– А вы конфетку возьмите, госпожа Айнвиль. Уходить рано, потому что я вам ещё не рассказал вот про ту комнатку – видите кованую дверь в западном углу? За ней хранится оружие, оставшееся в Пике Волн со времён ваших предков…

Мел продолжал трындеть. Я жеманно взяла конфетку, развернула, засунула в рот. На стражников мы перестали обращать внимание. Те недоуменно переглянулись.

Наконец один прокашлялся:

– Арсенал – объект стратегического назначения. Здесь нельзя водить экскурсии.

Мелисандр обернулся и в притворном ужасе вытаращил глаза:

– Нельзя говорить «нельзя» наследникам иностранных государств… Госпожа Айнвиль, простите нас, гости вашего уровня так редки в Пике Волн…

– Ничего, – высокомерно фыркнула я.

И тотчас захрипела, схватившись за горло. Потом я повалилась на пол, щедро пуская изо рта слюни, и начала кататься туда и сюда, завывая. После особенно пронзительного взвизга я затихла, живописно раскинув по сторонам ноги. Охранники замерли.

Тягостное молчание укутало Арсенал, как пуховое одеяло.

Мелисандр шумно сглотнул:

– Помощь! Срочно нужна помощь! – он панически затряс одного из охранников. – Если госпожа Айнвиль умрет – нас повесят! Где ближайший выход?

– Никуда ты не пойдешь! – рявкнул тот, отцепляя от себя чужака. – Это твоя конфета её отравила! Льовен, проследи, я за помощью!

И бравый боец в трико убежал, хлопнув дверью до щелчка – видимо, чтобы мы не сбежали. По двери тотчас разлилась мерцающая сеточка сигнализации. Льовен, оставшийся с нами, недобро зыркнул в сторону Мелисандра и присел возле меня на корточки.

Плохо так присел, неустойчиво, с отрывом пяток.

Тотчас мы набросились на него с двух сторон. Я ударила Льовена по коленям и за плечи дёрнула к себе, а Мел прыгнул сверху, хватая за шею. Хорошо быть Свидетелем Смерти! Всегда точно знаешь, где у человека сонная артерия, и можешь его аккуратно «выключить».

Пока Кес возился с охранником, я уже сняла у того с пояса связку ключей и старательно подбирала подходящий к двери в каморку. Процесс был долгим, я нервничала.

У второго убежавшего охранника связки ключей уже не было, так как Мелисандр стащил её. Поэтому, даже если бы страж решил вернуться сразу, то не смог бы зайти через захлопнутую им же дверь. Но долго ли он будет бегать за помощью и сколько у нас времени – я не знала.

Наконец ключ подошёл, и мы с Мелом ввалились в каморку.

– Вот этот, – Кес указал на небольшой сундук в углу. На сундуке была бирка: «Боевые амулеты». – Три, два, взяли!

Пошатываясь на ходу, я старалась не отставать от Кеса, который целеустремлённо тащил сундук обратно в большой зал. Кодовый замок на крышке таинственно мерцал лиловым. Вобьешь не ту последовательность – активируешь проклятье.

Мы плюхнули сундук на подоконник и распахнули окно. Холодный ночной воздух влажно, как щенок, лизнул мне нос. Три этажа вниз, а там – сад камней в типичном шэрхенмистском стиле, кусты можжевельника и, дальше, высокий забор, за которым – свобода.

– Будем надеяться, сработает… – прошептала я.

– Три этажа, детка! Точно сработает.

Мел с ноги пнул сундук, и тот, скрипнув петлями, ухнул наружу.

Мы перегнулись через подоконник, с замиранием сердца наблюдая за его падением. Длилось оно недолго. Повстречавшись с землей, ларь жалобно всхлипнул, взвизгнул и раскололся. Сиреневое облачко спиралью взметнулось из кодового замка. Обычно в таких случаях проклятие бросается на взломщика, но тут взломщика не нашлось, поэтому облачко в нерешительности поплыло прочь по пустому двору Арсенала…

В дверь у нас за спиной заколотили.

– Льовен! Открой! – раздался голос первого охранника.

Льовен на полу слабо завозился. Кес запрыгнул на подоконник.

– Мне страшно, – сглотнула я.

– Да мне тоже, – Мелисандр отмахнулся.

И снял штаны.

