутилось медленно и величаво; над рекой поблёскивала радуга. Цветные рыбёшки плескались в воде. Деревянная табличка у входа гласила: «Драконы никогда не пробовали наш кофе – теперь они вообще не могут проснуться. Не допускай такую же ошибку; не проходи мимо!»

– Да это место просто идеально! – я восторженно выдохнула и целеустремлённо направилась к ресторану.

У меня так и не было денег. Но в Шолохе это уже не казалось проблемой: выручат старые добрые студенческие трюки.

– Добрый день! – я с удовольствием упала в плетёное кресло, стоящее на веранде ближе всего к водяному колесу. Мне хотелось, чтобы брызги долетали до меня – ведь это так бодрит.

Официантка дала мне меню.

– Так-так, – придирчиво оценила я. – А у вас есть меню на норшвайнском языке?

– Нет, – веснушчатая девушка удивлённо покачала головой.

– А на шэрхенлинге?

– Тоже нет.

– А на древнем нитальском – для эстетов?

– Нет… – явно расстроившаяся официантка потеребила кружевной подол голубого платья. К её удивлению, я возликовала.

– Отлично! Давайте я сделаю для вас все три перевода – а вы бесплатно нальете мне кофе. Как вам такая мысль?

Девушка моргнула и пообещала узнать у хозяина заведения.

Десять минут спустя она принесла кофейник, молочник, прелестную чашку в виде бутона розы и стопку бумаги с писчим пером. Я быстро и с удовольствием выполнила обещанную работу. Особенно забавно было переводить состав бесплатного «завтрака по‐моряцки»: «Хлопок по спине, две таблетки от головной боли, стакан колодезной воды». О да, при разгульных привычках сошедших на сушу моряков – это идеальное решение!

Владельцу кофейни мои труды, видимо, понравились, потому что вскоре бонусом к кофе мне выдали умопомрачительно вкусную овсяную кашу с малиной, клубникой, орехами и мёдом, а также поджаренный тост с помидором и рукколой и свежий номер самой популярной в королевстве газеты «Вострушка».

Я поела и взяла её. На титульном листе, как и раньше, значилось: «Печатается под редакцией Анте Давьера». Ну да, ну да. Давьер – он же дворцовый убийца, он же падший хранитель Теннет, – сидит в тюрьме, а бизнес продолжает процветать. Что ж. Всем бы нам такую деловую хватку.

Лениво развалившись в кресле, я пробежала глазами по заголовкам.

«Его Величество Сайнор и Совет: борьба разгорается».

«Казначейство в поиске золотых жил: расходы Шолоха растут не по дням, а по часам».

«Новое лицо Чрезвычайного департамента: леди в гномьих рядах».

Я листала газету в поисках последней статьи, как вдруг мне на глаза попался раздел объявлений.

Стоп. Что?!

Челюсть моя отвисла, ведь рисунок, сопровождавший одно из объявлений и занимавший добрую половину полосы, был… моим портретом. Вот только моё лицо на нём казалось непривычно стервозным и высокомерным.

«РАЗЫСКИВАЕТСЯ» – гласили крупные буквы. Под ними шло описание: глаза синие, волосы красно-каштановые, на мочке левого уха шрам, рост средний, телосложение худощавое, на левой руке – татуировка Ловчей. Возможно, имеет при себе лассо и биту. Крайне опасна.

Я вскочила с кресла. Быстро, не обращая внимания на возмущение морской туники, накинула поверх неё мантию и натянула на голову капюшон. Потом нервно помахала веснушчатой официантке и почти бегом рванула прочь от «Поцелуя фортуны».

Газету я не выпускала из рук.

Ведь на той же странице было и второе объявление, не менее примечательное.

«Господа добровольцы! Вас очень ждут!

Ты умён, силён, ловок и хитёр? Ты хочешь разбогатеть и готов послужить лесному королю? Прими участие в экспедиции под дворцовый курган! Спаси заблудившегося там принца, стань национальным героем и получи сто тысяч золотых в придачу!»

Под этим текстом были изображены двое красавчиков – маг и воин. Они стояли спинами друг к другу, как герои на обложке какого-нибудь комикса, и задорно показывали большие пальцы, направленные вверх.

Убежав в лесную чащу – подальше от жилых домов и людей – я остановилась и прочитала текст объявления ещё раз.