– Что им стоило выдать охране нормальные плащи, да? Нам бы пригодились! А так – ходят в каких-то садо-мазо нарядах, позорище, – попробовал пошутить он, белея в ночи трусами.

Я лихорадочно перекручивала свою многострадальную летягу, как будто выжимая после стирки. Буквой «Х» сцепив получившийся жгут со штанами Кеса, я растянула в руках импровизированный канат длиной метра полтора. Негусто, но хоть что‐то!

Идею я взяла из своего богатого ученического опыта… Как‐то раз мы с Кадией и Дахху взобрались на крышу дома магистра Орлина – убегали от рассерженного вепря, на котором Дахху тренировал заклинание чистки зубов. Забраться‐то мы забрались, а вот вниз спуститься не получалось: адреналина уже не было, а как в нормальном состоянии сползти по стене трёхэтажного коттеджа – мы не знали. Короче, по итогам мы знатно развеселили самого магистра Орлина, сплетя из трех своих плащей такую чудесную «сосиску», что развязывать её пришлось при помощи заклинания.

– Удержишь? – засомневалась я, глядя, как Мелисандр наматывает на ладонь противоположный от меня конец «каната».

– Да.

Кес одной рукой схватился за оконную раму, другую свесил вниз. Жгут неглубокой петлей провис между нами.

– Давай! – кивнул Мел, и я с судорожным вздохом сползла с подоконника наружу, цепляясь ногами за шероховатости в стене. Наконец ниже было некуда: я висела, как лягушка, сжимая трещащую ткань летяги. До земли всё равно было слишком высоко.

– Прыгай, блин! – драматичным шёпотом рявкнул Мел. Судя по крикам в здании, охранник Арсенала уже разжился подмогой, и теперь они дружно пытались деактивировать сигнализацию.

Я прыгнула. В падении я пыталась расслабиться, но куда там! Столкновение с землёй было болезненным, я сгруппировалась и укатилась вбок с грацией мешка с картошкой. Потом вскочила на ноги, взъерошенная, и с подозрением прислушалась к ощущениям в теле. Вдруг я уже переломала себе всё на свете, но ещё не чувствую? Нет, вроде обошлось.

Я задрала голову.

Мел так же повис на руках, как и я минуту назад. У него не было этих полутора метров форы, полученной благодаря одежде. Сочувственно шипя, я бросилась к развороченному сундуку. К счастью, в нём хранилось не так много амулетов. Артефакт богини Дану я нашла сразу же. Сзади раздался удар. Я обернулась.

Мелисандр лежал на боку. Глаза у него были как у коровы – красивые и печальные.

– Жив?!

– Спина, – односложно ответил он и выругался. – Твой выход, госпожа колдунья.

Я прикрыла глаза. Унни, привет. Ты как там? Давно не виделись. Гармония в душе, ля‐ля‐ля, ручеёк спокойствия, ля‐ля‐ля, единство со вселенной… Пожалуйста, помоги мне сейчас чуть‐чуть. Капельку. Даже не мне, а вот этому несносному парню. Считай это благотворительностью, ладно? Дело хорошее, доброе, с тебя не убудет.

В ответ – тишина, никаких тебе теневых бликов.

Прах.

Я прикусила губу:

– Не получается. Мел, может, так дойдёшь?

– Вот и доверяй после этого женщинам, – зашипел Кес, осторожно поднялся и, охая, поплёлся к забору.

Я подхватила нашу одежду и поднырнула ему под руку, смиренно исполняя роль костыля.

К счастью, хотя бы с оградой не пришлось мудрить и выкручиваться. Эту часть плана – удивительно! – Кес проработал как следует, заранее расшатав кучу крупных камней в кладке. По его указанию я выбила их, мы вылезли наружу и на полусогнутых побрели прочь, тенями пробираясь между острых скал, торчащих тут и там.

Мы держали путь в сторону порта.

Я заметила, что Мелисандр хромает всё сильнее и сильнее. Лицо его побледнело. Почти под цветов трусов.

– Так, останавливаемся! – решила я.

– Нас догонят, – неуверенно возразил он.

Но я лишь деловито затащила его под старую ель, чьи лапы опускались до самой земли, как шалаш. В Пике Волн наступила ночь, тоскливая ночь с воскресенья на понедельник, и людей на улицах, на наше счастье, не наблюдалось.

Я осмотрела спину и ноги Кеса. Мда… Третий этаж – это только звучит несерьёзно, а на самом деле можно так навернуться, что потом тысячу раз пожалеешь.

– Ты что, на всю стопу приземлялся, что ли?

– Да.

– Никогда так не делай! Позвоночник убить можно.

– Я знаю, Стражди, – гордо фыркнул он. – Я же эксперт по человеческим телам.

– Мёртвым, ага.

– Ну да, тут есть неувязка.

Где-то у нас над головой вдруг залился трелью соловей. Его пение разбудило мотыльков, которые прикорнули в трещинах елового ствола и теперь недовольно шелестели крылышками, устраиваясь поудобнее.

Я снова воззвала к энергии унни. Тишина.

Вот прах. Я была уверена, что уж с целительской магией справлюсь «на ура».

Но чувство единения с мирозданием никак не хотело приходить в столь неподходящих условиях – чужой город, страдальчески бухтящий Мелисандр, колючая еловая хвоя под попой…

Я выдохнула, очень медленно, раз, другой и попробовала мысленно воссоздать атмосферу Шолоха.

Светлая лесная поляна. Юный Карл, не знающий о том, что он хранитель, в окружении оленей (и нет, я не про нас с ребятами). Лёгкий запах пионов и свежескошенной травы. Мне удаётся поднять в воздух десяток книг, заранее притащенных из пещеры Дахху. Триумф! После занятия я пойду гулять с Кадией по вечерним набережным Верхнего Закатного Квартала… А наутро мы с Полынью пьем обжигающий кофе на подоконнике в нашем кабинете, и Внемлющий снова ускользает от расспросов, не желая делиться подробностями своего расследования. И жизнь впереди – большая, длинная, полная удивительных встреч, подвигов и возможностей – лишь руку протяни…

Что-то шевельнулось внутри. Тёплый блик прыгнул на изнанку века и дружелюбно запульсировал. Потом ещё блик и ещё. Я почувствовала, как тяжелеют кончики пальцев.

И вот – магия начала лечение. Мелисандр облегчённо выдохнул.

– Всё‐таки ты молодец, – хлопнул меня по плечу он, когда мы продолжили свой путь к порту. Я была в таком хорошем настроении после удавшегося колдовства, что умудрилась похвалить его, прохиндея, в ответ.

Мы поднялись на борт быстроходной шукки, которая должна была доставить нас на материк. Капитан арендованного корабля молча кивнул, увидев Кеса, и приказал команде отчаливать. Выглядел он напряжённо-испуганным. Кажется, не одни мы тут нарушаем закон!

– Я спать, – зевнула я. – Разбуди меня по прибытии.

– Да это двое суток, эй! Ты столько не проспишь.

– О, поверь, Мелисандр! У нас с постелью особые отношения. Чистая и бессовестная любовь. Не завидуй.

– Хм. Не завидую, но теперь хочу, чтобы ты показала мне мастер-класс!

Но я показала лишь фигу.

5
Шёлк и глубина

Я не мечтатель, я – мечта!

Фраза, которую Мелисандр Кес повторяет себе по утрам, пока бреется

Мне снилась какая-то мутная, несуразная дичь про то, что я – перекати-поле, которое мечется среди сельских дорог неведомого мира. Качусь туда, качусь сюда, и одна часть меня ликует, мысленно крича – «какая же свобода!», тогда как другая в ужасе от окружающей пустоты и одиночества. И вот я встречаю столб с указателями и тогда замираю – мне хочется и одновременно не хочется выбрать себе путь… Ведь, делая выбор, ты теряешь все остальные варианты.

Хотя отказ от выбора – это тоже выбор.

Вдруг шея нестерпимо зачесалась, отвлекая меня от этих размышлений в полусне.

– Я же просила не будить, – буркнула я, почувствовав, что рядом кто-то стоит.

– Отоспишься на том свете, – пообещали мне в ответ. – Считай, ты уже мертва.

Сон улетучился, как окись балаган-травы. Моя рука, отправленная на важную миссию по чёсу шеи, столкнулась там с лезвием ножа. Оно было обескураживающе острым. Я открыла глаза и увидела ту синеволосую шэрхен, которая ругалась с Мелисандром в гостинице вчера утром.

Кажется, её звали Рихана.