Что. Всё. Это.

Значит?!

Ладно, то, что я в розыске – это неприятно, но всё-таки вполне предсказуемо. Значит, Карл просто пустил ход моей судьбы на самотёк. Но Лиссай, якобы потерявшийся под курганом?.. Что за бред!

Вдруг меня кто-то окликнул.

– Эй, мадам, а у вас огонька не найдётся? – поинтересовался блеющий голосок из тех, что бывают только у сатиров.

Я вздрогнула и, не оглядываясь, буркнула, что не курю.

– Да ладно, я вам в благодарность скидку на перевозчика сделаю! Подсобите по доброте душевной!

Вот настырный.

Прежде чем обернуться к так некстати привязавшемуся сатиру, я постаралась максимально изменить свою внешность. В данных обстоятельствах это значило, что я выпятила губы, как речная ундина, по-гномьи свела брови к переносице и надула щёки, словно тролль.

Сатир только тихо ойкнул, увидев это зрелище.

– Не курю, сказала! – намеренным басом рявкнула я, ещё больше расшатывая психику собеседника.

– Добро, добро! – сатир замахал руками и уныло поплёлся ко двору перевозчиков, который виднелся за деревьями.

Я разглядела вывеску: «Подкова наших душ».

Хм. Помнится, мой приятель кентавр Патрициус Цокет работал во дворе с очень похожим названием. И там тоже был сатир-администратор. Если это единая сеть, то я зря спровадила козлоногого: лучше было бы помочь ему, а потом попросить вызвать для меня Патрициуса.

В том, что Цокет не выдаст меня властям, я была уверена на сто процентов.

Вздохнув, я обломила у ближайшего клёна сухую веточку. В Пике Волн, во время нашей авантюры, Мелисандр укорял меня в том, что я не умею наколдовывать свет. Это так; этому мне стоит научиться и поскорее. Но вот создавать огонь при помощи карловой магии я уже умею: правда, мне нужно создавать его на чём-то, что не жалко сжечь. В ладонях пока что не получается.

Я пробормотала заклинание на стародольнем языке, адаптированное под свою новую магию. Веточка вспыхнула, и я, прикрывая её ладонью, быстро догнала сатира.

– Хей, дружище! Я передумала, держи.

Когда вонючая самокрутка козлоногого задымилась, он добродушно усмехнулся в бороду:

– Скидку хочется, да?

– Не совсем. Хочу найти знакомого своей семьи, кентавра по имени Патрициус Цокет. Он работает перевозчиком.

– Аха-ха, понимаю! В большом городе надо использовать все связи, – подмигнул сатир, явно решивший, что я прибыла откуда-то издалека покорять столицу.

В итоге сатир мне помог. Он отправил куда-то ташени и, получив ответ, сказал, что Патрициус скоро прискачет. Пока мы ждали, я забавляла его историями о своей вымышленной жизни на забытой богами ферме. А ещё в качестве оплаты помогала ему делать новые самокрутки, впрок.

Теперь у меня воняла не только мантия – луком, но и пальцы – табаком.

М-да.

* * *

Появившийся вскоре Патрициус, как всегда, был невозможно энергичен и оптимистичен.

Цокет – ходячая реклама здорового образа жизни, который он ведёт с усердием, вызывающим удивление и уважение. Серьёзно, глядя на Патрициуса, я снова и снова думаю о том, что такие банальные вещи, как «режим», «сельдерей» и «отсутствие стресса» действительно могут изменить тебя к лучшему.

Не успел сатир «представить» меня столичному перевозчику, как я вскочила в седло и шепнула:

– Привет! Отвези меня в Нижний Закатный Квартал, пожалуйста! По дороге всё расскажу.

Он игогокнул от неожиданности.

– Мадам, это вы-ы-ы?

Я шикнула, глазами указав на сатира.

– Удачи, милая! – тот добродушно пыхнул в нашу сторону дымом. Патрициус осуждающе покачал головой и с места сорвался в галоп.

Впрочем, вскоре он замедлился, а потом и вовсе решительно сошёл с дороги, пройдя сквозь рощу глициний, вывел нас на потаённую лесную полянку, полную цветущих ромашек и земляники.

– Что же с вами приключилось, госпожа? – причитал Патрициус, пока я спешивалась. – Говорят, вы разрушили храм и сбежали из тюрьмы? А куда потом делись?